Бедовая ведьма для Котовасино
Шрифт:
Зина же мушиного фараона проигнорировала, продолжая прихорашиваться около блюдца с водой. Побегав по краю стола, незадачливый поклонник бочком приблизился к паучихе и осторожно подвинул хлопающую глазами муху поближе. Видимо, решил, что возлюбленная близорука и не разглядела своего счастья - ни в виде щедрого дара, ни его в качестве поклонника-добытчика.
Довольный своей догадливостью, он снова отбежал подальше и сел, сложив лапки на брюшке и имитируя безмятежность. Зина, тяжело вздохнув - ходят тут всякие тугодумы, намеков
Стасик подскочил. На такой поворот он, должно быть, никак не рассчитывал. Паучиха, как раз закончив утренние процедуры, приблизилась к мухе. Стастик замер, как в игре
«Море волнуется раз». Внутри паучьей души, должно быть, бушевал в этот момент самый ужасный шторм.
Но все корабли пошли на дно, когда Зина начала распутывать бедную муху. Ей пришлось повозиться, потому что паучок изрядно потрудился, упаковывая свой подарок. Но она оказалась очень упорной и освободила-таки жертву своего ухажера. Та тщательно разгладила помятые крылья, потом показала ошалевшему паучку кулак и, сердито жужжа, улетела в открытое окно.
– Я веганка!
– веско объяснила Зина, обратив, наконец-то, внимание на Стасика.
– И на дворе не средние века! Бросьте свои кровожадные замашки!
Отчитав его, она презрительно фыркнула и растворилась в воздухе.
– И... что это значит?
– незадачливый кавалер уставился на меня.
– Что в следующий раз презентуй этой леди цветочную пыльцу и кусочки свежайших фруктов!
– Точно!
– Стасик просиял и, подпрыгнув, помчался на поиски нового подарка.
Из последних сил сдержалась, чтобы сохранить серьезное выражение лица. А потом смеяться расхотелось, потому что в голове вертелось одно и то же - мысли о демоне и его цели. Варя, похоже, была в курсе. Потому и пропала. А может, и похуже.
А где, кстати, Зельцер?
Хмыкнула, оглядевшись. Уже ускакал с утреца пораньше наш козлик. Наверное, с Малушей решил помириться. Даже не знаю, за я или против. Ну, они взрослые, сами разберутся. Если кикимора его покусает, будет права. А я пока тоже займусь делом, которое мне давно покоя не дает.
– Я все сказал!
Дверь Агусиной избы хлопнула, едва не расквасив мне нос, и на улицу выскочил Зельцер - и в самом деле, как ошпаренный.
– Подслушиваешь?!
– прошипел он, резко затормозив.
– Я?
– даже дар речи потеряла.
– Нет, конечно!
Хм, значит, было, что подслушивать?
– Врешь!
– прошипел и унесся прочь.
Прямо как Кеша от гуся! Как бы не затоптал кого по дороге.
Покачала головой и вошла внутрь избы. Агуся опять захлебывалась слезами. Да что же это такое, проклятый Зельцер! Извести, что ли, бедную старушку решил?!
– Что он натворил?
– посмотрела в ее искаженное горем лицо.
– Говорите, накажем негодяя!
– Н-н-не над-до!
–
– Моя в-вина перед н-ним!
Что за ерунда? Какая вина?
– Проооохор!
– Агуся смачно высморкалась.
– Расскажи ты, мне не смочь.
– Ох, Марусечка, - печальный домовой, сидящий около своей любимой Гугусечки, вздохнул.
– Это давно случилось, Агусенька еще девчонкой была. Влюбилась она в подлеца одного заезжего. Ну и...
– отвел глаза, - с дитем в пузе ее оставил, а самого и след простыл!
Старая, как мир, история. Так, стоп, а Зельцер тут причем?
– У нее сестра в столице жила, высоко поднялась, до личной служанки королевы, -продолжил Прохор.
– Ну, она всегда хваткая была, оно и понятно.
А вот теперь мне это уже не нравится. Опять королева!
– Родители отправили Агусечку к ней, чтобы там родила, дите в приют сдала и вернулась в Котовасино. Но к ребетенку сестра прикипела сердцем, себе забрала и воспитала как своего. Назвала Аланом.
Ежки-макарошки! Так мой бывший ректор - сын Агуси?!
– Сестра померла с год назад, - тихо сказала Агуся, - и все ему рассказала перед смертью. А теперь он и знать меня не хочет! И правильно!
– она стукнула себя по колену.
– К чему ему мамаша непутевая, которая его бросила?
Она снова залилась слезами. Мы с Прохором засуетились около нее, но ничего не помогло. Пришлось сонным заклинанием накрыть и уложить бедолагу спать.
– Ты не осуждай ее, Марусечка, - попросил домовой.
– Она же сама в то время совсем дите была. Сестра как сказала уезжай, сама выращу, на глаза нам не показывайся, так Агуся и сделала. Перечить не смела сестре, та и поколотить могла.
– Не осуждаю, что ты, - я улыбнулась ему.
– Но пришла-то, кстати, по делу.
– Это по какому же?
– Хочу попытаться помочь тебе вспомнить, что же ты такое в тот день забыл, когда для своей любимой цветы побежал рвать.
– Можно, - домовой закивал.
– Тогда садись, - я кивнула на табурет.
Сел, ножки свесил и доверчиво на меня посмотрел. Накрыла его заклинанием успокоения, погрузила в полудрему и начала искать подход к памяти. И так билась, и этак, перепробовала все, что только смогла, но ничего не добилась. Хорошо подчистили память, не придерешься. Проклятый демон, везде мешается!
В сердцах собрала всю окружающую силу, до какой смогла дотянуться, и бросила в ментальную стену магическим ударом, ни на что особо не рассчитывая. Но результат получила. Причем, в прямом смысле получила - по лбу, когда сила рикошетом на меня же и обрушилась.
Рухнула с табурета, будто медовухи перепила, перед глазами почернело и...
Передо мной вдруг ясно встала картинка. Тот самый день, когда Демьян меня впервые привел в замок. Мост надо рвом. Вход с лестницей, извитой, как локон. Обнаглевший парень ущипнул меня за попу.