Батальоны тьмы
Шрифт:
Электронная система пребывала в ожидании.
– Что это значит?
– спросил джакоб. Он был похож на ребенка. Его худое лицо осунулось от усталости.
Халия не чувствовала к нему жалости даже сейчас, когда стала объяснять ему сложившуюся ситуацию.
– Это значит, что нас арестуют. Машины думают, что это мы убили Дежурного Командира.
– Но… но я знаю, что он был убит тысячу лет назад! Разве не на этом вы настаивали?! Я все слышал в госпитале, где мне лечили руку! Этот человек мертв уже много сотен лет! Я слышал, как робот рассказывал про непрошеных гостей, проникших в форт. Они умерли тысячу лет назад!
– Проследуйте в Центральную Командную Зону!
– произнес робот повелительным тоном.
– Вы находитесь под защитой Декларации прав человека и можете отвечать на обвинения, выдвинутые против вас, - совместно или каждый отдельно. Если не подчинитесь, то будете доставлены туда принудительно.
– Я управляю Системами Принуждения, - объявила Система Безопасности. Они в полном порядке.
– Но форт скоро уничтожит себя!
– вскричал джакоб.
– Как же он может арестовать нас, если у него осталось меньше часа!
Халия покинула его. Она направилась по узкому коридору, который вел мимо мрачных останков схватки тысячелетней давности, к Центральной Командной Зоне.
Прежде чем начать подниматься, Халия громко крикнула невидимым роботам-наблюдателям:
– Обеспечьте Дежурному Командиру надлежащее захоронение!
Последнее, что она видела в большой, гулкой пещере - беззвучное движение черных тросов, спускавшихся к Данецкому.
Глава 18
Дросс и Уордл тоже постарели.
Халия видела, что они знают о смерти Данецкого и о том, как он умер. Дросс стоял, Уордл был рядом с ним. В углу лежало сморщенное тело Нэггса.
– Мы все видели, - нарушил молчание археолог. Его лицо было серым, рот глубоко запал между крупными челюстями. Хотя он намного возвышался над Уордлом и тощей, хрупкой фигурой мистера Мунмена, казалось, что он все же потерял свое подавляющее физическое превосходство, Дросс выглядел усталым и разочарованным старым человеком.
– Что тут можно сказать?
– продолжал он.
– Данецкий был человеком, которому после долгих лет отчаяния улыбнулось счастье. Ц в то мгновение, когда он мог найти способ выбраться из форта, его убил разъяренный молодой дикарь. Мне жаль вас, моя дорогая.
– Он показал на светившийся зеленоватый экран.
– Мы все видели, выход Черной Армии, вас с мистером Данецким и подползавшего к вам парня.
– Мы ничем не могли помочь, - объяснил Уордл.
– Я пытался пройти вниз по коридору, но путь был загорожен. Наверное, форт наконец понял, что мы незваные гости, и стал относиться к нам соответствующим образом. Полагаю, что нас считают шпионами.
– Нет, - заявила Халия.
– Форт хочет судить нас за убийство, - и она рассказала, как погиб Данецкий.
Все посмотрели на джакоба, нервно барабанившего пальцами по столу. Его бледное лицо казалось встревоженным и испуганным.
– У меня было разрешение!
– произнес он.
– Наши законы позволяют брать жизнь за жизнь. Я был прав! Он сбежал бы - вы сами сказали, что он мог что-нибудь придумать! Он всегда находил выход из любого трудного положения! Когда мы с братом поймали его наверху в лесу, он вывернулся! Когда я догнал его, он нашел вас и опять сбежал бы! Я слышал их разговор и знал, что он придумает план бегства! Вы не знали его так, как я!
–
– Итак, мы снова оказались там, откуда начали, - сказал он, оглядывая низкое подземелье Центральной Командной Зоны.
– Машины - механизмы, о которых рассказывал мистер Нэггс, - оказались нам не по зубам.
Мистер Мунмен поглаживал тускло-черную голову древнего робота, которая всю долгую ночь находилась рядом с ним.
– Три смерти, - обратился он к ней.
– Мистер Нэггс, который многое мог рассказать про древние машины. Бедная миссис Зулькифар, которая считала себя моим врагом, потому что боялась человека, повидавшего тот свет! И затем мистер Данецкий - человек, которым я восхищаюсь. Человек, который стал жертвой варварского закона вендетты. Этот форт - действительно место насилия, как указано в путеводителе. Во всем, оставшемся от Конфедерации, скрыто что-то зловещее, не правда ли, Доктор?
– Верно, мой друг, - согласился Дросс. Мистер Мунмен улыбнулся.
– Я знал, что машины победят, - продолжал он.
– Без такого человека, как Данецкий, силы тьмы всегда выигрывают, - добавил он, поглядев на джакоба.
Уордл почувствовал необходимость действовать. Халия уже привыкла к внезапным всплескам его энергии, к привычке суетиться, - он проявлял энтузиазм при реализации каждого проекта. Она наблюдала, как нетерпеливо он ходит по подземелью.
– Еще час, да?
– бормотал Бригадир.
– Еще час, а потом начнут действовать Системы Разрушения. Что мы можем успеть за час, Доктор? И все эти разговоры о суде. Это серьезно? Да, я знаю, что сумасшедшие машины спорили и решали, что им делать, но ведь это не всерьез? Я имею в виду, что если весь форт собирается провалиться в какую-то трещину в коре планеты, то едва ли он будет заниматься чепухой, устраивая суд. Верно, Доктор?
– Конфедерация создавала сообразительных роботов, - сказал Дросс.
– Но это почти академический спор, не так ли, Бригадир? Они могут судить нас. Они либо уничтожат нас с помощью юридических процедур, либо утащат с собой в утробу несчастной планеты. Я повторяю, что об этом не стоит слишком сильно беспокоиться. Мы должны приготовиться к смерти. Жить нам осталось совсем мало. Зачем делать ожидание невыносимым, пробуждая новые нереальные надежды, верно, Бригадир?
Халия теперь не боялась смерти, считая ее для себя избавлением. Она лишь содрогалась от мысли, представляя себе медленный рост температуры при спуске форта вниз.
– Разве у нас нет никакой надежды на спасение?
– обратился джакоб к Уордлу и Дроссу.
– Ты убил нашу надежду, - печально ответила Халия.
Когда вошли роботы, Халия закричала. Это были кошмарные, гротескные фигуры высотой в три метра, в церемониальных нарядах давно исчезнувших служителей правосудия. Их было трое.
Судья - фигура с головой, похожей на только что отрубленный кусок железной руды, - нес двухметровый меч, который ослепительно заблестел в ярком свете, когда автомат медленно повернулся лицом к людям. Он был одет в красную мантию, свисавшую до самого пола. На его плечи был наброшен меховой воротник из белой звериной шкуры с темными пятнами. Тяжелую голову венчал завитой парик.