База икс
Шрифт:
– Баня – это святое! – глубокомысленно изрек он, заходя в пышущую жаром парилку первым…
А ведь действительно, что может быть лучше парилки да в придачу с мягким, ароматным, березовым веничком? Эх, раззудись плечо, эх, не боли спина! Лишь уши вянут от поднимающегося жара, да потрескивают камни от брызжущей на них воды. Эх, хорошо! Ух, здорово! Еще пару минут, и все – в бассейн, в холодную, почти ледяную воду, чтобы остыть, набраться сил. А там снова парилка, и снова обволакивающий тело жар…
Старший прапорщик Ефимов
Подняв левую руку вверх, Тушин начал медленно опускаться на правое колено. Шедшего впереди него Ляпина я не видел, но почему-то понял, что сейчас меня позовут вперед, раньше, чем об этом сообщили
– Командир, – его шепот достиг моего слуха, – след.
Сашка сидел на одном колене и пристально вглядывался куда-то вперед, при этом пальцем левой руки он тыкал в землю прямо перед собой. Я вгляделся: на слегка влажной, но твердой глинистой почве едва виделся, скорее даже угадывался отпечаток рифленой подошвы ботинка. След не мог быть слишком давним – неделю назад по всей Чечне прошел дождь, его бы обязательно смыло. Я лихорадочно соображал: в этом районе работает лишь наш отряд – это наша зона ответственности, но боевых заданий именно здесь, в этих квадратах, в последнее время не было. Значит, оставленный отпечаток обуви мог принадлежать только противнику. Но что это нам могло дать? Вероятность наличия базы? Так мы и без того знали, что она есть. Точнее, есть, по словам фешера. След всего лишь добавлял аргументы в пользу его сведений. Опустившись на одно колено, я стянул с руки свою старую кожаную перчатку и осторожно потрогал отпечаток обуви пальцами. Я не собирался, как истый следопыт, определять срок его давности. В условиях меняющейся влажности это довольно проблематично. К тому же какой из меня, к черту, эксперт-следопыт? Я коснулся следа просто так, пребывая в задумчивости. Земля показалась холодной и, несмотря на пропитывающую ее влагу, жесткой. В том, что противник где-то рядом, несмотря на весь мой скепсис по отношению к фешнику, сомнений не было. Вот только сколь рядом?
Не поднимаясь с колена, я надел перчатку и, вытащив из кармана джипиэс, снял координаты – до означенной точки осталось совсем ничего. У меня появилось ощущение близости больших событий.
– Веди наблюдение, я сейчас! – ободряюще подмигнув остающемуся на месте Прищепе, я поднялся и исчез в обратном направлении.
– Чи. – Тихий звук прозвучал, как щелчок, и уже знаками я показал: «Занять круговую оборону», «Старших троек ко мне». И снова произнес: – И фешника ко мне.
– Фешника к командиру! – Тихие слова, как бесконечно повторяющееся эхо, и где-то там, в самом конце человеческой цепочки, мне не слышимое: – Вас к командиру, – это относилось уже непосредственно к нему – фешнику.
– Так, орлы. – На фешника я даже не посмотрел, присутствует, и слава богу. – Вы занимаете круговую оборону, а я с головной тройкой выдвигаюсь вперед.
– Но, командир, база совсем рядом, и если вы ненароком напоретесь на противника… – сказавший это Калинин замялся. – Может, лучше всей группой?
– Нет, не лучше. – Я мысленно улыбнулся его заботливости.
– Командир… – попытался возразить сержант, но я отрицательно качнул головой, и он умолк. После чего я попробовал объяснить свое решение:
– Спокойно, Ватсон! Если мы столкнемся с «чехами» неожиданно, то нам будет куда отходить. Вы нас прикроете. Поэтому ваша задача – как следует замаскироваться и установить мины. И не дай бог, кто без команды полезет нам на помощь! Надо будет – запрошу сам.
– Ага, запросите вы… – Калинин мне не поверил, а зря. В конце концов, случись что, помощь будет требоваться не одному мне! Так что позову. Но уверять в этом я его не стал.
