Бег вслепую
Шрифт:
Извержение Строккура происходило с неистовой энергией. Пар, перегретый далеко внизу расплавленной магмой, поднял в воздух на высоту шестидесяти футов колонну кипящей воды, которая обрушилась вниз смертоносным дождем. Человек отчаянно закричал, но его вопль потонул в реве Строккура. Он взмахнул руками и рухнул в грифон.
Я двигался быстро, описывая широкие круги, чтобы уклониться от света фар, и постепенно приближаясь к дороге. Отовсюду доносились встревоженные крики, и еще несколько машин включили фары, чтобы добавить света, и я увидел, что к Строккуру бежит целая толпа людей. Я подошел к грифону и бросил в него пистолет вместе с запасными
Наконец я выбрался на дорогу и присоединился к толпе. Кто-то спросил:
— Что случилось?
— Не знаю, — я махнул рукой в сторону источников. — Я слышал, как там кто-то кричал.
Он бросился вперед, торопясь стать свидетелем волнующего зрелища — должно быть, он побежал бы так же быстро, чтобы посмотреть на последствия кровавой автокатастрофы, а я осторожно растворился в темноте за линиями машин с горящими фарами.
Пройдя около ста ярдов по дороге по направлению к фольксвагену, я повернулся и посмотрел назад. Там собравшиеся люди оживленно махали руками, отбрасывая длинные тени на покрытые паром источники, а возле Строккура собралась небольшая толпа, державшаяся на некотором удалении от края грифона, поскольку Строккур имел короткий семиминутный цикл. Я с некоторым удивлением осознал, что со времени, когда мы с Кейзом вышли из отеля и увидели извержение Строккура, до того момента, когда человек упал в грифон, прошло всего семь минут.
Затем я увидел Слейда.
Он стоял, освещенный фарами машин, и смотрел в сторону Строккура. Я пожалел о брошенном пистолете, поскольку застрелил бы его тогда, если мог, не думая о последствиях. Его спутник поднял руку в указующем жесте, и Слейд рассмеялся. Затем его приятель повернулся, и я увидел, что это Джек Кейз.
Я обнаружил, что весь дрожу, и мне пришлось приложить большое усилие, чтобы заставить себя продолжить поиски фольксвагена. Он находился там, где я его оставил. Сев за руль и запустив двигатель, я некоторое время оставался неподвижен, чтобы дать утихнуть внутреннему напряжению. Ни один человек, в которого стреляли с близкого расстояния, не способен сохранить полную невозмутимость — его вегетативная нервная система реагирует на это. Железы начинают работать с удвоенной активностью, в крови бурлит адреналин, мышечный тонус повышается, в животе появляется слабость, и когда опасность остается позади, обычно чувствуешь себя еще хуже.
Мои руки отчаянно тряслись и мне пришлось положить их на руль. Вскоре дрожь унялась, и я почувствовал себя лучше. Я уже собрался включить скорость и тронуть машину с места, когда ощутил затылком прикосновение холодного металла, и тут же хриплый, хорошо знакомый голос произнес:
— God dag, Herr Stewartsen. Var forsiktig! [9]
Я вздрогнул и заглушил двигатель.
— Привет, Вацлав, — сказал я.
2
9
Здравствуй, герр Стюартсен. Ну, берегись! (шведск.)
— Я окружен толпой идиотов, наделенных непроходимой глупостью, — сказал Кенникен. — Их мозги сосредоточены в пальцах, которые нажимают на курок. В наши дни все было по-другому, не так ли, Стюартсен?
— Меня теперь зовут Стюарт, — ответил я.
— Да? Хорошо, герр Стюарт, можешь заводить двигатель и трогать с места. Я буду тебя направлять. Предоставим моим неумелым помощникам самим выбираться из создавшегося положения.
Дуло пистолета побудило меня приступить к активным действиям. Я завел машину и спросил:
— Куда ехать?
— В сторону Лаугарватна.
Я медленно и осторожно направил автомобиль по дороге, ведущей от Гейзера. Пистолет больше не упирался мне в затылок, но я знал Кенникена достаточно хорошо, чтобы не пытаться играть в глупую героику. Он был расположен к легкой беседе.
— Ты доставил нам массу неприятностей, Алан, — и ты способен разрешить проблему, которая давно меня волнует. Что случилось с Тадеушем?
— Кто такой Тадеуш?
— Он должен был остановить тебя в тот день, когда ты приземлился в Кьеблавике.
— Так, значит, это был Тадеуш — он назвал себя Линдхольмом. Тадеуш — это, кажется, польское имя.
— Он русский; его мать родом из Польши.
— Она потеряла его.
— Вот как! — Некоторое время он сохранял молчание, а затем сказал: — Бедный Юрий, ему ампутировали ногу сегодня утром.
— Бедный Юрий должен был знать, что не стоит размахивать комнатным пистолетом перед человеком, вооруженным винтовкой, — заметил я.
— Но Юрий не знал, что у тебя есть винтовка, — сказал Кенникен. — По крайней мере, такая винтовка. Она оказалась для нас сюрпризом. — Он прищелкнул языком. — Тебе не следовало калечить мой джип подобным образом. Это было некрасиво.
Такая винтовка! Для него не явилось неожиданностью то, что у меня есть винтовка, сюрпризом оказалась только та камнедробилка, которую я позаимствовал у Флита. Это показалось мне интересным, поскольку другой винтовкой могла быть только та, что я забрал у Филипса, а откуда ему удалось про нее узнать? Только от Слейда — очередная улика против него.
Я спросил:
— Двигатель сильно пострадал?
— Ты насквозь пробил аккумулятор, — сказал он. — И полностью вывел из строя систему охлаждения. Мы потеряли всю воду. Это, наверное, классное оружие.
— Точно, — согласился я. — Я надеюсь использовать его снова.
Он хмыкнул.
— Вряд ли тебе представится такая возможность. Тот маленький эпизод поставил меня в затруднительное положение. Чтобы из него выйти, мне пришлось говорить очень быстро. Пара любопытных исландцев задавали вопросы, на которые мне совсем не хотелось отвечать. Например, почему канатный транспортер оказался привязан и что случилось с джипом. И большой проблемой было заставить Юрия молчать.
— Это, вероятно, был самый неприятный момент, — предположил я.
— И теперь ты сделал то же самое, — сказал Кенникен. — На этот раз в общественном месте. Что там произошло на самом деле?
— Один из твоих мальчиков сварил себя на пару, — ответил я. — Он слишком близко подошел к фонтану.
— Теперь ты понимаешь, что я имел в виду, — посетовал Кенникен. — Некомпетентность — это норма для большинства из них. Казалось бы, три к одному неплохое соотношение сил, не так ли? Но нет, они и тут споткнулись.
Соотношение на самом деле было три к двум, но что произошло с Джеком Кейзом? Он не пошевелил и пальцем, чтобы помочь. В моем мозгу ярко запечатлелась картина того, как он стоит и разговаривает со Слейдом, и, представив ее снова, я почувствовал, как во мне закипает ярость. Каждый раз получалось так, что те, кому я доверял, в итоге предавали меня, и эта мысль жгла меня изнутри, как кислота.