Баймер
Шрифт:
Я спросил тупо:
– Десятая часть?.. Это большие деньги.
Он коротко улыбнулся.
– Большие? Это громадные деньги. Исполинские. Ты даже не можешь себе вообразить, насколько. Скажу проще: твоя доля составит несколько десятков миллионов долларов.
Меня шатнуло. Я переспросил сразу охрипшим голосом:
– Сикоко-сикоко?
Он смотрел прямо в глаза, нехорошо улыбался.
– Знаю, что сейчас думаешь. Что накалываю. Обману, зарежу, удавлю. Сейчас за бутылку водки убивают, а я вот так просто отвалю десятки миллионов! Думаешь?
Я прочистил
– Но… почему?
– Это огромное хозяйство, – ответил он. – Понимаешь, если бы деньги лежали в сейфе, то я бы, понятно, делиться ни с кем не стал. Но это – заводы, предприятия, недвижимость, рестораны, магазины, участки земли… Все равно нужен штат, за которым глаз да глаз, а еще… ну-ну, что?
Я пожал плечами:
– Не понимаю.
– Партнер, – объяснил он. – Заинтересованный и очень компетентный партнер. У нас с тобой будет общее имущество, но делить станем только прибыль. Мы оба будем заботиться о сохранении и умножении. Я своими методами, ты – своими. Сейчас мир переходит на компы, в которых я не смыслю, но вижу, что с помощью программ все можно как пустить прахом, так и удвоить, верно?..
Я сказал уже чуть устойчивее:
– Это значит, что вы мне… доверяете?
– Доверяю, но проверяю, – ответил он честно, – как говаривал дядюшка Сталин. Тебе доверять можно, уже заметил, ты слово держишь. Но предпочитаю подкрепить и личной заинтересованностью. Время рынка, что поделаешь… У тебя будет немалая доля в недвижимости, но продать ее ты не можешь… без согласия остальных акционеров… ха-ха, меня! Но зато десятая часть чистой прибыли с этой недвижимости – твоя. Снимай со счета, распоряжайся по своему усмотрению. А это, можешь поверить, очень даже немалые деньги. В день ты будешь иметь больше, чем сейчас за год. Ты это представляешь?
ГЛАВА 15
Аверьян тестировал последние миссии, где Россия в глубокой дупе, со всех сторон жадные соседи, надо срочно искать пути выхода из глубочайшего кризиса, а Костомар и Горецкий с неделю не появлялись, общались по телефону, аське и емэйлами, готовили сценарий на последнюю фазу баймы – госпереворот.
Явились вместе, на машине Костомара, довольные, как два африканских слона. Костомар громогласно прокричал:
– Нинель, у нас есть шампанское?.. Непорядок, надо заказать! Да, повод есть…
Аверьян спросил жадно:
– Сценарий завершили?
– Это не сценарий, – провозгласил Костомар. – Это чудо!.. Это гениально! И все придумал вот этот скромный гений!
Он подталкивал Горецкого, тот смущался и разводил коротенькими пухлыми ручками.
– Клевета-с… – доносился его торопливый голосок. – Гнуснейшая клевета!.. Я только чуть-чуть подправил… даже просто сделал пару замечаний… Не надо, Котляр Валентинович, вы все сделали сами…
Позвонили Конону, тот ответил, что едет по Малой Грузинской, через двадцать минут может заехать, поздравить лично. Выразить, так сказать, рукопожатие перед строем.
Явился он даже раньше, вошел бодрый, налитый силой, сразу окинул все цепким взглядом: не растащили
Я протянул ему распечатанные листки со сценарием последней части. Аверьян придвинул Конону глубокое кресло, Нинель подала на подносе чашку кофе и крупный бутерброд. Конон взял, не глядя, даже не поблагодарил, привык к обслуживанию, глаза его прикипели к тексту.
Я сам видел, что получилось не просто продуманно и оригинально, но и очень, так сказать, реалистично. Конон читал, крутил головой в полном обалдении.
– Марк Сидорович, признайтесь… вы работали в каком-нибудь… гм… учреждении? Ну, каком-нибудь закрытом, где всегда знают больше, чем даже газетчики!
Горецкий довольно улыбнулся. Они с Костомаром переглянулись. Костомар сказал:
– Дорогой Илья Юрьевич! Перевороты готовили всегда те люди, которые никогда и не помышляли о власти! Как всякие там коммунизмы-капитализмы придуманы литераторами, так и перевороты Франко и Пиночета обосновали и расписали по пунктам люди… далекие от погон.
Горецкий хохотнул.
– Вы не совсем правы, уж извините. Бывали попытки переворотов, которые задумывали сами военные, бывали. Правда, тех олухов арестовывали еще на выходе из казарм! Самое успешное – это ГКЧП, когда наши придурки ухитрились даже ввести в Москву сверхмощные танки, где их разоружили студенты и бабки-пенсионерки. Остальное, вы правы, пшик. У силовиков в мозгу всего одна извилина, да и та прямая. Между ягодицами. Они привыкли отдавать приказы, им в голову не может прийти, что кто-то посмеет поступить иначе. А мы все эти «иначе» учитываем.
Я читал и перечитывал свой экземпляр, а когда в голову пришла пара идеек, высказал, удивился, что Костомар принял сразу, без поправок, и Горецкий повертел так и эдак, но принял тоже, даже похвалил.
Раззадорившись, я предложил чуть изменить мотивировку переворота, переместить акценты. Чуть-чуть, но это даст задуманный эффект… Снова Костомар и Горецкий задумались, Конон попивал кофе, вслушивался. Я то и дело ловил на себе его изучающий взгляд.
Сказать, что я – руководитель проекта, потому меня так вот слушают, – смешно, потому я, поколебавшись, решил считать, что я в самом деле такой вот умненький и коварный. Но когда я в сценарий госпереворота предложил добавить хитроумный ход, что обеспечивает поворот общественного мнения на сто восемьдесят градусов, Конон посмотрел задумчиво, сказал:
– Сперва я думал, ты только в технике – ас, потом к Светлане нашел дорогу… но чтоб вот такое придумать? В эпоху мушкетеров быть бы тебе кардиналом Ришелье!
– Я предпочел бы парня со шпагой, – пробормотал я, хотя почувствовал себя очень польщенным. – А то мне как-то обет безбрачия не совсем… А насчет удачного хода… Так это просто напрашивается. Выйдите на улицу, посмотрите.
Он некоторое время смотрел на меня настолько внимательно, что у меня по спине прокатилась холодная волна. Не узнал ли он что-то насчет нас с Вероникой?