Баттосай Поттер

Француз Михаил

– Меняет!
– зло крикнул Драко.
– Седьмой друг Шестого… Мой друг!

– Так почему Поттеру не стать другом Малфоя? Твоим другом?
– спросил гриффиндорец.

– Ты не принял мою дружбу, тогда в поезде.

– Маленький был, глупый, - пожал плечами Гарри и протянул руку для пожатия.
– Сейчас и здесь ты примешь мою?

– Ладно, Семь, - вздохнул Драко и с размаху руку пожал.
– Попробуем.

– Пошли, потренируемся?
– предложил Поттер.

– А есть где?

– Пустых классов в Хоге полно. А Алохомора с замками

справляется без проблем, - улыбнулся Гарри.

– Пошли, - согласился Драко.

*

Незаметно прошёл октябрь. В замке и окрестностях заметно похолодало. Затянули мерзкие промозглые дожди. В замке поселилась сырость, которую не могли изгнать даже постоянно пылающие камины. Джинни нездоровилось. Она ходила бледная и измождённая.

Оливер Вуд всё так же нещадно гонял команду, несмотря на все их стоны и протесты. Гарри в тысячный раз порадовался, что откосил от этого издевательства. И теперь тратил время куда более приятными способами, чем полёты на пронизывающем ветру и ледяной мороси дождя.

Их совместные с Драко тренировки приносили обоим море удовольствия. Ведь там они могли общаться как прежде, не видя лиц и не зная имён.

На людях же Драко так и не смог пересилить себя и избавиться от маски высокомерного засранца.

Однако не так всё было радостно и безоблачно, как хотелось. Гарри мучился без своих опустошительных тренировок в пустыне. Ему было плохо без тех нагрузок. Ломало без блаженного чувства пустоты… Но применить что-то подобное в Хогвартсе… Где? Защита замка, конечно, уникальна и сильна, но просто так трясти его, поднимая переполох среди всех, кто окажется поблизости… А в Запретном Лесу… Хагрид расстроится… Да и зверушки ни в чём не виноваты, чтобы их без дома оставлять.

С этим вопросом Гарри подошёл к Флитвику.

– Привет, Гарри, - поздоровался полугоблин.

– Здравствуйте, Профессор, - грустно поздоровался мальчик.

– Что случилось?
– обеспокоился он.

– Мне плохо, профессор, - поднял на него страдальческий взгляд Гарри.

– Так в чём дело?
– уже серьёзно заволновался Флитвик.

– Меня ломает без тренировок в пустыне… Такое чувство, словно я воздушный шарик. Меня надули и продолжают надувать. Меня распирает. А все заклинания, что я могу выполнить в замке, облегчения не приносят.

– Хм… Гарри, - глубоко задумался профессор. С подобной проблемой он ещё не сталкивался, - Знаешь… Есть у меня мысль…

– Пожа-а-алуйста!
– взмолился Гарри. Его действительно припекло. Он уже почти совсем не мог спать. Смежил веки и уже через минуту подрывался переполненный энергией. А любые заклинания, которые он выполнял, так и норовили стать чрезвычайно мощными. Чего только стоила обычная левиосса, которая впечатала в потолок всю мебель в гостиной Гриффиндора. Хорошо Гермиона и Джинни, бывшие в тот момент с ним в гостиной, соскочить с кресел успели. Когда щепки с потолка сыпаться перестали, комнату наполнил мат на Великом и Могучем. Гарри русского не знал, но пообещал себе

выучить в кратчайшие сроки.

Поттер, конечно, восстановил Репаро всё, что поломал в следующие пару минут. Но… списал это происшествие на стихийный выброс. Вроде бы поверили.

– В общем, слушай, Гарри, - начал полугоблин, - самое энергоёмкое в магических науках это чары сотворения. Ещё их называют материализацией.

– Что-то вроде трансфигурации из воздуха?
– уточнил мальчик.

– Не совсем. Это что-то вроде трансфигурации из чистой энергии, - после этих слов профессора, у мальчика буквально вспыхнули энтузиазмом глаза. Он тут же вспомнил Эйнштейна с его «E = m*c2». Разрушительности атомной бомбы он уже достиг (пустыня и кратер в ней это наглядно показали), так что энергии хватить должно.

– Это же классно!
– воскликнул мальчик.
– Это же на самом деле прорвища энергии!

– Поясни, - заинтересовался Флитвик. Мальчик рассказал ему про Эйнштейна и его Теорию Относительности. Флитвик поохал, восхищаясь, и решил на досуге почитать магловскую литературу по физике.

– Понятно… Вот только тут ещё один параметр добавляется. Затраты энергии зависят не только от массы, но и от сложности структуры создаваемого.

– Значит, самые простые, это металлы и камни?
– сразу зацепился мыслью Поттер.

– Именно. Но есть одно исключение - золото. Ни один маг, какой бы силы он ни был, ещё не смог создать ни грамма золота. В чём именно тут дело, разобраться пока не смогли. Просто приняли как данность.

– Ну, если бы это было иначе, то деньги были бы у нас из чего-то другого, - усмехнулся мальчик.

– Верно, - тоже улыбнулся полугоблин.
– Что ж, запоминай формулу: “Инаниматус Конъюрус”, - и движение палочки.

Гарри пять раз повторил формулу и движение, прокручивая их в голове, прогоняя, раскладывая и структурируя.

– Запомнил?
– Гарри кивнул.
– Хорошо, дальше всё как в трансфигурации: чёткий образ, уверенность и воля. Ну, ещё прорвища энергии.

Гарри кивнул, сосредоточился и взмахнул палочкой.

– Инаниматус Конъюрус!
– произнёс Гарри и протолкнул через палочку энергию, которой хватило бы на один его Люмос Солем.

Перед ним на столе появился железный шарик диаметром в пару дюймов.

Гарри был счастлив.

В эту ночь он спал больше двух часов, а на тумбочке возле его кровати стоял железный шар размером с его голову.

*

Как-то раз в коридоре Хогвартса Гарри встретил призрак Почти Безголового Ника.

Тот был расстроен тем, что его не принимают в Клуб Обезглавленных Охотников.

В результате разговора мальчик чуть не угодил к Филчу на отработку, но вывернулся с помощью Пивза. И был приглашён на празднование пятисотлетия со дня смерти призрака на Хэллоуин.

И в назначенный день мальчик пришёл в названный подвал на празднество.

Было холодно, но весело. Слегка портил впечатление стол, заваленный испорченной едой.