Батальоны тьмы. Трилогия
Шрифт:
Разумом гиганта овладела нерешительность. Игра крепко держала его: он знал свою роль, и хотя мог изменить детали, конец данной Сцены не мог быть изменен. По крайней мере не им. Игра требовала, чтобы тоннель был взорван вместе с актерами, которые уже были вычеркнуты. Л что с новым рядовым Спингарном?
Огонь добрался почти до ног человека в доспехах.
Огонь успел продвинуться на фут, пока Спингарн анализировал состояние нового Спингарна: бессильная ярость; подавляющий страх; неясный намек на замешательство. Кассета, которая была вставлена в основание его черепа, создала новую личность; и, как ни странно, прилив
Спингарн увидел, что гигант-француз принял решение и направился за славой. Он сильно устал и был ослеплен погоней. Он хотел своими руками уничтожить всех врагов. Спингарн понял, что перед ним неистовый психопат, который не захочет вовремя остановиться.
– Ну а теперь, - сказал Спингарн, который наконец сумел принять решение, - давайте строго придерживаться правил.
Он позволил своим пальцам прикоснуться к приборам.
Выбор сделан в пользу нового Спингарна.
Спингарн обнаружил умение в своих руках, когда датчики проворно исполнили его решение. Он чувствовал странное возбуждение, управляя могучими силами, вырывавшимися из капсулы в реальный мир.
Гигант собрался с последними силами.
Новый Спингарн прервал свой безумный бег на четвереньках.
Огонь разбрасывал искры и светился всего в ярде позади француза.
Спингарн действовал внутри капсулы тайм-аута. Он подвел к датчикам энергию, и новый рядовой сапер прыгнул. Почти сразу же он закричал от дикой боли.
Спингарн на мгновение почувствовал жалость к кричавшему от боли саперу. Но решение надо выполнять. Если его вмешательство в Игру будет успешным, направляемый компьютером курс сможет продолжаться, и, что более важно, его заместитель, хотя ему придется туго, останется в живых.
После этого Спингарн обратил свое внимание на более важную проблему управления будущими событиями Игры - так, чтобы новый рядовой сапер мог выполнить роль, которую сам Спингарн играл в воссозданной осаде Турне.
Спингарн наблюдал, творил и чувствовал хладнокровное возбуждение.
– Хорошо сделано, - раздался голос за его спиной.
Спингарн удивленно произнес вслух:
– Я, кажется, молчал.
– Нет, - снова произнес бархатистый голос.
– Это я. Спингарн повернулся. Воспоминания нахлынули потоком.
– Арбитр, - сказал Спингарн.
– Ты - Арбитр.
Глава 4
Как все роботы одного из наивысших уровней, Арбитр был похож на человека. Невероятно, но роботы гордились своим обликом. Они совсем не пытались достичь полного сходства с людьми. Наоборот, они подчеркивали свою механическую природу. В определенных пределах робот может сам сделать себе тело.
Некоторые из них развили известную утонченность, применяя металл или пластик. Кое-кто был склонен использовать мягкий черный материал, маслянистый, как патока, а другой мог предпочесть прочный металлический корпус, как у обычных роботов. Спингарн смутно помнил модное среди автоматов высокого уровня зеленое, похожее па нефрит, вещество, привезенное в галактику на каком-то межгалактическом корабле, блуждавшем по космосу миллион лет. Роботы нашли это вещество в груде обломков и выяснили его свойства. Шлем из такого
– Мне нравится твое одеяние, - сказал Спингарн.
– Ты сам изобрел?
– Конечно! Я взял… - начал робот и остановился.
– Пока что вы - нулевая личность! Как Арбитр, я приказываю вам оставаться в капсуле тайм-аута!
Спингарн больше не пытался льстить роботу.
– Но я не дал погибнуть моему заместителю!
– Тем не менее, сэр, вы не удержали вероятность в пределах Законов Функции Вероятности Сцен. Официально вы все ещё находитесь в Первобытной Сцене Семнадцатого Века.
– Восемнадцатого.
– Сэр?
Спорить с ним было бессмысленно. Пока не будут упорядочены факторы вероятности в той Игре, где новый рядовой Спингарн мог выжить или погибнуть, робот не позволит ему уйти. Он не позволит задавать вопросы, которые помогут Спингарну нащупать связь с жизнью, из которой он пришел. И не даст ответ на вопрос «кто?», который беспокоил Спингарна больше, чем все остальное.
Ненадолго он станет нулевой личностью, как сказал робот. В пресыщенной галактике, где известны только два способа жизни - либо ты участвовал в Сценах и испытывал судьбу, либо ты строил Сцены, - он был никем. Он находился в тюрьме, вне пространства-времени остальной галактики, пока Арбитр тайм-аута не удостоверится, что человек, занявший его место, не нарушит тонкий баланс неопределенности и вероятности в Первобытной Сцен е.
Надо замкнуть петлю тайм-аута, прежде чем вернуться в свое время и начать поиск ответов.
– Восемнадцатый век, - сказал Спингарн.
– Ранняя Механическая Эра.
– Спасибо, сэр.
Робот был эгоцентричным, тщеславным и обидчивым. Его нужно успокоить.
– Хочу отметить высокую чувствительность датчиков. Я бы сказал, что мог находиться в полном контакте с главными действующими лицами Игры.
– Этого все пытаются достичь.
Они должны быть такими: механизмами со встроенным чувством меры, которые в состоянии оценить шансы бедняги, призывающего спасти его. Своей способностью сравнивать одну неопределенность с другой роботы очень похожи на женщин.
Спингарн продолжил разговор:
– Я подумал, что ты точно оцениваешь каждое мгновение. Знаю, что ты, автомат высокого уровня, умеешь тонко направлять события, по дать мне тайм-аут точно в нужный момент! Вот настоящее мастерство!
– Вы правильно произнесли формулу.
– Но ты мог бы проигнорировать её - если нарушены требования Игры и все такое?
– Ну, на самом деле нет. Нам позволена независимость в некоторых пределах, но только не в случае успешных требований тайм-аута. Позвольте мне объяснить.
И он стал объяснять. Спингарн едва терпел. Робот разглагольствовал о различии между простым вызовом выхода из Игры, когда субъект («Я!» - прорычал Спингарн про себя) полностью владеет своими способностями, и мычанием, вырванным чистым случаем изо рта какого-нибудь бедняги. В его случае робот произвел что-то вроде судебного разбирательства, рассматривая процесс постепенного понимания рядовым Спингарном того, что он находится не на своем месте. Робот долго рассуждал, а затем стал вспоминать анекдоты.