Байки под одеялом
Шрифт:
С пола донеслось яростное шипение. Я поднялся еще выше, превозмогая боль. Кот оторвал от сердца-паука несколько лап, и прижав его к полу, зубами отгрызал хобот. Существо билось в агонии, одна конечности проколола лапу Боцмана, но он не обращал на это внимания. Оторвав отросток, кот переключился на само сердце. Он начал его пожирать, так словно не ел месяц. Острые клыки отрывали куски, и кот их тут же глотал даже не прожевывая. Существо несколько раз махнуло лапами и застыло.
Когда Боцман проглотил последний кусок, на полу остались лишь ноги создания. Боцман спокойно запрыгнул на кровать и прошел мимо меня, застывшего от ужаса, лишь смерив своим надменным взглядом. Лапы существа на полу начали таять, превращаясь в черный дым, который вскоре расселся. Кот залез на грудь своей хозяйки, и застыл, держа морду над ее раскрытым ртом. Его тело содрогнулось от хвоста до макушки. Он выгнулся дугой издав звук, словно собрался выблевать комок шерсти. Еще одно судорога. Изо рта кота начало вылезать нечто темно-бордового цвета. Кота трясло, он захрипел и опять весь содрогнулся. Субстанция из его рта начала увеличиваться в размерах и трепыхаться, приобретая форму и размер человеческого сердца. Орган упал в рот Киры, и она сразу закрыла глаза. Руки девушки выпрямились и опустились рядом с телом. Кожа приобрела естественный цвет. Она мерно задышала. Всего через несколько секунд Кира выглядела простой спящей девушкой.
Кот повернулся ко мне, сделал несколько шагов и прыгнул на грудь, прижимая меня к кровати.
– Испугался, человек? – Услышал я в своем мозгу.
– Ты… ты разговариваешь? – Сказал я в слух.
– Не кричи, дурак, девушку разбудишь. Просто думай. И я не говорю, у меня связки только мяукать и шипеть умеют. – Кто подставил придвинул свою морду в упор к моему лицу.
– Что это было?
– Это? Это было Зло. Зло из ее сердца. Оно вылезало ночью, как и в первые две ночи. В одну меня не было, оно насытилось и ушло. Во вторую я его прогнал, а сегодня убил. Так часто бывает. Только вы не видите.
– Что оно хотело?
– Оно хотело тебя. Сначала выпило бы. А потом ты бы стал таким же. Точнее твое сердце. Вы бы начали ругаться, расстались. Ты бы нашел другую девушку, и так же заразил ее Злом.
– Но как ты? Что ты сделал?
– Я его сожрал. И вернул ей сердце. Теперь она нормальная. Потратил одну из жизней, всего пять осталось, но предназначение исполнил.
– Откуда ты знал?
– А мы видим. Всегда. Ты думаешь, что мы просто так везде сидим? Мы ищем людей со Злом. Сообщаем друг другу. Именно поэтому люди нас содержали с самых древних времен. Мы боремся со Злом. Когда можем. Но сейчас люди забыли об этом, поэтому приходиться крутится самим.
– Это же сумасшествие! Так не бывает! Коты говорят! Сердца превращаются в пауков и вылезают из людей! Я просто сошел с ума!
– Может быть. – Кот повернул голову на бок. – Вы и так все сумасшедшие. Живете, и ничего не видите. Ладно. Я устал. Хочу спать, а ты меня утомляешь.
Боцман протянул лапу и шлёпнул меня по лбу. В глазах потемнело, и я отключился.
Пробуждение было очень приятным. Я очень хорошо выспался и чувствовал себя на все сто. Настроение было отличное. Постарался вспомнить, что мне снилось ночью, но мне это не удалось. Скорее всего проспал, как убитый, утомленный за вечер. Я поднялся на кровати, потянулся и повернулся к Кире. Девушка спала, тихо посапывая в подушку. Выйдя на кухню, я заварил кофе, и начал готовить бутерброды, подумал о том, что не отказался бы от шаурмы на завтрак.
На запах проснулась Кира. Зашла на кухню и чмокнула меня в щеку.
– Привет! Как спалось? – Сказала она, повернувшись чуть в сторону, чтобы скрыть несвежее дыхание.
– Замечательно. Я готов весь Крестовский оббежать. Давно себя таким бодрым не чувствовал.
– Подожди, а это что? – Девушка нагнулась и посмотрела на свежие царапины на моей груди и горле. – Ах тыж зараза. Опять он тебя ночью третировал. Все, терпение лопнуло. Я сейчас его просто на улицу выкину.
Кира направилась к коту, полная решимости избавиться от паршивца. Я подошел и взял ее за руку.
– Подожди. Успокойся. Я же себя нормально чувствую, а кот просто ревнует. – Я не знал, почему я остановил девушку, но внутри возникла сильная привязанность к коту, которого еще вчера я недолюбливал. Я посмотрел на его мохнатую морду, и внутри, в области сердца разлилось приятное тепло. – Классный же кот. Как там говорят? «Без кота и жизнь не та»? Дай ему еще один шанс, думаю мы поладим.
