Бедный родственник. Билет в один конец
Шрифт:
Глава 5
Наш мэр, Лейбман Семен Викторович, очень скромный человек. Его кабинет едва дотягивает до пятидесяти квадратных метров, удобная мебель местного производства из ЛДСП, скромное кожаное кресло за добротным письменным столом и портреты президента и премьера на обшитой ламинированными панелями стене. Его помощнице Зое Моисеевне почти шестьдесят, у нее три подбородка, бородавка на носу и кгбэшное прошлое, по просьбе Семена Викторовича она готовит ромашковый чай и подает его с имбирными печеньками.
У его брата, Михаила Викторовича, председателя крупнейшей
Дядя Толя бывал и у одного брата, и у другого, и не раз. Не знаю, кого из своих собутыльников он хотел переплюнуть, но кабинет тридцать на тридцать метров – это скорее садовый участок, девять соток как-никак. Все это пространство разбивали на равные промежутки четыре колонны под золото, хотя может, это и было настоящее золото, на глаз не отличить.
В функциональности помещения сомневаться не приходилось – по центру стоял вполне земной переговорный стол буквой П, по диагонали два огромных дивана, разделенных журнальным столиком, предлагали провести более откровенные переговоры, в других отсеках были рабочие места, я бы посадил туда секретарей и возможно, именно так все и предполагалось, напротив входа, у окна, стоял скромный столик буквально метр на три, с удобным креслом спинкой к окну, и двумя не очень удобными, судя по виду, креслам для посетителей.
Справа от входа за внушительным столом с висящим в воздухе прозрачным экраном сидело создание, которое просто девушкой назвать язык не повернется. Нимфа? Королева красоты? Идеал моих эротических снов? Когда она поднялась, вся такая прекрасная в обтягивающем белом комбинезоне, откинув прядь белокурых вьющихся волос, от чего идеально очерченная грудь еще лучше очертилась, слегка прогнула свой тонкий стан, опершись руками на стол, кивнула – мне царственно, едва заметно, а дяде Толе чуть ли не в пояс, и, дождавшись от него повелительного жеста, скользящей походкой вышла из этого садового участка, мои гормоны чуть не разорвали меня, как грамм никотина хомяка. На что дядя Толя только хмыкнул, видимо подобное происходило тут не раз.
Вот честное слово, еще немного, и я бы пересмотрел свои взгляды на холостую жизнь. Хотя бы временно.
Кресла были неудобными не только по виду, это я ощутил, стоило мне примоститься в одном из них. Дядя Толя мазохизмом никогда не страдал – обошел стол и сел на свое место.
– Что, неудобно заднице? – ехидно поинтересовался он, наблюдая, как я пытаюсь принять более-менее приемлемое положение. – Это чтобы всякие личности тут не рассиживались, а то взяли моду приходить и на нервы мне действовать. Сейчас, погоди.
Вроде бы и не нажал ничего, а кресло действительно поерзало, пошаталось и приняло форму задней части моего тела. Мне даже показалось, оно стало глубже и ниже, сидеть стало намного удобнее.
– Технологии. – Дядя Толя поднял палец. – Давай я расскажу тебе сначала, что тут приключилось, а ты мне, в свою очередь, о том, как сюда попал. В общих чертах я представляю, какие-то фрагменты воспоминаний нам удалось из твоей памяти считать, но полной картины пока нет. Диагност обычно считывает за несколько дней до процедуры, но с тобой как всегда все не так.
– Что не так со мной?
– Да понимаешь, какой-то мозг у тебя странный, блокирует доступ. Волноваться тебе не о чем, такое случается, но редко. Об этом мы еще поговорим, есть дела поважнее. Готов?
Я кивнул.
– Короче, ты, племяш, попал. Вижу, что понял все.
– Ну да, что это не Земля, понятно.
Дядя усмехнулся.
– Сейчас я тебя удивлю. Здесь та же Земля, что и твоя родная, только лучше. Народу меньше, экология чище, ну и технологии, сам видишь – продвинутее.
– Ну теоретически я это представить могу – множественные параллельные вселенные, теория струн и черная материя. Мы же, экономисты-теоретики, так себе все и представляем.
– Не иронизируй, - строго сказал дядя Толя. – Именно что параллельные. Так что это точно такая же Земля. Сейчас ты, если по карте смотреть, где-то в районе Курска.
– Нифига ж меня занесло,- присвистнул я.
– Что занесло – в точку попал. Сам-то что думаешь, как это с тобой случилось?
– Странный вопрос, дядя, - удивился я. – Нашел кого спрашивать, со мной такое в первый раз.
– И скорее всего, в последний, - родственник покачал головой. – Вот как ты во все это влип?
– Мы с друзьями каждую осень ходим на рыбалку.
– Да знаю я эту вашу традицию, - дядя махнул рукой. – Им бы только от семей своих сбежать, но ты-то холостой. Холостой еще?
– Держусь пока.
– Вот. Никак не нагуляешься. Пошли вы на рыбалку, и ты сюда попал?
– Да нет же. Мы в воскресенье расходиться стали, и Пашка сказал, что забыл что-то у речки. Сумку свою, вот. А сам поехать не смог, провалился в канаву и ногу подвернул. Ну ты знаешь, он мастак на такие фокусы.
– Да, Пашка такой, - грустно сказал дядя Толя. – Не сломал ничего?
– Нет, обошлось вывихом и пораненной рукой. Он лежит, кровь ручьем, хотя этому кабану хоть бы хны, ну и в таком состоянии я его не отпустил никуда, сам поехал. Сумку нашел, а в ней кварц, помнишь, у вас в доме лежал, голубой такой кристалл, который ты на помойке нашел?
– Ну да, помню. Продолжай.
– Я за этот кристалл схватился, горячий он был почему-то. И этот камень прилип ко мне, я его отрывал, что только не делал, никак не отваливался. Жжет, зараза. Я решил в речке его искупать, чтобы хоть руку охладить. Но не дошел, споткнулся обо что-то, упал, и вот здесь сижу.