Байки дерзкого капитана
Шрифт:
— Первый, я Б, мы готовы начать движение — у меня в радиостанции появился голос комбата соседнего отряда.
— Начинайте движение — сухо ответил радист Первого, скорее всего заранее проинструктированный до коры головного мозга.
Услышав переговоры, бойцы без моей команды, подняли ПТУРы с земли, в надежде, что сейчас мы уже стартанем. Но время шло, а мы стояли на месте. Прошло около тридцати минут, когда поступательное движение, как при переползании у гусеницы, дошло до нас. Бойцы уже просто охуели стоять, более того, нельзя не отметить тот факт, что усиление тяжелым вооружением не остановило нашего идейного вдохновителя-затейника, и в придачу к этому, мы еще надели броню и шлема. А задача была на две ночи и три дня, то есть у нас еще были рюкзаки со спальниками, едой, водой из расчета на срок выполнения задачи. Кто-то сейчас начнет говорить про спальник в августе — сразу вам скажу, идите лесом. В августе ночью бывает настолько прохладно, что для нормального крепкого
Первый же, в свою очередь, стоял в броне, шлеме, и с маленьким рюкзачком, в котором лежали только яблоки и литр воды. И это он нам потом еще припомнит, и не раз, ссылаясь на то, что много носим не нужного, хотя лично проверяет снаряжение на смотре. Да я вообще до сих пор не знаю, зачем эти ИРП [4] придумали, выдавали бы яблоки, да и все (автор улыбается…).
И вот мы начали движение — движение не проснувшейся гусеницы. Мы делали четыре — пять шагов и останавливались, причем бывало, что останавливались надолго. Эти несчастные пятьсот — семьсот метров до брода мы шли около часа. Бойцы с ПТУРами уже начали потихой подвывать от усталости. Отряд двигался вдоль речки, от которой тянуло влажностью и холодом. Наш маршрут до брода напоминал движение в автомобильной пробке: медленно, с остановками, и каждого это немного начинало бесить. Очень слабо, но все же стали доноситься звуки воды, а точнее момент захода в воду и выхода из нее. По-видимому, люди, груженные тяжелым вооружением, с трудом проходили водную преграду. Мы постепенно приближались к броду, при этом кто-то в эфир постоянно передавал различную информацию, радиостанция не замолкала ни на секунду. Темнота уже совсем опустилась, и видимость была минимальной. Я видел троих бойцов впереди, и троих сзади.
4
ИРП — индивидуальный рацион питания.
Подходим к броду. Бойцы, уже не стесняясь Первого и не выбирая слов, вслух высказывали, как им дорога ПТУР. Я думаю, что тогда, Первый представлял себе это выполнение задачи как-то по-другому, но точно не так. Он даже сделал мне замечание по поводу дисциплины в моей группе, на что я ответил «так точно» и продолжил движение. Впереди идущие бойцы начали заходить в воду. В группе, которая шла перед нами, боец потерял равновесие и упал в воду, а к его рюкзаку была привязана установка от ПТУРа, и потом, как выяснилось, он был такой не один в отряде, кто падал в воду. А все это происходило из-за того, что брод представлял из себя узкую тропу под водой, и, если ты наступаешь мимо нее, ты летишь в воду, что было наглядно представлено бойцом впереди, которому помогли встать и выйти на берег. «Там будет по пояс» — говорили они.
Мой пулеметчик начал заходить в воду, потом я. Так как разгрузка тогда была нагрудного образца, и нам сказали, что глубина по пояс, то соответственно ничего из разгрузки не доставалось, и как оказалось, зря. Глубина по пояс — это очень субъективная оценка, так как я ушел в воду почти по сосцы, а это значит, что и все содержимое моей разгрузки тоже. Я был очень опечален этим, но продолжал идти, нащупывая тропу под водой. И тут происходит один из главных моментов всего этого вечера — боец, идущий впереди меня через одного, стоит на берегу, боец передо мной стоит в воде по щиколотку, я стою примерно по колено, может чуть ниже, а Первый стоит в воде выше, чем по пояс. И вот в таком положении мы застыли на двадцать пять минут. Мы просто стояли в воде, так как наша длинная гусеница не двигалась. Бойцы устали держать ПТУР и бросили ее на берег, еще не заходя в воду, причем стоит отметить, что именно бросили. Первый это услышал, но не отреагировал. Он просто стоял как все, не издавая ни звука. Со временем стоять в воде становилось холодно, даже немного потряхивало. Я, понимая, что мы здесь надолго, попросил своего бойца немного отойти в сторону, и вышел на берег, чтобы отжать носки, как это сделали уже все, кто был на берегу. Ну а какой смысл стоять по колено в воде? Хотя тогда, я конечно же понимал, что скорее всего, Первый будет этим очень недоволен, и я получу от него пиздюлей, но, как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанского. Я вышел на берег, сел на задницу, быстро развязал шнурки и, с небольшим трудом, снял насквозь промокшие ботинки, вылил из них воду, как следует отжал носки, и надел ботинки обратно. Вся эта процедура заняла у меня минут пять. Первый начинал нервничать, он стал требовать от своего радиста, чтобы тот запросил у старшего отряда Б причину остановки. Но связь, ведь не зря говорят, либо была, либо вот-вот будет. И именно в этот момент связи с нашим условным головняком нет, она отсутствует. Первый начинает злиться, и видно водичка выше пояса злит его не меньше, чем отсутствие связи с командиром Б.