– Но а если, не дай бог, что, – тут я наконец-то повернулся к фешнику, – с Калининым уведете группу к месту ночной засады.
Фешер молча кивнул. А я на всякий случай пояснил:
– Там позиция удобная. – При этом старший первой тройки ядра посмотрел на меня как на сумасшедшего. И действительно, разве со мной могло что-либо случиться?! Я, как Ленин, живее всех… Не кощунствуй…
– Давайте, орлы! – Это я, так сказать, закругляясь. – Потихонечку занимайте позиции. – И, посмотрев прямо в лицо своему заместителю, произнес: – Все, Прищепа, вперед, топаем! – после чего показал левой рукой направление движения.
– Усе понял, уже топаю, – в тон мне ответил Александр, повернулся и действительно потопал (негромко) два раза, затем, наверное, убоявшись моего пенделя, перешел на обычный бесшумный шаг. Я сделал ручкой остающимся и поспешил за ним вслед. Ляпин и Тушин присоединились к нам и поползли чуть сзади.
Подполковник Трясунов
Подполковник Трясунов склонился над расстеленной на столе картой. Мысленно прочертив путь, по которому двигалась группа Ефимова, он внимательно присмотрелся к местности и вдруг понял, что его смущало, – скорость передвижения группы не соответствовала рельефу местности. Она оставалась практически неизменной, пересекал ли старший прапорщик со своими разведчиками относительно ровный участок или же спускался и поднимался на очередной хребет. Возможно, были какие-то неизвестные Трясунову обстоятельства, а могло быть и так, что Ефимов, идя по равнине, сбавлял скорость, давая своим людям возможность отдохнуть и восстановить силы. Все было возможно, но в это почему-то не верилось. Более вероятным было предположить, что тот скидывает левые координаты. Но вот зачем он это делает? Из-за собственной лености, не позволяющей ему лишний раз включить прибор навигации, или из-за указания, полученного от идущего с группой подполковника? Вот это узнать было нельзя. Если второе, то повлиять на прапорщика возможностей у Трясунова не было, разве что отменить собственное, данное Ефимову распоряжение, тем самым нарушив приказ вышестоящего командования? И что бы это дало? Что бы это изменило? А вдруг разрушило бы какие-то непонятные ему, Трясунову, комбинации и планы? Нет, делать этого определенно не стоило, разве что лишний раз попросить артиллеристов расширить квадрат ненанесения ударов? Да, пожалуй, это было именно то, что нужно. Придя к такому выводу, подполковник наконец-то оторвался от созерцания испещряющих карту значков и снял трубку телефона, соединяющего его с оперативным дежурным.
Глава 3
Налет
Старший прапорщик Ефимов
Его мы с Прищепой заметили одновременно. Александр даже не успел поднять руку, лишь обернулся и увидел, что я тоже застыл, вглядываясь в склон соседнего хребта… В том, что нас невозможно заметить, я не сомневался. Маскхалаты, разукрашенные лица или надетые на них маски (у кого как), за переплетениями листвы полностью сливались с окружающим ландшафтом; и все же, когда «увиденное нами» трепыхнулось, я невольно согнул колени, приопускаясь чуть ниже. Хотя самое лучшее в такой момент – не дергаться. Движение в желании спрятаться порой выдает больше, чем неподвижное лежание на открытой местности.
– Пленка… – едва слышно прошептал Александр, и я так же тихо выдохнул.
– Вижу… – Колыхнувшийся от ветра кусок черной полиэтиленовой пленки, выступающей из-под наваленного на нее дерна, спутать с чем-то иным было сложно.
– «Чех»? База? – с надеждой в голосе спросил осторожно подтянувшийся к нам Ляпин.
– Не знаю, – ответив, я зыркнул в его сторону и зло шикнул: – Дистанция, черт… Живо!
Григорий судорожно сглотнул и попятился, отходя на определенное ему расстояние. С того места, где он теперь стоял, ему никоим образом не было видно открывшейся нашему взору пленки. И потому Ляпин, едва ли не сопя от обиды, беспрестанно дергался и время от времени вытягивал шею в попытке рассмотреть, как ему думалось, скрывающегося за оголовьем хребта бандита.