Кира грозно посмотрела на Боцмана, который сидел на полу и облизывал лапу, словно залечивал рану. Кот оторвался от своего занятия, посмотрел на девушку и перевел взгляд на меня. Может я сошел с ума, но мне показалось, что он мне улыбнулся.
Относительность счастья.
Алмаз проводил взглядом удаляющийся по дороге УАЗик и достал и из кармана помятую пачку сигарет. Небрежно сжав губами желтоватый фильтр, он крутанул барабан зажигалки. Алые сполохи заплясали на белой бумаге, постепенно пожирая её миллиметр за миллиметром. Глубокий вдох и горьковатый дым наполнил легкие. Отдернув рукав, он посмотрел на циферблат "Командирских". Одиннадцать часов, двадцать восемь минут. Восьмое августа. Первый день на его новой работе.
Еще раз обвел глазами здание заброшенного санатория. Трехэтажный исполин, облицованный белым камнем, резко выделялся на фоне окружающей его сочной зелени грабов и буков. Словно медленно дрейфующий айсберг, в незыблемых водах ледовитого океана. Ведущие к зданию дорожки из разноцветных бетонных плит потрескались от времени и кое-где уже пробились тонкие стрелки травы. Легкие порывы теплого ветра колыхали заросли сорняка на бывших газонах. Воздух пьянил. Прямо за санаторием разворачивалась великолепная панорама кавказских предгорий – невысокие покатые горбы, густо покрытые кучерявой зеленью, простирались до самого горизонта и терялись в синеватой дымке.
Выкинув в сторону, докуренную сигарету, Алмаз вдохнул полной грудью и прошелся к воротам. Взвизгнули старые ролики, и массивная створка покатилась по направляющей, пока не уперлась в столб. Защелкнув замок, он подобрал свою сумку и зашагал к трехэтажке, осматриваясь по сторонам и любуясь пейзажем. Ему очень нравилось, что на ближайшие два месяца он останется один в огромном здании, наедине с собой и своими мыслями.
Две недели назад Алмазу позвонил его старый армейский друг и предложил непыльную работенку. Крупная туристическая компания выкупила здание санатория на Северном Кавказе, которое пустовало со времен развала Советского Союза. И теперь им требовался охранник – присмотреть за объектом до начала восстановительных работ. Кое-что в санатории уже сделали: вставили окна, вывезли мусор и возвели забор по периметру. Но работы пришлось временно заморозить, в ожидании финансирования. На вакансию охранника желающих было не много, так как охранять нужно было в полной изоляции – ни сотовой связи, ни интернета, ни других людей. Алмаз, не раздумывая, согласился, деньги платили хорошие, и по личным причинам он хотел уйти подальше от окружающего мира.
И вот, проехав около пятнадцати километров от ближайшего городка, он стоял возле входа в его, на ближайшее время, келью. Открыв массивную входную дверь, Алмаз прошел в комнату, которую специально приготовили для охраны. Мягка койка, телевизор с ДВД-плеером, высокий холодильник, забитый продуктами, электрический чайник и газовая плитка, все, что нужно человеку, чтобы ни в чем не нуждаться. Завалившись на кровать, он ненадолго закрыл глаза и расслабился.
Наконец-то он остался абсолютно один: ни родственников, ни знакомых, никого. И самое главное, больше не будет этих сочувствующих голосов по телефону. Три месяца назад он узнал страшный диагноз – бесплодие. Алмаз с Ириной долго пытались завести детей, но все их попытки были тщетны. Ирина начала больничную эпопею, проходя различные анализы и обследования, и в итоге выяснила, что она абсолютно здорова. Причина оказалась в нем. Врачи точно не сказали почему, может из-за травмы, перенесенной в детстве, может из-за службы рядом с источником повышенной радиации, вариантов много. Но одно он теперь знал точно – отцом ему не быть никогда, и все его мечты о большой и дружной семье пошли прахом. С Ириной они расстались, по его желанию. Алмаз не хотел обрекать молодую и полную сил девушку на жизнь вхолостую и настоял на разрыве. Ирина долго сопротивлялась и искала выход. Она любила его, но не понимала, что просто потеряет с ним время. Она уговаривала взять его ребенка с детского дома, но Алмаз, не отошедший от шока диагноза не поддавался на эти уговоры. Он хотел своих детей, плоть от плоти, кровь от крови. С красивыми глазами жены и его смуглой кожей. Он не понимал, как ребенок из детского дома может заменить своего, родного. Его мир рухнул, а она пыталась собрать его обратно, но тщетно. Родственники звонили и выражали сочувствие, только усугубляя его состояние. И словно брошенный спасательный круг, подвернулась эта работа. Три дня на сбор документов, сутки в дороге, и он на месте. Теперь он наслаждался каждой секундой тишины, каждым ударом своего сердца в одиночестве.