Я уже начал шнуроваться, когда откуда-то из темноты, мимо того самого коридора, который нам сделала группа инженерного обеспечения, подбежал боец, со словами:
— А где Первый?
— В воде. — абсолютно нейтрально ответил я прибежавшему бойцу.
— Товарищ полковник. Командир отряда Б просил передать, что мы отправили дозор вперед на рекогносцировку, а они потерялись и не могут выйти обратно. И связь намокла немного, поэтому не работает, но мы устраняем.
— Вы там что, совсем ебнулись? — гневно произнес Первый, как будто не понимая, что у бойца спрашивать нет смысла. И добавил:
— Передайте, чтобы командир сюда пришел — сказал Первый и немного вышел из воды, так как боец, который шел за моим радистом, тоже вышел на берег и начал выливать воду из ботинок.
Через какое-то время в эфире появился командир Б и выслушал все, и даже больше, чем хотел. Но потерявшиеся бойцы еще не нашлись. Мне было смешно, а Первому нет, так как все шло не по его плану. Как говорится, как задачу поставишь, так ее и выполнят, йопта.
Картина маслом, больше ста человек уже перешли брод, несколько человек упали в воду, Первый простоял в воде по пояс около получаса, в головняке потерялся дозор, который ушел на доразведку, брод еще не переходили человек семьдесят — восемьдесят, ночь, звезды, температура понижается, Первый нервничает.
— Первый, первый, я Б, люди вернулись, начинаем движение. Повторяю, начинаем движение.
— Принял. — быстро ответил радист.
Но мы — то уже знаем, что если они начали движение, то мы пойдем только минут через пять, не раньше. Поэтому бойцы не особо торопились поднимать ПТУР на плечи. И вот, в пределах нашей видимости, колонна пришла в движение. Это уже была победа, мы преодолели брод, правда только половиной отряда, остальной половине это еще предстояло сделать. Мы вышли из грязевого куска, и начали двигаться по грунтовой дороге на север. Но вот не задача, минут через семь, мы опять останавливаемся, так как уже наша первая группа из отряда А, потеряла визуальную связь с крайней группой из отряда Б. Мы стояли в поле, на развилке дорог, и не знали куда идти. Над нами смеялась в тот момент даже луна, освещая местность вокруг. Тут у Первого режим спокойствия иссяк, и он пошел разъебывать всех, кого можно. Благо я был рядом с ним, поэтому эту участь избежал, а все, кто были впереди, начали отвечать на различные интересные вопросы.
— Здесь прекрасно все. Мне нравится. — произнес я вслух, слегка повернувшись к радисту и заулыбался.
— Да в пизду, командир, такие задачи, — ответил Мишаня.
После каких-то возгласов, когда пытаются говорить шепотом, но при этом хотят наорать на кого-то, колонна продолжила движение, и когда мы прошли мимо Первого, он встал на свое место. У его радиста и нашего замкомбата запал и мотивационный дух пропал уже давно, утонул в речке похоже. Они ничего не говорили, а просто шли, периодически поправляя шлем на голове. Вот если бы в этот момент кто-нибудь стрельнул бы в воздух, или начал работать пулемет холостыми, или не дай Бог, боевыми, или что-то взорвалось или прилетел с неба снаряд, то все наше войско разбежалось бы по этим полям, и мы бы до сих пор искали друг друга. О чем тогда думал Первый? Как он собирался рулить таким большим отрядом, для чего нужно было так делать? Почему бы, например, не отправить поротно группы, начиная с самых дальних квадратов? Вопрос риторический, и о командирах либо хорошо, либо никак, поэтому, как говорится, уберем мысли в сторону, задача продолжалась, и мы уже, зайдя в лес, шли куда-то в темноту, двигаясь тупо по дороге. В тот момент мы были больше похожи на контрабандистов, чем на группы специального назначения. Мы шли вперед, не зная куда делся отряд Б, ну или во всяком случае, я не знал, где они и что они. В какой-то момент я врезаюсь лицом в рюкзак своего пулеметчика, потому что он тоже врезался во впереди идущего бойца. Мы резко остановились из-за того, что бойцы впереди уже устали нести ПТУР, кинули ее на землю и попросили привал.
— Круговую заняли — негромко дал я команду своей группе.
Мои бойцы, которые несли ПТУРы, с особой любовью шлепнули ракету на траву и со словами «заебало все», заняли круговую. Первый остался стоять на дороге, я же отошел со своей четверкой вправо, сел на рюкзак и просто наблюдал за происходящим.
Что мы имели на тот момент? Отряд Б ушел куда-то вперед, наши бойцы уже были сильно измотаны из-за медленного, рванного темпа и мокрой снаряги на себе, а прошли мы только четвертую часть до нашей точки, Первый изрядно нервничал.
Колонна начинала движение. Бойцы под ПТУРом поменялись и вроде как темп немного увеличился, но ненадолго. В какой-то момент Первому доложили, что нужна остановка, чтобы сориентироваться на месте. Опять ПТУРы полетели на землю и все больше недовольного мата произносилось в ночном лесу под звездным небом. Но нет, это не сектанты идут делать жертвоприношение, это работает спецназ. Я прикинул расстояние и понял, что нам вместе с Первым идти еще около километра, по дороге. Но в мой квадрат было проще идти напрямик, по азимуту, так как лес позволял это сделать.