Байки старого телемастера
Шрифт:
Третьей ипостасью Сергея Сергеевича было рукоделие. Правда, совсем не в той области, о которой вы могли подумать. При почти полном отсутствии запчастей к своему хозяйству, он умудрялся каким-то одному ему известным путём самолично изготавливать почти весь ассортимент радиодеталей: постоянные и переменные резисторы и конденсаторы, всевозможные катушки индуктивности, разные трансформаторы, разъёмы, розетки, сетевые и радиочастотные предохранители и ещё много чего подобного.
Его хозяйство было стопроцентно безотходным: даже маломощные генераторные триоды с перегоревшим накалом нашли в его изобретательных руках совершенно необычное применение. Сергей
В этом новом качестве бывшая лампа прекрасно выполняла роль барометра. Если атмосферное давление падало, на кончике носика появлялась капля, а когда давление повышалось, капля убиралась обратно внутрь баллона.
Но даже не в этом состояла главная уникальная особенность Сергея Сергеевича. А состояла она в изобретённом им способе работы на приёме и передаче «морзянки». Способ был настолько уникальный, что я ни за что не поверил бы в возможность его существования, если бы не убедился своими глазами.
По установленному порядку для приёма телеграмм отводилось два часа утром и два часа вечером, а остальные часы предназначались для передачи по особому графику — с каждым из приисков, с соседями и, разумеется, с Москвой.
Большинство телеграмм, касающихся объёмов золотодобычи, было шифрованным, их регулярно приносил молодой лейтенантик из управления треста «Лензолото» и сдавал под расписку Сергею Сергеевичу, а назавтра забирал обратно, для сдачи в архив.
Впрочем, шифры эти были достаточно примитивными и не менялись месяцами, поэтому телеграммы отличались друг от друга только цифрами суточной добычи и датами отгрузки. Сергей Сергеевич, отличавшийся феноменальной памятью, никогда не передавал текст телеграмм «по бумажке»: он внимательно дважды перечитывал текст, состоящий, как правило, из одних цифр, откладывал бумажку в сторону и «отстукивал» текст на ключе по памяти.
Что же касается приёма радиограмм, то изобретённый Сергеем Сергеевичем метод был поистине уникальным. Он садился в большое глубокое кресло, надевал наушники, сверху надвигал огромную меховую шапку-»ушанку», прямо перед собой ставил старенькую, видавшую виды пишущую машинку «Ундервуд», позади которой к столу была привинчена особая, изобретённая и изготовленная самим Сергеем Сергеевичем стойка с рулоном бумаги, заправлял начало рулона в машинку и… засыпал!
Ну, если не засыпал окончательно и бесповоротно, то, во всяком случае, задрёмывал, сидя с закрытыми глазами и время от времени «клюя» носом. По мере поступления телеграмм он отстукивал их текст, не глядя на машинку, изредка нажимая на приделанный справа от машинки телеграфный ключ, когда возникала потребность повторить фрагмент телеграммы.
Ещё одним незаменимым атрибутом рабочего места Сергея Сергеевича была литровая банка с обыкновенной водой, из которой он время от времени прихлебывал маленькими глоточками. Долгое время я не догадывался о предназначении этой банки, пока её тайна мне не открылась. А тайна эта была удивительной, основанной на свойстве чистого медицинского спирта определенным образом взаимодействовать с организмом Сергея Сергеевича.
Оказалось, что чистый 96-градусный спирт, помещённый в желудок Сергея Сергеевича, вызывал соответствующий эффект хотя и мгновенно, но очень скоротечно, после чего тренированные стенки его
Учитывая эту особенность своего организма, Сергей Сергеевич утром, приходя на работу, «принимал» полный стакан чистого спирта, а в течение остального рабочего дня время от времени «разбавлял» его чистой же водой, восстанавливая, таким образом, необходимый эффект.
Нетрудно подсчитать, что для поддержания непрерывности этого процесса нашей радиостанции было необходимо каждый месяц «осваивать» 30 раз по 200 грамм, т. е. 6 литров чистого 96 %-ного медицинского спирта, что и осуществлялось неукоснительно путём выписки со склада указанного продукта «для промывки высокочастотного канала передатчика». Так, во всяком случае, указывалось в требовании.
* * *
С моим появлением на радиостанции с плеч Сергея Сергеевича свалилась часть забот. Поскольку опыта работы «на ключе» у меня тогда ещё не было, мне было вверено техническое обеспечение процессов приёма и передачи. Оно сводилось к необходимости каждое утро до начала сеансов связи включить и прогреть в течение получаса оба передатчика и оба приёмника, настроить их на нужные частоты в соответствии с графиком связи и в дальнейшем по мере необходимости перестраивать их для связи с другими корреспондентами. Так что я приходил на работу в 7:30 утра, а Сергей Сергеевич появлялся к восьми.
В один прекрасный день я, как обычно, пришёл на работу, первым делом включил накальные трансформаторы мощных газотронных и ртутных выпрямителей, для прогрева которых полагалось не менее 20 минут, достал из шкафа комплект сменных контурных катушек для первого сеанса связи, установил их в средневолновый передатчик, посмотрел по графику, на каких частотах предполагается приём и передача с первым корреспондентом. После этого я закрыл дверцы с автоблокировкой и включил анодное питание на лампы мощного каскада.
Привычный монотонный гул высоковольтных выпрямителей подтвердил, что всё идёт как положено. Оставалось настроить антенный контур и дать возможность корреспонденту настроить свой приёмник на частоту нашего передатчика. Для этого точно в установленное время надо было нажать на передающий ключ и держать его в режиме непрерывного излучения одну минуту.
Я положил перед собой часы и в нужный момент нажал на ключ. В этот момент за окном мелькнула какая-то тень, на что я не обратил никакого внимания. Продержав ключ нажатым ровно минуту, я отпустил его и достал рабочий журнал, чтобы отметить в нём начало очередного рабочего дня.
Именно в этот момент распахнулась входная дверь нашего помещения, и в неё ворвался отборный многоэтажный мат, вслед за которым в дверном проёме появился прихрамывающий Сергей Сергеевич.
Нелитературный монолог длился довольно долго, а когда он, наконец, иссяк, выяснилось следующее.
Накануне вечером, уходя с работы, Сергей Сергеевич заметил, что перегорела лампа в красном сигнальном фонаре на одной из трёх мачт. А поскольку по ночам самолёты в Бодайбо не летали, он решил заменить лампу рано утром. Для этого он появился на станции ещё до моего прихода, сложил в заплечную сумку запасную двухсотваттную лампочку, отвёртку, пассатижи, надел овчинный тулуп и валенки и полез наверх по так называемой «лестнице», представлявшей собой приваренные к мачте с интервалов в четверть метра кускам арматурной проволоки.