Беги, а то заколдую!

Котова Ирина Владимировна

– Еще и калека, – посочувствовала ее величество, уже думая о чем-то своем. И с понимающей улыбкой протянула магистру руку через стол. – Я понимаю тебя, мой друг. И больше не сержусь. Тебе нужно отвлечься. Развеяться. Вылечить сердце, – она погладила его пальцы и поднялась. Магистр тяжело вздохнул. – Уезжай, но знай, что твои покои никто не займет, и ты всегда можешь вернуться. А теперь мне пора. Жду завтра на прием и клятву твоих оболтусов. Надеюсь, они будут хотя бы вполовину так же верны и полезны, как ты.

– Они еще и талантливы,

ваше величество.

– В их талантах я не сомневаюсь и много раз наблюдала его в действии. Но я согласилась иметь их подле себя еще и потому, что они так нелепо смотрятся рядом, что это даже забавно, – усмехнулась Миррей. – А еще развлекают меня своим противостоянием, как и их семьи. Главное, чтобы не увлекались.

В этот момент в приемной что-то громыхнуло, стукнуло о двери в кабинет. Раздались крики, из-под створок потянуло холодом.

Корнелиус поднял глаза к потолку и выругался. Королева же невозмутимо стянула накидку с закрытого доселе магического визора.

– Кажется, мое пожелание не увлекаться запоздало, – заметила она, разглядев то, что творится в приемной. – Хотела бы я надеяться, что это злодеи пришли меня свергать, неведомым образом узнав, что я у тебя. Ан нет, это два моих будущих придворных мага, одни из первых лиц страны, прямо перед назначением выясняют отношения. И часто это тут происходит?

Корнелиус вздохнул и распахнул двери.

Несколькими минутами ранее Эбигейл Горни влетела в приемную магистра. Вудхаус смирно восседал на кресле подле открытого окна. Ягненочек, а не подоночек!

– Ждите назначенного времени, – скрипуче и скучно повелела бессменная секретарь Корнелиуса, мейcис Джонсон. Окинула взглядом короткую рваную юбку Эби, поджала губы и склонилась над бумагами. Нужно было прочитать и рассортировать прошения к магам от всех служб дворца.

Но даже будь она личным драконом магистра, не смогла бы остановить гнома на тропе мести.

– У тебя, оказывается, отличные ножки, Подковка, – заинтересованно оглядел гномку Вудхаус. – Плотноваты. Но какой рельеф! А я-то думал, что они кривые, как твои боевые заклинания…

Эбигейл прямо с порога махнула рукой, и эльфа вместе с креслом выбросило в окно, далеко за деревья. Мейсис Джонсон, склонившись над бумагами, ничего не заметила – возможно, потому, что привыкла к постоянным стычкам этих двоих. Но скорее из-за того, что была глуховата от старости – магистр держал ее из сентиментальных побуждений.

Эби чинно прошла ближе к двери и села на кресло, поспешно запуская ремонтное заклинание и молясь, чтобы магистр вызвал ее после того, как платье приобретет нормальный вид, но до того, как вернется Вудхаус. Но ей не повезло – эльф, лишь слегка взъерошенный, невозмутимо зашел обратно в дверь.

– Ну ты и зараза, Киянка, – даже как-то устало сказал он. Почесал острое ухо, сделал обманное движение, будто собирается кинуть на нее заклинание-клетку, а затем, когда она среагировала, чтобы отбить – заставил подлокотники кресла сомкнуться у нее под грудью, надежно фиксируя… А потом кресло встало на дыбы, словно взбесившаяся лошадь, и буйно, шарахаясь из угла в угол и пугая придворных, поскакало из приемной сквозь распахнувшиеся двери по коридору к выходу. Эбигейл, ругаясь, делала пассы руками, но кресло только скачками неслось быстрее, словно получая хлыстом по крупу.

Натаниель брезгливо почесал щеку и потер испачканные руки одну о другую – у него, как у любой творческой личности, были фобии. Например, прикосновение к пыли и грязи вызывало ступор, страх и необоримое желание почесаться и вымыться. Прислушался – в глубине дворца раздался грохот – вздохнул и быстро очистил руки заклинанием. Предусмотрительно поставил на секретарскую полог тишины, чтобы не привлекать внимание охраны, а на себя – защиту от всех видов атакующих заклинаний. И на всякий случай – от физического урона, ибо кулаком малявка Эби била, как кувалдой.

Секретарь подняла голову, недоуменно огляделась, посмотрела на часы, которые показывали восемь часов пятнадцать минут.

– А где леди Горни? – недовольно осведомилась она.

– Ушла попудрить носик, – вежливо проорал Вудхаус, и мейсис Джонсон, кивнув, снова опустила голову к бумагам.

Грохот повторился, двери распахнулись – Горни, сжимая в руках два вырванных подлокотника кресла, сделанного из цельного дуба, сначала швырнула ими в эльфа, а затем с боевым гномским кличем «Эхху-так-так!» бросилась на противника.

Мейсис Джонсон писала, а секретарская превращалась в развалины. Вот отлетел от удара воздушным кулаком Вудхаус, ударившись спиной о двери кабинета, вот приморозилась к потолку Эбигейл. Секретарь только чихнула, недовольно поежилась и продолжила писать. Глухота – лучший полог тишины, знаете ли.

Вот пахнуло жаром, а из стен стали выпрыгивать камни и стрелять по эльфу, как по утке в полете. Натаниэль соответствовал – прыгал туда-сюда, ухитряясь отбивать их обратно и пытаясь воззвать к разуму разъяренной противницы. Впрочем, это было невозможно: гномы легко распалялись и с большим трудом возвращались к спокойствию. В отличие от эльфов, которые даже в драке были невозмутимы и сохраняли рассудок.

– Горни, – уговаривал он, – остановись! Сейчас придет магистр, и нас обоих выгонят со службы!

– Ну и пусть, – пыхтела гномка, раскручивая в руке огненный шар, – зато я больше не увижу твоей слащавой физиономии!

– Наши семьи будут опозорены!

– А ты думал об этом, когда оставлял меня в лозе?

Столкнулись два воздушных кулака, рухнула люстра.

– А ты – когда ставила ловушку на русалку?

– Это была превентивная мера! – крикнула Эби, отбиваясь. – Я знала, что ты захочешь меня остановить! Разве не ты, чтобы стать первым, поставил мне подножку, когда я сдавала полосу препятствий на экзамене на пятом курсе?