Батюшка. Святой выстрел
Шрифт:
Уверенно заработал мотор «КамАЗа». Не включая фар и ориентируясь по деревьям, слабо выделявшимся в лунном свете, отец Василий на малых оборотах тронулся через лес. Наконец выбрался на дорогу. Здесь он уже включил фары и надавил на педаль газа. Машина заскакала по неровностям разбитой дороги. Доехав до последнего поворота, где их утром с Настей высадил участковый, отец Василий остановил грузовик и, не выключая двигателя, остался сидеть в кабине.
Глупо, конечно, понимал он. Если Бестужева не вышла из части засветло, то каким образом она окажется здесь в такое позднее время? Ждать ее
За спиной стонал кавказец, русский парень возился и мычал. Отец Василий оглянулся на них, открыл дверцу кабины, спрыгнул на дорогу и осмотрелся по сторонам. Тишину тайги нарушали только тихий рокот мотора и шелест ветвей на ветру.
И вдруг откуда-то справа раздался звонкий девичий голос:
– Отец Василий! Батюшка!
Священник вздрогнул от неожиданности. Из кустов в свет фар буквально вывалилась женская фигура в джинсах, заправленных в резиновые сапоги, в рваной грязной футболке.
Спотыкаясь и скользя на мокрой траве, через кювет выбиралась Бестужева.
– Настенька! – кинулся к ней священник. – Как же ты? Откуда ты тут?
– Вы меня не бросили! – восклицала девушка. – Я уж и не думала вас встретить! Вы вернулись!
– Ну-ну! Все хорошо! – Священник прижал Настю к себе и начал гладить по голове, вздрагивающим плечам. – Успокойся, доченька, я тут! Говори же, что случилось? – Он сорвал с себя куртку, накинул ее на плечи девушки, затем снял с себя вязаную шапочку и натянул на голову Насти. Снова обхватил ее и повлек в сторону. – Уйдем со света. Так что случилось-то, рассказывай.
– Это ужас… фашисты! – трясясь от холода и пережитого страха, быстро говорила Бестужева. – Отец Федор жив! Они избили его так, что на нем живого места нет. Держат в какой-то землянке, я забыла, как она называется. И меня, и солдата этого, Володю, схватили и туда же затолкали. Они сегодня должны что-то кому-то передать, а потом, наверное, убили бы. Там еще солдаты закопаны, двое, которые числятся дезертирами.
– Ты-то как убежала? – спросил потрясенный священник.
– Крышу разобрали, и меня между бревнами протиснули. Потом под проволоку пролезла, и сюда. Прибежала, а вас нет! Я не знала, что и думать, что делать. И вдруг машина, а из нее вы выходите! – Бестужева словно очнулась и вырвалась из рук отца Василия. – А что это за машина? Вы с помощью? Надо туда скорее, в часть. Их же в любую минуту могут убить!
– Нет, Настенька, это не помощь. К сожалению. Но за помощью мы сейчас помчимся. Ты, главное, не бойся и постарайся успокоиться. – Священник повел девушку к машине, продолжая задавать вопросы. – Ты разобралась, кто всем этим занимается? Кто всем заправляет?
– Да, один особист. Белобрысый такой капитан. Страшный тип, он меня бил. Потом еще подполковник, худощавый, с хищным носом, кажется, начальник складов, или что-то в этом роде. С ними два прапорщика. Молодые, наглые. Настоящие убийцы. Они Володе, солдату, который мне помог, ножом угрожали.
– Что за солдат? Ты второй раз его упоминаешь.
Настя взахлеб стала рассказывать все,
Бестужева обрадовалась, что груз этой ночью не уйдет из воинской части. Пока преступники не разберутся во всем, есть надежда, что они не станут убивать солдата и отца Федора. Отец Василий промолчал. Он-то как раз считал, что, наоборот, преступники постараются как можно быстрее избавиться от своих пленников, которые являются слишком опасными свидетелями. Помочь солдату и отцу Федору они с Бестужевой сейчас ничем не могли. Успеют привести помощь – хорошо, а не успеют…
– А куда мы сейчас? – спросила Бестужева, немного успокоившись и придя в себя.
– В комендатуру военного гарнизона.
– Зачем? – не поняла девушка. – Может, сразу в милицию? ОМОН какой-нибудь поднять?
– Видишь ли, Настя, – пояснил священник, напряженно всматриваясь усталыми глазами в ленту дороги, – армия – это государство в государстве. Никто на территорию части не может попасть без ведома и согласия командования. Милицию и гражданские власти просто не пустят, и будут правы. На то она и армия. А вот у военного коменданта гарнизона кое-какие права есть. Существует на свете еще и такая структура, как военная прокуратура. Военная контрразведка, в конце концов. Вот кто нам с тобой нужен, вот кто нам может помочь. Причем быстро.
– Господи, – чуть ли не застонала журналистка, – и это придется им рассказывать, всех убеждать, всем доказывать! Сколько же времени уйдет? А если в части обо всем узнают, тогда конец – свидетелей они уничтожат.
– Вот поэтому мы и едем с тобой в комендатуру. Сумеем убедить военного коменданта – все остальное будет просто и быстро.
– А если не сумеем? Если он в этих делах тоже замаран?
– Другого выхода, Настенька, у нас все равно нет. Остается надеяться на лучшее.
Особых навыков в вождении большегрузных машин у отца Василия, конечно же, не было, но он гнал «КамАЗ» по трассе, обгоняя, подрезая и вылетая в лоб встречным машинам. Стрелка спидометра редко опускалась ниже цифры «90», машина скакала на неровностях, как на пружинах, ее постоянно заносило то в одну, то в другую сторону, а отец Василий продолжал давить на педаль газа, молясь, чтобы только не произошло аварии или не подвела сама машина.
Наконец промелькнул и остался далеко позади в ночной тьме указатель «Верхоянск». Машин стало больше, несмотря на то что была глубокая ночь. Отцу Василию пришлось-таки сбавить скорость. Впереди показался освещенный участок трассы и небольшое строение под плоской крышей. Пост ГАИ, догадался священник и машинально взглянул на пропуск ФПС, торчавший на лобовом стекле. Пронесет! А вот с милицией объясняться будет сложнее. Несколько суток уйдет на всякие проверки и допросы, пока следователи и оперативники поймут наконец, в чем тут дело.