Бедная Марта

Ли Маурин

— Пешком? — Кейт отказывалась верить своим ушам. — А как же ребенок? — Марта была уже на шестом месяце беременности.

— Наш отец спрашивал ее об этом. Но она ответила, что если станет дожидаться рождения ребенка, то потом уже никуда никогда не пойдет.

— А кто же будет присматривать за вами?

— Папа, — любезно ответила Лили. — Мама сказала, что если он будет плохо смотреть за нами, она изобьет его до полусмерти, когда вернется.

— Пешком, — вновь повторила Кейт. — В Лондон? Но на это уйдет целая

вечность. Это она попросила вас прийти сюда и рассказать мне обо всем?

— Нет. Она сказала, что мы не должны никому говорить об этом, но мы с Джорджи подумали, что вам следует знать.

— Ох! — Кейт была рада тому, что дети верили ей, но тут же задумалась над тем, чего они от нее ждут. Может, стоит догнать Марту и дать ей денег на поезд? — Хотите мороженое? — спросила она. Пока они будут есть, она все хорошенько обдумает.

— Очень хотим, — хором ответили малыши.

Она отвела их в кофейню Вулворта на Черч-стрит, где продавались разные виды мороженого и прохладительные напитки. Детям она купила по рожку мороженого, а себе — лимонад.

— А зачем ваша мама отправилась пешком в Лондон? — спросила она, удивляясь, почему не задала этот вопрос раньше.

— Из-за нашего Джо, — пояснила Лили. — Она идет в Лондон, чтобы поговорить с премьер-министром.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Сойдя с парома, Марта быстро прошла через весь Биркенхед, с его шумными лавочками и маленькими улочками, застроенными домами, в которых жили в основном рабочие с судостроительных верфей «Каммел Лерд».

Она радостно вздохнула, оказавшись за городом, где воздух больше не пах сажей и дымом, где пели птицы и не было видно ни единой крыши или дымовой трубы. Бледно-желтое апрельское солнце висело почти над самой головой, вызывая в памяти сцены из прежней жизни в Ирландии.

Узкая дорога, которую выбрала Марта, с обеих сторон была обсажена сплошной живой изгородью с редкой листвой, и в переплетении ветвей кое-где виднелись птичьи гнезда. Ей хотелось бы заглянуть туда и увидеть маленьких птенцов или хотя бы россыпь птичьих яиц. «Интересно, который час?» — подумала Марта. Где-то около полудня, решила она.

На ходу она мурлыкала под нос веселую песенку. Сегодня она чувствовала себя не Мартой Росси, а какой-то другой, незнакомой ей женщиной, которая направляется в Лондон на встречу с премьер-министром по имени Герберт Асквит. Она хотела рассказать ему о Джо и спросить, по-прежнему ли его ровесников отправляют умирать во Францию? Артур Хансон говорил ей, что этот вопрос уже неоднократно поднимался в парламенте.

В конце концов Марта дошла до груды гранитных обломков, лежащих на повороте тропинки, по которой с трудом смогла бы проехать повозка или небольшой автомобиль. На одном из камней был вырезан указатель: «Литл Бебингтон, 3 мили». По словам Мистера, Литл Бебингтон была одной из деревушек, лежащих чуть в стороне от главной дороги на Честер, располагавшийся в пятнадцати милях от Биркенхеда. Мистер заказал и оплатил комнату на эту ночь в Честере, а дальше ей придется искать ночлег и платить за него самой. Марта начала экономить деньги еще с Рождества — пенни здесь, пенни там, — заложив чудесное зеленое платье, принадлежавшее сестре Кейт, и, в который раз, свое обручальное кольцо. Учитывая то, что было припасено у нее для вечеринки

в честь возвращения Джо домой, сейчас Марта располагала без малого двадцатью пятью шиллингами.

У нее в хозяйственной сумке лежал список мест, в которых она планировала сделать остановку, а также карта Англии, на которой Мистер соединил эти точки лиловыми чернилами. Он предупредил ее о том, что на пути в Лондон ей встретится много, очень много приметных путеводных знаков.

— Ты уверена, что сможешь проходить по пятнадцать миль в день? — спросил он.

— Когда я была маленькой и жила в Ирландии, то каждый день ходила в школу за три мили, — хвастливо ответила Марта, забыв, что иногда подолгу пропускала занятия. — И три мили обратно. Так что пятнадцать миль до Честера за целый день — не так уж и много.

— Но ты же в положении, — возразил он, и его большие карие глаза скользнули по ее животу. Мистер явно смущался и не мог сказать прямо, в каком именно положении она оказалась. — И ты уже не маленькая девочка.

— Но еще и не старуха.

Марта попыталась прикинуть, сколько она уже прошла. На дорожном указателе не было написано расстояние ни до Биркенхеда, ни до Честера.

— Ты видишь меня, Джо? — громко спросила она. — Я делаю это для тебя, мальчик мой. Прости меня за то, что меня не было рядом, когда ты умер и попал на небеса, но сейчас я стараюсь исправить то, что можно. — Марта подавила всхлип и вытерла нос рукавом, взять с собой носовой платок она забыла.

Впереди показалась дряхлая повозка, на которой стояла клетка, битком набитая рассерженно кудахчущими курицами. Возница, крупный мужчина с подбородком, усеянным бородавками, коснулся полей шляпы и приветствовал Марту коротким «Добрый день».

— Добрый день, — столь же кратко ответствовала она. По ее мнению, засовывать куриц в клетку так, что они едва могли дышать, было жестоко. Поэтому неудивительно, что они так сердито кудахтали. Марта встревоженно подумала, что не все птицы доживут до конца поездки.

Она двинулась дальше, делая глубокий вдох и выдыхая воздух с громким стоном:

— Ааах!

Спустя некоторое время Марта сняла шаль, сложила ее и сунула в хозяйственную сумку, ручки которой она удлинила, чтобы ее можно было нести на плече. В сумке лежали полотенце, махровая салфетка, мыло, расческа, пара дамских панталон, список, составленный Мистером, который он написал крупными печатными буквами, и еще пара мелочей. Кошелек покоился в кармане серого платья.

Ей повстречалась еще одна повозка, на этот раз груженная небольшим плугом. Возница разговаривал сам с собой и не обратил на Марту никакого внимания. Она ощутила себя чуточку уязвленной и даже сбавила шаг. Глупо раньше времени выбиваться из сил.

Еще через некоторое время она спросила себя, а не вернулись ли уже из школы Лили и Джорджи. Карло пообещал приготовить им чай. После Рождества, когда она рассказала ему о ребенке, они с Карло стали гораздо лучше ладить друг с другом. Теперь им иногда случалось разговориться, и он перестал бродить по улицам, любуясь некогда созданными им мозаичными фресками, хотя по-прежнему много времени проводил в барах.

— Ты должен найти работу до того, как появится ребенок, — предупредила мужа Марта. — Я не смогу брать малыша с собой на фабрику; Мистер никогда не позволит мне этого, а ты не сможешь ухаживать за ним в одиночку, верно?