Басурманин. Крылья каарганов
Шрифт:
Жадные поцелуи, обжигая, касаясь разгорячённой, истосковавшейся по ласкам плоти, отдавались во всём теле волнующей дрожью. Жаркие объятья ни на миг не выпускали её: всё крепче прижимая, сдавливая, причиняя такую сладкую и такую трепетную боль. Растворяясь в томительной неге, прижимаясь к пышущему жару любимого, Влада уже не сдерживалась. В тусклом свете почти погасшей светильни она видела бешеный блеск его глаз, слышала яростный стук в его груди. Наслаждаясь сильным телом Дамира, она обвила руками шею
Лишь только прокричали первые петухи, скрюченная тень отделилась от стены. Неслышно ступая, пробралась по переходам в другой конец терема и исчезла в покоях княжеской невесты.
– Будь подле меня, не отходи, – прошептала Влада засыпая.
– Я не оставлю тебя, княгиня моя, – Дамир крепче прижал к себе любимую. – Спи…
…Яростный стук в двери выдернул из сна так стремительно, что подскочив, Дамир выхватил из-под подушки кинжал. Оглядевшись, успокоился. В залитых светом покоях, кроме них – никого. Он посмотрел на ложе. Влада спокойно спала. Вернув кинжал под подушку, он аккуратно, стараясь не разбудить любимую, присел рядом.
– Княже! Проснись! Пора! – настойчивый окрик служки и стук не дали насладиться утренней тишиной.
– Влада! – коснувшись лёгким поцелуем волос, позвал Дамир.
Она вздрогнула и раскрыла глаза.
Стук повторился.
– Не отходи от меня, – Владелина умоляюще заглянула ему в лицо.
– В том не сомневайся.
Он обнял её и, прижимая к ложу, вытянулся рядом, обжигая лицо и шею жаркими прикосновениями губ.
И вновь гулкий стук в двери разорвал тишину:
– Княже! Проснись! – послышался из-за дверей басовитый окрик Яра Велигоровича. – Пора!
– Пора!..
Эхом повторила Владелина, притянула Дамира к себе, коснулась его губ невесомым поцелуем и, легонько оттолкнув, поднялась.
– Скройся до поры. А как выйду из покоев, обожди чуток и ступай следом.
– Всё сделаю, как велишь, – соскочив с ложа, он прижал к себе любимую и прошептал. – А пожелаешь, так и свадьбе той не бывать. Враз всё закончится, только скажи.
Владелина замерла и, наслаждаясь объятиями, положила голову ему на плечо.
В двери снова отчаянно постучали.
– Обожди в палатах! Позже явишься, – решительно отстранившись, она обдала его спокойным, пронизывающим взглядом и, притворив за собой дверь, пошла в светлицу открывать.
Пока суетливые служки одевали князя к торжеству, Дамир, нервно расхаживал в дальних покоях. Изредка до его слуха доносились возгласы и тихие речи. Он слышал голоса Яра Велигоровича, Артемия Силыча и даже молодого боярина Велемудра.
Вскорости всё стихло. Подождав для верности ещё немного, Дамир поправил расшитые шелковыми и золотыми нитями одежды, пристегнул усыпанную каменьями саблю, некогда подаренную Джамбулатом, и вышел в светлицу. У дверей остановился, прислушался и потянул ручку. Массивные дубовые двери оказались запертыми. Дамир дёрнул ещё раз, и ещё.
Ярость огненными всполохами обожгла лицо.
– Кня-же! – закричал он и принялся, что было сил стучать.
Снаружи было тихо. Никто не спешил отпереть двери и выпустить его. Дамир бросился назад. Огляделся. В трапезной имелась маленькая боковая дверь. В думных палатах тоже. Он метался по княжеским покоям, осматривая стены в поисках потайного хода. Страх неизбежного раскалённым клинком врезался в плоть, обжигал, разрывал нутро, заставляя кровоточить и без того истерзанное тяжкими думами тело.
Не найдя двери, он бросился к оконцам. Но те крохотные, что открывались, были слишком малы. Дамир кинулся к дверям и вновь принялся отчаянно колотить в них кулаками и кричать. Но снаружи ему отвечала всё та же зловещая тишина.
Отчаявшись исполнить обещанное, он замер посреди светлицы. Положив обе руки на грудь, Дамир принялся читать заговорные слова, чувствуя, как врастают в пол ноги, как наливается тяжестью голова, как выкручивает и клонит к земле тело.
Ударившись и распахнув оконце, в светлицу влетела сорванная с дерева ветка и упала у его ног. Дамир опустил руки. Со двора доносились шум, гам, смех и радостные трели жалеек.
Бросившись к окну, он увидел посреди двора Владелину и накрытую покровом Дарину с княжеским венцом на голове.
Дамир кинулся к дверям. Но едва коснулся тяжёлых створок, те распахнулись, словно уходя их забыли прикрыть.
Он выбежал из княжеских покоев и помчался в трапезную, где говорливые и веселящиеся гости уже рассаживались за столы.
***
Шумное пиршество тяготило Дамира. И хотя рядом с ним за столом сидели Борич и Силыч, их вид скорее пугал гостей. Посадили за стол басурманина и стражу при нём!
– Я в покои пойду, – Дамир тронул воеводу за плечо.
Силыч, до того споривший с сотником о том, какое копьё в ближнем бою лучше – длинное или короткое Византийское, повернулся к нему, заглянул в лицо и кивнул:
– Ежели совсем невмоготу станет, в кузню сходи. Огонь враз все думы тяжкие выжжет.
Дамир кивнул и встал. Бросив украдкой взгляд на молодых, ему стало совсем тоскливо. Отчего-то рядом с княжеским столом суетился муромский гонец Жадан, словно своих стольников недоставало. Княгиня Дарина не выглядела смущённой, как то полагалось невесте. А вот князь Владислав, напротив, был удручён и тих.
Дамиру стало жалко Владу. Отвернувшись, чтобы не смотреть на страдания любимой, он вышел из трапезной и огляделся. С виду пустынные переходы тонули в темноте, но по стенам нет-нет да и скакали замысловатые тени. Привыкший к вольной жизни, он не жаловал давящую тесноту просторного терема, и оставался в его стенах только ради Владелины.
– Боярин Далемир, подь сюда!
Шумно дыша хмельным, из трапезной вывалился Магута и, схватив Дамира под локоть, увлёк в тёмный угол.
– Тебя на весь терем слыхать, Яр Велигорович! Не укроешься! А впредь, не подкрадывайся ко мне со спины. Я ещё не разучился жить в степи, – зло зашипел на него Дамир, отходя в сторону от дверей.