Бастард четвёртого мира. Том 5. Враг за той стеной
Шрифт:
– Кто это?! Кто это говорит?
От неожиданности длинноухий подскочил в кресле, чуть было не расплескав пахучее пойло, что расхваливал мгновение назад.
– Докатились. Только голодных призраков нам не хватало, – буркнул рыцарь.
– Как? Каких призраков? – зачастил испуганно Дави.
– Самых обыкновенных. Говорил я тебе, не нужно пить эту дрянь. А ты все свое. Капельку… Лучшее вино в мире… Ну прямо дитё малое, – старательно передразнивая манеру поэта, кривился бородач. – Негоже ничего пробовать в незнакомом доме. Особенно если это дом чародея. А ты? – Тамиор рубанул кулаком об стол. –
– Эй! Меня кто-нибудь слышит? – вновь загудело незнакомое эхо. – Пожалуйста!
– Ишь как истошно завывает, – прищурился здоровяк. – Не иначе на тебя, ушастый, гневается.
– Я… Да я же… – принялся заикаться тил, юрко шмыгнув за мою спину. – Не пробовал я ничего. Даже горло не успел смочить. Только по губам размазал. Что же со мной теперь будет?
– Ничего особенного, – щитоносец безразлично поскреб затылок. – Нутро из тебя вытянет, да и угомонится. Обычное дело.
– Как… нутро? – чуть ли не теряя равновесие от страха, просипел Дави.
– Не дрейфь, дружище, – решив подыграть белобородому, хмыкнул я. – Обижать не позволим. Целиком уж точно тебя не отдадим. Разве что половину.
– Верхнюю или нижнюю, – еле сдерживая смех, Тамиор смерил рифмача раскрытой ладонью.
– Да будет вам, – вступилась Лика за побелевшего, словно королевская свежевыстиранная простыня, эльфа. – Завязывайте, хохмачи. Никакого неупокоенного там нет. И потом, ожившие мертвецы разве говорят складно? Мне таковых встречать не приходилось. К тому же заблудшие души редко любезничают с каждым встречным. Это наверняка голос Менирада.
– Менирада? Ну конечно…
В словах поэта зазвучала робкая надежда на избавление от мучительной смерти.
– Ф-у-у-х. Ну точно же. Никакого призрака нет? – опасливо покосившись на рыцаря, скорее спросил, чем проговорил утвердительно Дави.
– Верно, верно, – сдался тот. – Я пошутил. Но все одно стою на своём – от магов жди худого. На пороге козней приготовить видать не успел. Так вот ему и неймется. Смущает теперь добрых разумных замогильным воем.
– Э-э-ге-гей! Абрах, Нестор! Кто-нибудь! Да помогите же, наконец!
Отчаянный окрик заставил всех четверых разом уставиться на потолок. Сквозь узкие зазоры меж толстых досок просачивались расплывчатые крупицы желтого света и шорох натужного дыхания.
– Помочь? Это можно.
Тамиор с хрустом размял могучие плечи и направился к шлейфу каменной лестницы, выпирающей из противоположной входу стены и очевидно ведущей ко второму ярусу башни.
– Я тут вот что подумал, Варанта, – замедлив как бы невзначай шаг, пропуская Лику и тила вперёд, шепнул мне на ухо бородач, – маги – народ капризный. Ты же сам знаешь. Обижаются на каждое неверное слово. Потом норовят толченого ревеня в пиво подсыпать, да так, что возле отхожей ямы три дня будешь ночевать.
– Твоему опыту не позавидуешь, – хмыкнул я, глядя на товарища.
– Угу. Вот и я о том же, – буркнул он. – А что, если тот занудный тахара Абрах был прав? Может, к магистру и в самом деле нужно обращаться только с упоминанием всех его регалий? Ты случаем не запомнил хотя бы пару достижений этого Менирада? Как бы не опростаться на ровном месте.
– Не такое уж оно и ровное, – пожал плечами я. – Кажется, подмастерье упоминал покорение стихий…
Я задумчиво приложил руку к подбородку.
– Ещё было кое-чего о владении сотней томов каких-то научных писаний. О службе придворным лекарем и…
– Да тут званий на нескольких чародеев наберется! – внезапно перебил меня Давинти. – Неужто все принадлежат одному? Если так, то я сгораю от любопытства скорее повидаться со столь выдающимся разумным. Надеюсь, у него завалялся непочатый графин Таль Алати.
Поэт задорно улыбнулся и принялся подниматься на верх вслед за лисой.
Глава 6
– Итак, я могу рассчитывать на посильную помощь? Или уважаемые гости более предпочитают стоять не у дел, глазея по сторонам?
Миновав четырнадцатую ступень лестницы, мы столпились на пороге среднего и самого примечательного как снаружи, так оказалось и изнутри, яруса башни. По обе стороны от довольно узкого входа, словно мифические стражи, охраняющие иллюзорные врата чародейской лаборатории, высились широченные, упирающиеся в потолок книжные шкафы с парой приставленных к ним передвижных сходен. Полки дубовых исполинов просто ломились от обилия бумажных трудов, чьи потрепанные корешки, составленные в тесные фаланги, важно взирали сверху на вошедших в комнату чужаков.
«Прикладная темпорика том семнадцатый»; «Искусство диктума, как оружие мудрых: созидательное слово»; «Исторические оттиски первой тилской эпохи»; «Акторические заметки мертвых королей»; «Мирумия и её простейшие применения в быту»; два нижних пролета были целиком заполнены колоннадой томов, посвященных эссентике и пронумерованных вплоть до сорок третьего счета. Немногим меньше занимали фолианты с говорящим названием «Миры истинных чисел или углубленное путешествие к сути нумерии». И это только малая часть оглавлений, что мне удалось прочесть.
Мой взгляд с трудом миновал края внушительной библиотеки и остановился на панораме окон, занимающих всю прочую, не принадлежащую книжному царству поверхность стены. Золотистое пламя свечей и многочисленные линии декоративных граней, вплетенных в стекло, создавали совершенно невообразимое впечатление, делая помещение похожим вовсе не на пристанище одинокого мага, а на внутренности улья, испещренного сотами.
Под основанием витража, резко вздымаясь на два шага вверх от пола и простираясь внутрь округлой комнаты на то же расстояние, громоздилась вогнутая деревянная платформа. Помост, словно выточенный из единого массива, имел череду продолговатых ступеней и невысокую выполненную в виде богато разросшегося вьюна балюстраду, за которой покоилось всего пара предметов мебели: скромный, но необычайно длинный стол и под стать ему незатейливый трехногий табурет. Если бы жилище Менирада обладало хотя бы привычным для любого дома количеством углов, то известное выражение «пятый угол» пришлось бы как нельзя кстати. Ибо, несмотря на изысканные декорации, а возможно, именно благодаря их вычурности, возвышение смотрелось неуклюжим и крайне неуместным придатком на прочем фоне, оставшаяся часть коего была отведена под странную металлическую конструкцию, выстроенную из совокупности стальных балок и напоминающую увеличенную в несколько крат копию колодезного журавля.