Бастарды
Шрифт:
Из его окна на двадцать пятом этаже высотки открывался шикарный вид на широкую реку, разделяющую центр города на два отдельных «государства», ровно по середине. Двадцать мостов соединяли острова. По воде в летнюю пору передвигались круглосуточно водные суда: и катера, и лодки, и яхты и промышленные грузовозы.
Сегодня солнце было особенно ярким, слепящим глаза, раздражающим. Мужчина, прищурившись, закрыл жалюзи, чтобы ежесекундно не тереть веки, которые ощутимо горели и слезились. Плохо
В особенности, сложно настроить работу с Хаски, они всегда были через чур спесивы и горды, что не по их - считали ниже своего достоинства идти на уступки. Но Сергей тоже не собирался склонять голову. Он устало читал договор на сорок с лишним листов, один за другим изучая тщательно, каждое слово выверяя. А доверить документ никому другому не посмел бы, слишком важны пункты для всего государства.
– Сергей Андреевич, - женский тонкий голос отрапортовал на весь одинокий кабинет, в котором он располагался за столом.
– На встречу пришли.
– Впускайте, - устало выдохнул мужчина. Встал возле своего стола, скрестив руки под грудью, словно в защитном жесте или скорее демонстрируя натянувшийся костюм, четко удовлетворяющий его фигуре. Каштановые волосы покрылись легкой сединой, но за недостаток не считал и не скрывал
Ежемесячная встреча семи участников ветви Гнетовцев проходила в первых числах месяца.
Листы договора аккуратно поправил согласно нумерации и отложил на край стола, чтобы продолжить по окончании встречи проверку на наличие неточностей.
После короткого стука в дверь прошла женщина - секретарь, которая ни один год имела честь работать с Сергеем Андреевичем Вильмонт под его непосредственным контролем. Одета хорошо, со вкусом, стильно. Элегантная женщина уверенная в себе, и очень серьезная для своих тридцати семи лет. Вслед за ней прошли шесть мужчин, кто-то моложе, кто-то старше. Но их всех объединяло одно - они основа, ствол дерева, откуда произрастали ветви, и только благодаря им листва, плоды, цветы. На их плечи опиралась основная тяжесть ответственности, которую несли не одно поколение.
Более двух с половиной тысяч лет они, как атланты, держали неподъемный груз на шеи и плечах. Тяжелый, неудобный, и его порой хотелось скинуть и распрямиться, но нет. Каждое поколение исправно несло ответственность за развитие целой страны. За бесперебойное функционирование как внутри, так и за пределами целого государства с соседями по территории.
А теперь... спустя две с половиной тысячи лет они - семь человек должны поделить контроль со второй семеркой, с которой предпочитали видеться очень редко и только при крайней необходимости. Чтобы уточнить цены или выбить скидку или по вопросам террористический организаций, командующим на побережье Немии. В остальном верхушки Гнетовцев и Страдовцев вели бизнес на бумагах без физического контакта между лицами.
Вверх дном перевернулся мир. С ног на голову перевернулись основы бытия и теперь
– Мои соболезнования, - тон голоса заставил его очнуться от размышлений, подавая руку.
– Сергей, ты не представляешь, как я тебе сочувствую.
Один из самых приближенных его людей. Шмонт старший - они учились еще в школе вместе. Протягивая руку, Сергей следил чтобы лицо выдавало истинную скорбь родителя, потерявшего ребенка. Одно за одним навалилось, но другого выхода не было. Только так мог спасти дочь.
– Здравствуй, Иосиф, - нельзя улыбаться, только грусть и обязательно печаль. Один за другим члены шестерки здоровались с мужчиной, подходя к его столу.
– Мы все соболезнуем. Анечка была такая веселая девочка, - комментировал другой взрослый мужчина старше Сергея на пятнадцать лет. Пока не отходил от вопросов бизнеса, видимо не желал отдавать власть молодому сыну и чувствовать себя стариком, никчемным ненужным.
– Принимаю ваши соболезнования, - холодно прервал вдохновленные речи.
– Пройдем-те за стол, - указал рукой на черный эмалированный стол, находящийся в кольце круглого дивана, мягкого и призывающегося окунуться в его нежности.
Мужчины переглянулись между собой, но не стали давить на больное место - на открытую рану, возможно она кровоточила слишком сильно, а они имели не осторожность зацепить краешек и едва не сорвать запекшуюся кровь. Пусть, думают так.
Обстановку легкой окаменелости нарушила секретарь.
– Господа, что будем пить?
– улыбнулась женщина той улыбкой, которая у нее получалась идеальной. Чуть доброты, чуть невинности от взрослой женщины и совсем капелька воодушевления и немого обожания перед сильными миро сего. Именно за манеры Ирина и держалась на месте секретаря более десяти лет. Семерка заявила о своих предпочтения, кто газированным, кто алкогольным.
– Надеюсь все понимают, какие вопросы на посылке дня?
– Вильмонт удостоверился, что дверь плотно закрылась с легким щелчком за спиной работницы. Взял со стола листы, которые мозолил не один день пальцами и глазами и поднял кипу бумаг вверх. Выразительно оглядел собравшихся и умолкнувших внезапно мужчин.
– Заключил?
– подал голос Шмонт. Личные эмоции в сторону, пришел час судного дня. Здесь нет места улыбкам, смеху, радости, ненависти. Здесь полный штиль, ровная гладь, четкие указания, разъяснения и не терпящие возражений решения. Рапорт, заключения и действия.
– Десятого числа подписываем на собрании со Страдовцами. В Арзонт вылетаем девятого, - Сергей не садился за стол переговоров, бедром опираясь о свой рабочий стол. Изучал реакцию по глазам подчиненных.
– Билеты раздаст Ирина в конце собрания. Три проекта на данный период времени согласовали, осталось только смету привести в порядок, в остальном Хаски младший поработал терпимо. Хочу отметить, что именно он занимался составлением договора, удивлен толковостью парня. Немного напыщен, но толков...
– над его замечанием промолчали.