Бастард четвёртого мира. Том 5. Враг за той стеной

Зацепин Роман

На каменном лице подмастерья проступило чуть заметное разочарование.

– Однако я вас увлек. Простите. Так я могу узнать ваши имена?

– Да можешь… Чего уж там, – вздохнул бородач. – Я Тамиор. А этот драконоголовый молодчик – мой приятель Варанта. Говоришь, твоего наставника Менирадом кличут? Мы как раз ищем старого чародея по имени Менирад. Мы любезно попросим, раз ты такого о нас высокого мнения, и ты нас к нему отведешь. Идёт? – настойчивым тоном отрезал воитель.

– Всенепременнейше, – без капли лукавства пророкотал Абрах. – Тем более что магистр давно вас ожидает.

– Ожидает? – удивился я. – Но откуда он мог знать?

–

Ох. Мастеру Менираду ведомо многое, – осклабился тахара. – И вы, добрые путешественники, без сомнения получите возможность повидаться с ним и обсудить все имеющиеся вопросы лично. Это чтобы не сказать из первых рук. Но для начала прошу вас приблизиться. Я должен тщательно осмотреть каждого из вас и заключить отсутствие либо, при не слишком удачном раскладе, наличие скрытых хворей, прежде чем устраивать встречу. Сами посудите, мало ли, что можно подхватить в долгом утомительном путешествии. Осторожность прежде всего.

– Что за чепуха? – потупился Тамиор. – Какая ещё к хидне хворь?

– Позвольте! Не чепуха, а непреложное правило нашей скромной обители, – Абрах вскинул ладонь в строгом жесте. – Понимаете ли, магистр крайне печется о здоровье своей досточтимой персоны. И это весьма оправданная мера. Возраст учителя насчитывает много столетий. Так что придется слегка потерпеть. Ну же, смелее и ближе, господа путники, – размеренно проговорил громила, поднял со стола инструмент, похожий на рукоять кочерги с толстым овальным стеклом на конце и, приложив его к правому глазу, добавил: – К тому же вам совершенно не о чем беспокоиться. Каким бы не оказался ваш недуг, у меня имеются микстуры на любой даже самый запущенный случай. Всего по золотому за флакон. Понимаю, процедура не из приятных, но не могу не преминуть, уж не обессудьте, пройти её надобно всем. И остальным вашим союзникам тоже, – он потыкал пальцем свободной руки куда-то вдаль за нашими спинами. – Об исключении не может быть и речи.

При этих словах Тамиор серьезно нахмурился, и мы разом повернулись. Возле залитой густыми тенями арки, ведущей вглубь чащи, нерешительно топталась пара знакомых кобылок во главе с Буреломом.

– Давинти, Лика! – стараясь сохранять статный командирский тон, пробасил рыцарь навстречу быстро и бесшумно приближающейся воительнице. – Я же велел ждать нас у дороги.

– Так и было, – фыркнула толади, останавливаясь в пяти шагах от прилавка и недоверчиво поглядывая на смолкшего алхимика. – Только по ту сторону совсем стемнело, хоть глаз коли. Ветер поднялся. Лошади забеспокоились. Да и тил сделался сам не свой. Всё твердил, якобы мы торчим в темноте и одиночестве целую вечность, и если то, что завывает между деревьев, до сих пор не набросилось на нас самих, то это только потому, что оно наверняка уже ужинает вами. В общем, утихомирить длинноухого не удалось. Пришлось отправляться к вам на подмогу.

Лиса вздохнула и покосилась на поэта, расхаживающего вдоль разрозненного ряда высоких стел, над верхушками коих в воздухе парили крохотные сгустки солнечного света, заменяя собой фонари.

– Но вижу, кроме занудной беседы, вам ничего не угрожает, – процедила девушка и устало плюхнулась в мягкую траву.

