Байки забытых дорог
Шрифт:
Внимательно выслушав повествование, Нинка тоже не сдержалась и «закусила удила»:
– Предупреждали меня люди добрые, мол, никогда не связывайся с малолетками. Нет же, не послушалась, дура! На фиг эту свадьбу! Поймайте мне машину! Поеду подавать на развод!
Но здесь уже было гораздо проще: набежали многочисленные родственники, окружили молодых плотным кольцом, пошла вовсю работать народная дипломатия. А Серый и Кусков – в компании с чувством выполненного долга – направились в ресторанный зал, мол, тут и без них разберутся…
В банкетном зале было как-то скучно и откровенно невесело – никаких тебе песен и танцев. Оно и понятно – скандал, как-никак. Ротмистра,
– Слышь, Серёга, а приударь-ка ты за мной по полной программе, – неожиданно предложила Вика Кускова, ротмистрова жена. – А то мне до слёз обидно. С Кусковым мы уже три года женаты. Я его ревную постоянно и пламенно, а он, мерзавец гусарский, меня совсем не ревнует. Неправильно это! Вон, даже Витька свою Нинку – без всякого мало-мальски серьёзного повода – ревнует. А, я? Мне, ведь, тоже хочется…
Сергей принялся – как умел – ухаживать-ухлёстывать за Викой: шептать ей на ухо всякие глупости, регулярно подливать в бокал шампанское, пригласил танцевать, потом ещё раз пригласил…. А во время четвёртого танца ощутил (почувствовал?) на своей спине чей-то очень тяжёлый и колючий взгляд…. Вскоре свадьба подошла к своему логическому завершению. Молодые окончательно помирились, и, даже толком не попрощавшись, отбыли по своим неотложным делам, гости же потихоньку начали расходиться.
Серый и чета Кусковых отправились в метро, благо ближайшая станция находилась в пяти минутах ходьбы. Отыскав в карманах необходимое количество «пятачков», они по эскалатору спустились в подземный зал.
Надо вам сказать, что эта станция метро являлась «закрытого типа», то есть, электрички были отделены от потенциальных пассажиров стеной, в которой имелись ниши, оборудованные расходящимися в стороны дверями.
И, вот, уважаемые читатели, представьте себе такую картинку. Подходит и останавливается очередная электричка, двери послушно открываются, но пассажирам – из одной конкретной двери – на перрон никак не выйти: в нише, крепко упершись спинами в противоположные стенки, расположились Серый с ротмистром и дубасят друг друга почём зря. А в трёх метрах от них стоит счастливая Вика Кускова и довольно улыбается – наконец-то, ротмистр её приревновал по-настоящему, сбылась сокровенная девичья мечта…
С Кусковым, конечно, Сергей потом помирился. Но природа ревности и её глубинный смысл для него ещё долгие годы оставались неразрешимыми загадками…
Байка восьмая
О напрасном героизме
Попович – как-то незаметно – превратился во всеобщего любимчика.
На любой вечеринке он был желанным гостем: классно играл на гитаре, хорошо поставленным баритоном пел различные песенки – и о неразделённой любви, и, так сказать, геологической направленности:
Заварим круто дымный чай,Взлетают искры – светлым роем.Моя родная, не скучай,Шипит в костре сырая хвоя.Ты там – не знаешь ничего,Винишь, наверное, в измене.А здесь, тропою кочевой,Усталые бредут олени.Здесь сопки в воздухе висят,По пояс – скрытые – в тумане.Из женщин, вёрст на пятьдесят,Лишь ты – на карточке в кармане.И тот дым, и этот чай,И кедр с обугленной корою…Моя родная, не скучай —Шипит в костре сырая хвоя…Короче говоря, стал Попович душой коллектива.
Вот только, с учёбой у него никак не ладилось, особенно с точными науками. И если с высшей математикой ещё что-то вытанцовывалось, потому что её преподавала пышнотелая барышня бальзаковского возраста, так что некие шансы у Поповича – женского любимчика – определённо были, то с теоретической механикой (термехом – по-простому) ловить ему было совершенно нечего.
Профессор Агранович, который будущим геологам и буровикам читал лекции, вообще-то, был мужиком неплохим, даже, где-то удобным – в плане сдачи ему экзаменов. Всё ему было до фонаря. Излагает учебный материал, и видно невооружённым глазом, что думает-то он совсем о другом, скорее всего, о совершенно постороннем…. Встречаются иногда такие чудаки, целиком и полностью погружённые в себя. Вот, и этот Агранович был не от мира сего, даже фамилий собственных студентов не мог толком запомнить и постоянно ошибался. Видимо, ему это было неинтересно…. И внешность у профессора была соответствующая: чёрный потёртый костюм, бородка клинышком, старомодное пенсне – вылитый академик Тимирязев из знаменитого кинофильма «Депутат Балтики».
Преподаватель же практических и лабораторных занятий – по фамилии Витюков – был полной противоположностью Аграновича: молодой, желчный, наблюдательный и ушлый до невозможности. Он как-то сразу понял, что Попович в его предмете не смыслит абсолютно ничего, то есть, полный ноль. А, поняв это, тут же стал нагружать бесперспективного студента многочисленными дополнительными заданиями. Но «эртэшники» брата-гусара в беде не бросили, совместными усилиями решили все хитрые задачки, и Попович получил-таки необходимый зачёт.
Ставя подпись в зачётке, Витюков зло и многообещающе прошипел сквозь зубы:
– Ничего, Попович, ничего! Мы с вами ещё на экзамене встретимся, вот, там и расставим все точки над «и», выведем кое-кого на чистую воду…
Экзамен же по термеху проходил следующим образом: первые минут двадцать-тридцать в аудитории находился только Агранович – раздавал студентам билеты, рассаживал их по местам, а потом – к моменту, когда первый желающий уже был готов отвечать – появлялся Витюков, подсаживался к профессору и начинал экзаменующемуся задавать каверзные вопросы, а Аграновичу что-то нашептывать на ухо. И профессор к его мнению всегда прислушивался и двойки – по просьбе Витюкова – ставил исправно. Так что, шансов у Поповича – успешно сдать экзамен – практически и не было…
Экзамены проводились в два приёма: в первый день шли те, кто был более-менее уверен в своих знаниях, а во второй – все остальные. Серый решил рискнуть, пошёл сдавать экзамен в первый день, и всё прошло нормально – четыре балла. Красота!
Спустя два часа он – в компании с Михасем и Генкой Банкиным, такими же счастливчиками – уже сидел в общаге и благостно попивал бутылочное пиво. Типа – на радостях…
Тихонько заскрипела входная дверь, и в комнате появился Попович – смурной весь из себя, хмурый, словно туча из известного мультика про Вини Пуха. Поздравив всех с успешной сдачей, Попович тоскливо известил: