Бедовая ведьма для Котовасино
Шрифт:
– Подожди, не убегай, выслушай!
– попытался прижать к себе, но вырвалась.
Так противно ощущать тягу к нему!
– Мария, она приворожила меня, даже не помню, как клятву ту проклятую давал! Ей ведь не я нужен, эта гадина просто воспользовалась ситуацией - узнала, что я первенец королевы и подсуетилась. Уж не знаю, на что надеялась, женой наследного принца, видимо, хотела стать, но...
– Что это меняет?
– перебила я.
– В каком смысле?
– Во всех.
– Покачала головой.
– Пусть приворожила, пусть надеялась принцессой стать, мне-то что с того? Для меня важно другое - ты знал о том,
– Потому что люблю тебя!
– Настолько сильно, что готов был сделать шлюхой, которая спит с чужими мужьями.
– С трудом сдержала слезы.
– Этого не будет, Демьян, уходи. Уважение к браку даже у Зельцера есть. Проваливай.
Не слушая его, обошла парня по широкой дуге и вернулась в дом, от всей души надеясь, что Варвара уже свалила из него к чертям. Иначе Демьян станет вдовцом!
К счастью, в избе были только Зельцер с Малушей. Сидя за столом, они смотрели на Зину, которая стояла на столе, сверкая фиалковыми глазами.
– Зиночка, ты хорошо подумала?
– ласково пропел Алан.
– Стасик будет жить с нами, - заявила она, сжав лапку стоявшего рядом паучка.
– Это не обсуждается!
– Пусть живет, раз ты так хочешь, - пробормотал ректор.
– Не бурчи, это же любовь, - Малуша улыбнулась.
– Кстати, о любви, - мужчина сверкнул глазами.
– Пойдем-ка я тебе подпол покажу, душа моя!
Какой изящный подкат, будто слон по ниточке прошел, как говорил мой дядя! Я закатила глаза, глядя им вслед. У всех хэппи энд и идиллия. Одна Медовая осталась у разбитого корыта и в растрепанных чувствах. И пусть, в кои-то веки побуду одна.
Кивнула сама себе и тут же услышала стук в дверь. Недолго же продлилось мое одиночество.
– Марусечка, у меня к тебе дело, - с порога заявила Агуся.
– А может, завтра?
– попыталась мягко увильнуть.
– Никак нельзя, только сейчас, - бабушка была непреклонна.
– Тогда проходите, - сдалась я, отступив в сторону и пропустив ее в дом.
– Что стряслось? Давайте чаю попьем и расскажете.
– Без чаю, - Агуся замотала головой.
Ого, похоже, и впрямь что-то серьезное. Чтобы в Котовасино кто-то чаевничать отказывался - немыслимое дело! Впрочем, в последнее время все шиворот-навыворот. Наверное, пора бедовой ведьме к этому привыкать.
– Дело вот в чем, - бабуся села на стул и сложила руки на коленях, беспрестанно теребя свои пальцы.
– Ты уже знаешь нашу с Аланом историю. Вот. И в курсе, что сестрица, воспитавшая моего сынка, у королевы в личных служанках состояла, пока разум у ней не помутился, и пока не померла она. Сестра, конечно, не королева померла. Эта живее всех живых.
– Агуся, вы это к чему?
– совершенно не хотелось сейчас вспоминать о Ее Величестве и принцах, один другого хлеще.
– Да к тому сие изрекаю, - бабуся перешла на высокопарный слог, видимо, из-за волнения, - что кое-что услыхала однажды, когда к сестре наведывалась. Так-то не к ней ездила, а на сынка чтобы хоть издали поглядеть, уж больно пригожий рос! Сестрице не сказывала, а то пинками бы прогнала, не дала Аланчиком полюбоваться!
Женщина всхлипнула и достала из кармана носовой платок.
– Вот и в тот раз тоже я, значит, наведалась тайком во дворец, где сестра с моим сынишкой-то и жили. Небольшую каморку им выделили,
Попыталась представить Зельцера маленьким, все извилины напрягла вкупе с воображением, но ничего не получилось.
– Аланчик уж взрослым почти парнем стал к той поре, - продолжила Агуся, - и решила я просить сестрицу правду ему рассказать обо мне. Пошла искать ее во дворце, сказали, на кухне она, королеве отвар варит, да заплутала я и ненароком аккурат к царской опочивальне и вышла.
– И никто из слуг вас не остановил?
– я недоверчиво хмыкнула.
– А прогнали их всех, дворец пустой стоял. Отчего ж так, спросишь? Вот то-то и оно, Марусечка, в том вся соль. Причина крылась в том, что королева-то в тот день разрешилась от бремени. Двух мальчонков родила. Моя сестра роды с повитухой принимала, ту потом в речке нашли с перерезанным горлом - уж разбойники постарались, или кто в кружевах да париках такой приказ отдал, не ведаю.
Этого еще не хватало!
– А я, получается, разговор-то сестрин как раз с королевой и подслушала. И тебе, Марусечка, знать надобно, о чем они говорили.
Это я уже поняла. Тяжело вздохнула и кивнула:
– Рассказывайте, Агуся, как дело было.
– Зачем тратить время, Марусечка, - бабушка накрыла своей ладонью мою руку, - лучше покажу.
Перед глазами потемнело и...
Глава 74 Дворцовые тайны
Старалась идти тихо, прошмыгнуть через эти огромные дворцовые залы, давящие великолепием со всех сторон, как мышка. Мне одно и надо было - лишь сынка увидеть, полюбоваться им издали. Глаза защипало от слез. Уж такой парень ладный вырос!
Рослый, сильный, с кудрями до плеч чернявыми - в отца, подлеца, пошел. Тоже, наверное, девкам сердца разбивает. Настругает мне внучат, а я и не узнаю о том.
Ох, решусь! Стиснула кулачки, пробираясь по красным мраморным квадратам пола. Сегодня решусь, попрошу сестрицу рассказать Аланчику всю правду о настоящей матери, обо мне, то есть. Ведь должен знать сын о том, что я его на свет произвела. А о большем и не мечтаю. Лишь обнять его разок, как родная мать.
Куда все подевались? Тихо во дворце, как в гробу. И никого, ни щура не видать. Уж не в первый раз тут вором крадусь, а никогда такого не видывала. Обычно всегда толчея, слуги как угорелые носятся, да и придворные туда-сюда шныряют. И у каждой двери пара молодцев в парадных камзолах стоит, напомаженные, надутые, с важным видом - будто не двери отворять поставлены, а самолично жизнь королевы охранять.
Куда это я забрела? Будуар какой-то, что ли? Все в золотых тонах утопает, с пола до потолка. Любимый, сказывают, королевский цвет. Сестрица как-то показывала мне нужник царский, с виду стул, богато изукрашенный золотом, я еще подумала, что это трон.
А сестра со смеху едва не описалась, как такое услыхала. Ага, говорит, трон и есть! И с сиденья крышку поднимает, а под ним дырка - для задницы, стало быть, чтобы все дела свои вовнутрь делать.
Так что у них тут сам черт копыта сломит, не понять, куда и попала. Заблудилась, честно скажем. Вот ведь Агафья, никогда себе дела не убавит! У кого ж спросить-то?