– Совершенно верно! – торопливо подхватил Абрах. – Что ж, теперь, когда все в сборе, мы можем продолжить? Прошу вас, добрые гости, – жалостливо затянул он. – Даже самому искреннему гостеприимству есть предел. Мастер Менирад терпеть не может отсутствия пунктуальности. Давайте же незамедлительно приступим к инспекции ваших скрытых недомоганий и покончим

с вынужденными неудобствами.

– Валяй, врачеватель, – буркнул рыцарь, отмахиваясь от собеседника, словно от назойливой мухи. – Только начни с эльфа, – весело хохотнул здоровяк. – Он у нас самый хлипкий. Если уж кто и мог чего-то подхватить, то только этот непоседа.

– Как будет угодно, – поклонился алхимик. – Что же до вас, уважаемый Тамиор, мне и отсюда видны признаки «песчаной корюшки». Недавно преодолели пустыню? Да-да, сомнений быть не может. Впалые щёки, волосы потеряли всякий цвет. Корюшка не иначе. Да какая сильная, – Абрах терпеливо дождался, пока бородача проймет сказанное и продолжил, смерив меня пытливым взглядом: – А вот у вашего рогоголового приятеля наверняка «мозговая смолянка» в ранней стадии. Можно сказать, что ему неслыханно повезло. Редкий недуг для броктара. Очень редкий.

– Смолянка? – испуганно переспросил я.

– О да, она самая! Скверная надо отметить проказа. Это чтобы не сказать роковая, – поспешил с ответом тахара. – Если не принять мер, то уже через пару дней из-под кожи на голове станет сочиться жидкость, похожая на густую черную смолу. Ох и не завидую я вашему окружению. Что вид, что аромат оставляют желать лучшего. Знахари говорят, мол, так кровь дурная из разумного выходит. И чем её больше, тем сильнее проявляет себя болезнь. Вскоре смола превратится в комья стылой жижи и покроет собой всё тело несчастного.

– А потом что?

Верить в бредовые россказни мало знакомого алхимика, жаждущего попотчевать сомнительной микстурой любого подвернувшегося простофилю, не хотелось. Но Абрах с таким упоением расписывал последствия неизвестной мне доселе болезни, что от вопроса было удержаться не просто.

– А потом все, – состроив скорбную гримасу, развел руками подмастерье. – Но не волнуйтесь. Вот настой из помета норушника. Можно делать припарки, а можно и внутрь принимать. Всего один золотой. Можно рассчитаться чуть позже, скопом, когда мои зелья удовлетворят потребности всех присутствующих.

Он поискал глазами и выдернул из колонны пузатых склянок крепко запечатанный пузырек, наполненный серой массой, и протянул мне.

– Теперь вы, – Абрах хищно глянул на подошедшего поэта и, снова вооружившись уродливым моноклем, подался через стол. – Так-так, – принялся приговаривать тахара, схватив эльфа за ухо и бесцеремонно оттянув его в сторону. – Так я и думал… «Ушные цыпки», – торжественно подытожил ученик Менирада, молниеносно нырнул под столешницу и, вернувшись с рулоном пергамента ядовито коричневого цвета, вложил сверток в ладони ошарашенному поэту. – Вот. Оборачивать уши три раза в день и носить так не менее семи четвертей часа.

– Д… д… довольно! – выкручиваясь из крепкого захвата, возмущенно завопил тил. – Не буду я ничего оборачивать в эту мерзость. Тем более свои ненаглядные уши.

Давинти бережно обхватил голову и торопливо отступил подальше от прилавка.

– В жизни не встречал подобной бестактности. Если хотите знать, уважаемый, перед вами высокий талант в области созидания рифм. Но даже я при всей своей нетривиальной одаренности не в силах подобрать слов, чтобы описать такую непростительную вольность, – на скулах эльфа проступил бледный нервный румянец. – Уму непостижимо! Щиплете меня, словно порося на базаре. Да ещё в придачу какие-то цыпки прочите. По мне, так излишнее усердие само по себе сродни недугу. Не знаю, что думают на этот счёт мои милейшие соратники, но я уж точно обойдусь без ваших припарок.