Башня
Шрифт:
— Все. Абсолютно все, начиная с завтрашнего дня. Если бульдозерист напьется и не выйдет на работу — я спрошу с тебя. Если вовремя не подвезут бетон — я спрошу с тебя. Если риэлторы упустят потенциального покупателя — я спрошу с тебя. И так далее. Ты понял?
Дубенский кивнул не раздумывая.
— О деньгах не беспокойся, — продолжал Мерзликин. — Работа собачья, но оплата достойная. Согласен?
Босс не обманул его ни в том, ни в другом.
Начиная с нулевого цикла строительства и до сегодняшнего дня, работа действительно была собачья, но оплата превосходила все ожидания и продолжала неуклонно расти.
Кроме него,
Конечно, жена была недовольна, что он столько времени пропадает на работе, но Дубенский считал, что жены вечно чем-то недовольны, не было бы этой причины, появилась бы другая, хотя не мог не признать ее правоту: Башне он отдавал гораздо больше времени, нежели семье.
В это воскресенье он неохотно, будто предчувствовал недоброе, отправился с семьей на Клязьминское водохранилище. «Тойота» волочила за собой прицеп с гидроциклом.
Как нарочно, он забыл дома мобильный телефон. Вдоволь накатавшись, он втянул лебедкой гидроцикл на прицеп, завел машину и поехал домой. Выехав на шоссе, он услышал по радио сообщение про Башню, заставившее его вдавить акселератор в пол и не отпускать до самой Москвы. Прицеп болтался сзади и подпрыгивал на неровностях, угрожая вывалить на щербатый асфальт несчастную «Ямаху».
Дубенский несся вперед, распугивая водителей дальним светом фар и резким гудением клаксона, бессовестно залезая на встречную и краем глаза замечая, как бледнеет лицо жены, но она — следует отдать ей должное — не произнесла ни слова. Если бы его дом был не по пути к Башне, он бы сразу помчался туда, высадив по дороге жену и дочку, но, к счастью, Дубенский жил в нескольких кварталах от Башни. В гараже он оставил прицеп, быстро поцеловал своих «девчонок» и, рассеянно махнув им, снова сел за руль.
Видок у него был еще тот — прямо скажем, пляжный видок, но времени на то, чтобы зайти и переодеться, уже не было. А зайти стоило хотя бы для того, чтобы увидеть факс, раскалившийся почище утюга, и картинку, круглосуточно транслируемую на компьютер: по указанию Дубенского, его домашний РС был напрямую связан с обоими серверами Башни и продолжал выдавать различные данные — скорость ветра, угол наклона здания, силу натяжения поддерживающих конструкций, виды коридоров и этажей, информацию о состоянии лифтовых шахт и так далее и так далее.
И если бы он все это увидел, то наверняка не поверил бы. А поверив, схватился бы за голову. Потому что этого просто не могло быть.
Проспект маршала Жукова был перекрыт милицейскими машинами. Первая линия оцепления стояла еще на дальних подступах — на бульваре генерала Карбышева.
Два огромных «Форда Кроун Виктория», напоминавшие хищных акул в динамовской раскраске, перегородили дорогу поперек. Инспекторы в кожаных куртках стояли угрюмые и молчаливые, как стражи у гробницы фараона. Проблесковые маячки метались красными и синими огнями на белых крышах машин.
Инспектор с погонами капитана подбежал к машине и взял рацию:
— Да! Сорок третий слушает!
— К вам приближается машина мэра! Обеспечить беспрепятственное
— Есть!
Он сел за руль и повернул ключ зажигания. По прямому, как стрела, проспекту на огромной скорости неслись черный лимузин и машины сопровождения. Оглушительно выли сирены. Кортеж стремительно надвигался, и капитана передернуло при мысли, что, если двигатель вдруг не заведется? Успеют ли они затормозить? Или пройдут сквозь него, как нож сквозь масло?
Двигатель ровно заурчал с первого же поворота ключа, капитан нажал на газ и отъехал вперед, становясь параллельно второй машине.
Он еще не успел закрыть дверь и вытянуться по стойке «смирно», как мимо него, не снижая скорости, пронесся черный лимузин.
Машина мэра прошла в считанных сантиметрах от багажника «Форда», в грудь капитана ударила тугая струя воздуха.
Он с восхищением усмехнулся: «Фокусник! Ишь, что вытворяет! Такой, если потребуется, на своем чемодане и в метро спустится в час пик». На мгновение он привычно позавидовал водителю, но потом, здраво рассудив, решил, что возить мэра — та еще работенка. Собачья.
Он сел за руль и отогнал машину на место. Проспект был снова надежно запечатан. В это время его коллеги перекрывали улицу генерала Глаголева и вытесняли любопытствующих с прилегающих улочек.
Башня была без малого триста метров, неподалеку от нее стояли жилые дома, и если бы она рухнула… Даже думать об этом не хотелось.
Из материалов чрезвычайной комиссии.
…при анализе всех обстоятельств трагедии в Башне не может не броситься в глаза следующий факт: несмотря на то, что события развивались крайне стремительно и на первый взгляд нелогично, вряд ли их можно объяснить простым совпадением. В противном случае придется признать, что количество этих совпадений превысило все мыслимые пределы, допустимые теорией вероятности. Видимо, случай с Башней полностью подтверждает теорию техногенных катастроф, разработанную специалистами Гарвардского университета (Hayes, Hirsh и соавт. , 1999 год: первичный отказ техники запускает длинную цепочку более масштабных отказов, ситуация напоминает цепную ядерную реакцию, и прервать ее на каком-либо этапе невозможно. Равно как и невозможно предсказать, что произойдет в следующую минуту. Согласно теории максимальное напряжение создается в locus resistentia minoris — месте наименьшего сопротивления. Основная же проблема заключается в том, что определить его можно лишь post factum, то есть когда это уже поздно и представляет только академический интерес…
Георгий Крымов проснулся в тот день в восьмом часу вечера.
Несколько секунд он лежал на кровати, пытаясь сообразить, где находится. В последнее время он довольно часто не мог с ходу определить свое положение в пространстве и времени.
Он попытался открыть глаза, но между веками будто кто-то налил густой вязкий клей. Глаза гноились. Это продолжалось уже вторую неделю, и он ничего не мог с этим поделать, разве только носить темные очки.
Знакомый доктор — из тех, кто не на каждого пациента заводят историю болезни, — сказал ему, что баловство с порошком пора заканчивать. Конечно, док был прав. Природа не наградила Крымова богатырским здоровьем. А то, что было, он подорвал пьянками, гулянками и прочими гадостями и глупостями.