Басни
Шрифт:
Учитель с барыней шушукают тишком;
Сам барин, позабыв, как он к порядку нужен,
Ушел с служанкой в бор искать грибов на ужин;
И Муха всем жужжит, что только лишь она
О всем заботятся одна.
Меж тем лошадушки, шаг за шаг, понемногу
Втащилися на ровную дорогу.
"Ну,-Муха говорит,-теперя слава Богу!
Садитесь по местам, и добрый всем вам путь;
А мне уж дайте отдохнуть:
Меня насилу крылья носят".
Куда
Которые везде хотят себя приплесть
И любят хлопотать, где их совсем не просят.
И. Крылов.
Из Эзопа и Федра. На русский язык басню эту переводили, кроме Крылова, Сумароков ("Муха и карета") и Хвостов ("Муха и берлин"); по содержанию к ней близко подходит также басня Дмитриева "Муха".
134. Молочница и горшок с молоком.
(La Latiere et le pot au lait).
Издалека
С кувшином молока
Шла в город девушка Пьеретта.
Она была одета
Молочница и горшок с молоком
В простое платьице коричневого цвета,
И торопилась поскорей
С бесценной ношею своей
Поспеть на рынок до рассвета.
Но путь aaeae...aie?oa кусты,
Как тени вещие толпились,
И вот - наивные мечты
В ее головке зароились;
Она мечтательна была
И грезой тайною могла
Пополнить жизни недостаток.
"Я молоко продам за двадцать су,
Куплю яиц один-другой десяток,
Домой их бережно снесу
И посажу на них куриных пару маток;
Они мне высидят цыплят;
За ними приглядят
И братец, и сестрица;
О, я уверена: лисица
На всех, конечно, не польстится,
Останется штук пять,
Чтоб можно было обменять
Их на большого поросенка!
Я ж знаю дело очень тонко:
Его я живо откормлю,
Продам повыгодней и тотчас же куплю
Корову - прочим всем к досаде...
А там помчатся дни... Фортуна мне не враг...
Теленок явится... и скоро в нашем стаде
Он вдруг запрыгает-вот так!.."
Пьеретта увлеклась... Пьеретта позабылась...
И крынка с молоком... увы!..
С ее упала головы
И вдребезги разбилась.
Наедине
Вполне
Возможно в грезах позабыться!
Ты царь! ты властелин!
Ты всеми властвуешь один.
Но лишь действительность в окошко постучится,
И все, развеявшись, умчится!
В. Жуков.
Заимствована из новелл Бонавентура де Перье (прим. к басне 122).
135. Священник и Покойник.
(Le Cure et le Mort).
Мертвец печально
Свой путь в последнее жилище;
В душе ликуя, провожал
Его Священник на кладбище.
Покойник наш на дрогах был везом,
Как следует в дорогу снаряженный
И в ту одежду облеченный,
Которую, увы! мы саваном зовем,
Покойникам зимой служащую и летом.
Священник рядом шел, произнося при этом
Стихи из Библии, псалмы,
Заупокойные моленья
И тропари, и поученья.
"Все дело лишь в вознагражденьи;
Не бойся, отпоем тебя на славу мы!"
И мертвеца, как будто тот был кладом,
Он провожает жадным взглядом
Своих завистливых очей,
И словно говорит он этими словами:
"Вот столько-то мертвец мне принесет деньгами,
Вот столько-то скоплю я от свечей
И столько-то от мелочей
И непредвиденных расходов".
И тут решает он купить, в виду доходов,
Бочонок лучшего окрестного вина,
Обновка миленькой племяннице опрятной
И горничной ее нужна...
Но вдруг, среди мечты приятной,
Он чувствует толчок! Летит свинцовый гроб,
И патеру удар наносит прямо в лоб:
С разбитой головой тот падает на месте...
Идут одной дорогой вместе
И капеллан, и господин.
Вся наша жизнь, надежды и заботы
Напоминают мне не без причин
Того, кто возлагал на мертвого расчеты,
А с ним- "Молочницу, разбившую кувшин".
О. Чюмина.
Сюжетом для этой басни послужило следующее современное ей происшествие, рассказанное в письмах мадам Севинье: "Г-н Буффлер убил человека после своей смерти. Он был в гробу, на повозке, его везли хоронить. При нем был священник. Гроб опрокинули, и он убил священника". Несколько дней спустя Лафонтен написал свою басню.
136. Искатели Фортуны.
(L'Homme qui court apres la Fortune, et l'Homme l'attend dans son lit).
Кто на своем веку Фортуны не искал?
Что, если б силою волшебною какою
Всевидящим я стал
И вдруг открылись предо мною
Все те, которые и едут и ползут,
И скачут и плывут,
Из царства в царство рыщут,
И дочери Судьбы отменной красоты
Иль убегающей мечты
Без отдыха столь жадно ищут?
Бедняжки! жаль мне их: уж, кажется, в руках...
Уж сердце в восхищеньи бьется...
Вот только что схватить... хоть как, так увернется
И в тысяче уже верстах!