Башня
Шрифт:
Этим вечером мы долго обсуждали волнующие нас вопросы.
– Как ты считаешь, чем занималась Вильгельмина?
Лана устало улыбнулась.
– Наверное, она посвятила свою жизнь изучению астрала. Научилась управлять энергиями и создала мир "тоннеля". Вот только мне не понятно, откуда там могли появиться современные технические коммуникации?
– Вселенная необъятна. – Ответил я. – Если мы не одиноки в космосе, то могут существовать цивилизации, далеко опередившие нас в области прогресса технических знаний. Я думаю что мир "тоннеля" не единственный, миров должно
Лана кивнула.
– Я постоянно думаю над трагическим финалом. – Спустя некоторое время произнесла она. – Если Вильгельмина, как принято называть, занималась практической магией, то она ведь могла, используя как свои, так и древние знания, оградить родной город от посягательств?
Я ответил не сразу.
– Милая, возможно, ты со временем вспомнишь об этом. Постарайся не углубляться сейчас в воспоминания, не концентрируйся на них. – Я говорил так, потому что смутные подозрения уже начали брезжить в моем рассудке. Чем больше я думал о нападении на город, "тоннеле" и необъяснимом исчезновении Вильгельмины, тем сильнее крепло во мне подозрение: именно ее знания стали причиной нападения. И банды различного сброда, явно не по своей воле покинули леса, – их гнала на город неведомая пока сила…
– А что я должна, по-твоему, делать? – Спросила Лана.
– Ты бы не хотела попытаться отыскать другие миры, расположенные поблизости от Тоннеля? – Осторожно предложил я. – Сам факт их существования будет иметь огромное значение.
Ни я, ни Лана – мы еще не знали какой неожиданный оборот примут последующие события, с какой невероятной скоростью они станут развиваться, открывая не только тайны мироздания, но и приподнимая завесу, скрывающую события прошлого и их взаимосвязь с настоящим.
Я уснул, как казалось – глубоко и крепко, но на самом деле мой разум начал постепенно выходить за рамки привычной реальности.
Чудились какие-то мельтешащие вокруг тени, голоса, даже смех – далекий переливчатый и нереальный.
Постепенно видение окружающего начало проясняться, принимать конкретные, знакомые черты.
…Мы живем на первом этаже в кирпичном доме постройки начала двадцатого века. Недавно мы получили официальное разрешение и вместо одного из окон сделали отдельный вход в квартиру. Перед крыльцом разбили небольшой декоративный садик – несколько кустов вереска, розы и настоящая, плодоносящая виноградная лоза, адаптированная к условиям средней полосы России.
Смех доносился с улицы.
Я открыл дверь. В начале июня наступает время белых ночей, и я не удивился тому, что на улице светло. Посмотрел на машину, припаркованную у крыльца, убедился, что все в порядке, несколько секунд наблюдал за помаргиванием индикатора сигнализации и хотел закрыть дверь, когда над кроной ясеня, прикрывающего своей сенью небольшую площадку, вдруг наметилось непонятное, размытое движение.
Вообще я не люблю кошмары.
Машинальная попытка проснуться, открыть глаза, чтобы на корню пресечь бредовое видение не увенчалась успехом: не смотря на "белые ночи",
Я уже упоминал, что редко вижу яркие запоминающиеся сны. Чаще всего процесс отдыха сливается для меня в одно мгновение, когда кажется, что только закрыл глаза – и буквально секунду спустя тебя уже будят.
На этот раз все складывалось абсолютно иначе...
Двоякость состояния раздражала: с одной стороны, я, наверное, все же провалился в глубокий сон, раз не смог открыть глаза простым усилием воли, и в то же время мой разум продолжал бодрствовать, прокручивая перед мысленным взором эту странную картину, обрастающую все новыми и новыми подробностями...
То, что я поначалу принял за яркое сновидение, быстро и недвусмысленно принимало вид реальности: тьма вновь начала редеть, и я не только оказался в знакомой обстановке, но и почувствовал легкое дуновение ветерка, запахи…
Я еще раз предпринял тщетную попытку проснуться, надеясь, что происходящее все же является бредом, но тщетно – глаза не открывались.
Оставалось лишь смириться и стоически разглядывать картины, что проступали на фоне окружающей черноты...
Видение противоречило логике, фигуры в странных, ниспадающих одеждах кружили в воздухе на высоте двух-трех метров от земли…
В тот момент я, конечно, не вспомнил ни о сделанных накануне выводах, ни о своем желании произвести осознанный опыт, лишь в третий раз попытался проснуться, но опять ничего не вышло: сон продолжался, где-то неподалеку раздался переливчатый, неприятный смех, в котором, как мне показалось, прозвучала издевка.
Что ж... – мысленно смирился я, – пусть себе снится...
Порой философское, наблюдательное отношение к жизни в затруднительных ситуациях действительно выручало меня... но только не сейчас.
Пока я пытался примирить свое сознание со странными грезами, картина окружающего приобрела еще большую материальность. Теперь я отчетливо видел, как над машиной и виноградной лозой, под сенью раскидистой кроны ясеня несся хоровод из девяти взявшихся за руки фигур.
Некоторое время я рассматривал мистический хоровод, все более погружаясь в детальную атмосферу происходящего
Тела таинственных порождений спящего рассудка действительно были полностью скрыты под свободно ниспадающими балахонами, но у меня отчего-то росла внутренняя уверенность, что передо мной женщины, причем разного возраста. Трудно сказать, как я сумел придти к подобному выводу, не видя их лиц, даже не сумев угадать, кому из них принадлежал прозвучавший смех?...
Создавалось странное и неприятное ощущение, что некоторое количество информации о сущности тех, кто вторгся в сон, было попросту "закачано" в мой разум.
Во мне глухо нарастало сопротивление, неприятие ситуации в целом, но что я мог предпринять, оставаясь в объятиях глубокого сна? Разве что испытывать раздражение от осознания собственной беспомощности, да наблюдать за окружающим и слушать этот переливчатый смех, который попеременно казался сродни то нежному позвякиванию колокольчика, то грубому, хриплому карканью ворона...