Байки из Зоны. Убежать от себя
Шрифт:
– Под гипнозом, что ли? – прошипел Мишка. – Или под наркотой?
История вполне упоминала об использовании в действующей армии наркотических веществ. Мишка помнил рассказы преподавателей на институтских факультативах об использовании в вермахте во время войны так называемого первитина, или, иначе, «танкового шоколада». У англичан это вещество называлось бензидрином. Иные армии также использовали амфетамины. Хотя и незаконно. Подобная дрянь вполне могла либо разрабатываться, либо совершенствоваться в лабораториях в Зоне. Мишка яро выступал против наркотиков и наркодилеров. Наркоманов жалел.
Однако в данном случае люди, принявшие средства, изменяющие сознание, пытались его убить. Взывать к человеческому или предаваться жалости он не собирался. Поэтому в ход пошли оставшиеся гранаты и усиленный боезапас от Караванщика. Трое из шести уже лежали на земле, а остальные упрямо шли вперед, обливаясь кровью. Один из бойцов и вовсе лишился руки, но упрямо пер, стреляя из пистолета, который удерживал пальцами уцелевшей конечности. Вид его ужасал. Хлещущая из раны кровь, лицо как маска. Простой обыватель, глядя на это, сошел бы с ума. Но Мишка в Зоне уже навидался всякого, и такое зрелище его не пугало.
Автоматные очереди застрекотали справа, и нападающие начали валиться один за другим. Когда все было кончено, из травы поднялся Ворчун, незаметно выбравшийся из своего укрытия и при отсутствии угрозы снайпера активно включился в бой.
– Кавалерию вызывали? – громко спросил он Мишку.
– Давно ждем, – отмахнулся тот. – Надо глянуть, что там с Бледным.
– Взбледнул, надеюсь, окончательно, ети его в тряпки.
Напарники, соблюдая осторожность, двинулись к плитам, где до этого момента прятались враги. Но Бледного за ними не оказалось. Не способный решать проблемы своими руками букмекер просто сбежал. На своей позиции, где застала его пуля Травника, навечно застыл только снайпер. Примятая трава указывала, в какую сторону двинулся букмекер.
Впрочем, Бледный также не ушел от возмездия. Напарники уже собирались начать преследование. Врага, который устроил засаду, едва их не погубившую, следовало уничтожить. Но вдруг невдалеке раздался вопль, будто человек наяву столкнулся с ночным кошмаром. Потом последовали лихорадочные щелчки пистолетных выстрелов. Торжествующий рев мутанта свидетельствовал о тщетности потуг жертвы. Он же поглотил исступленный, полный ужаса крик погибающего Бледного.
Напарники, не сговариваясь, двинулись к месту разыгравшейся драмы. Пройдя метров тридцать, они наткнулись на кусты, из-за которых слышалось рычание, бульканье и треск рвущегося полотна. Стайка хвостошипов, злобно скрежеща, брызнула из-под ног сталкеров. Мелкие мутанты ждали момента, когда крупный хищник закончит трапезу, чтобы подобрать оставшееся.
Мишка, стараясь не шуметь, осторожно раздвинул ветви. Посреди полянки лежали останки Бледного. Его вещи были раскиданы вокруг. Над телом склонилась гигантская гамма-гончая. Такую еще в Припяти ныне покойный Баг назвал Анубисом. Хищник трапезничал. Он быстро, но без спешки и суеты вырывал куски мяса из тела и почти не жуя, по-собачьи, проглатывал. Периодически мутант порыкивал, отгоняя псо-ящеров. Более мелкие хищники припадали от испуга к земле. Но голод гнал их к мертвечине, заставляя пренебрегать даже крупными соперниками. Впрочем, в схватку с гамма-гончей они не вступали. Псо-ящерам достаточно было грозного рыка.
– Ети его в тряпки, – то ли восхищенно, то ли с ужасом прошептал Ворчун.
Анубис оторвался от трапезы и воззрился на пришельцев. Мутант их явно изучал. Неясно только зачем. Либо с целью понять, насколько они опасны, либо прикидывал шансы продолжить трапезу другой добычей. В любом случае внимание гигантской гамма-гончей не обещало радужных перспектив. Поэтому друзья, не поворачиваясь к Анубису спинами, тихонько сместились назад и постарались обойти полянку по наиболее широкой траектории.
«И с этим долгом рассчитался», – думал Мишка на ходу.
Ему не хотелось, чтобы подобное копилось. Поэтому он решил для себя, что все подобные ситуации теперь нужно решать сразу и навсегда. Перефразируя слова автора одной книги про игру маленького мальчика – бить так, чтобы больше не поднялся и не захотел дальше драться.
НП «Сельхозпрод» встретил напарников неприветливо. С востока слышался яростный многоголосый лай то ли псо-ящеров, то ли гамма-гончих. Впрочем, последние не собирались в стаи, предпочитая охотиться или парой, или поодиночке. Впрочем, кто знает? Это Зона. Здесь всякое бывает. Она назначает правила, она же их и переигрывает. В общем, все как всегда. С юга доносилась стрельба. Слышались хлопки дробовиков, отрывистый лай коротких очередей «Гадюк», громкие щелчки «калашниковых», треск выстрелов какого-то неизвестного Мишке оружия.
– Походу, опять вояки щемят кого-то, – проворчал, не обращаясь ни к кому, Ворчун.
– Да не поймешь, – отозвался Мишка. – Вертолетов я не слышал.
– А они что, только на вертухах путешествуют? – парировал Ворчун. – Ты лучше наладонник глянь. Вдруг кто помощи просит.
Мишка скривился. С тех пор как они начали ходить как равноправные партнеры в двойке, его слегка коробило, когда Ворчун «включал начальника». Но в группе должен быть командир, и Мишка мирился с подобной манерой напарника. Тем более что Ворчун допускал то же самое и по отношению к себе.
Так что Мишка молча уставился в коммуникатор. Но никаких сообщений касательно перестрелки на «Сельхозпроде» не было. О чем он и доложил напарнику. Тот же времени даром не терял. Сняв с разгрузки бинокль, сталкер внимательно разглядывал окрестности и пытался выяснить, что творилось на севере. Понятно, что напарники занимались наблюдением не в чистом поле, а засели в тени раскидистого дерева, максимально скрывшись за росшим вдоль дороги кустом. Разумеется, перед тем как занять позицию, место было тщательно исследовано.
– Короче, я ни фига не понял, ети их в тряпки. Кто? Кого? За что?
Мишка молча пожал плечами.
– Может, сходить глянуть? – задумчиво, будто разговаривая сам с собой, проговорил Ворчун.
– А нам оно надо? – скептически заметил Мишка.
– А вдруг что случилось? Сталкер сталкеру помоги, помнишь?
– Помню, конечно… – сомнения в целесообразности предложения напарника не покидали Мишку.
– Что смущает?
– Наше количество. – Суворовцев наконец определился с ощущениями. – И плотность стрельбы.