Беги, если успеешь
Шрифт:
– Мы тебе, между прочим, неплохие бабки отстегнули, – напомнил Крячко. – Теперь вспомнил?
У Валентина желваки заиграли на скулах.
– Бабки вы мне за работу отстегнули, не так просто дали, – сказал он почти нормальным голосом. – А дальше наши дороги разошлись, мужики. Ни за какие деньги! Даже и не просите!
– Да ты объясни толком! – рассердился Гуров. – Мы тебе не алкаши подзаборные, чтобы вот так просто нас отшить можно было. Ты хоть слово по-человечески сказать можешь?
Лицо у Валентина задергалось, и он с тоской оглянулся на собственный двор.
– Да могу я! И по-человечески могу, и по-звериному… –
– Под лодками в любом возрасте не сладко, – заметил Гуров. – Значит, думаешь, из-за нас вся эта катавасия?
– До вас ничего даже похожего не было. Вот такие дела, мужики.
Лицо Валентина неожиданно смягчилось, и он, неловко пожав плечами, сказал:
– Ну вы же сами понимаете, от вас здесь толку никакого. Это ж не Москва, где у вас власть. Зачем же я буду рисковать? У меня дом, жена, дети. И пожить еще хочется. Честно признаюсь – знал бы заранее, что дело такой оборот примет, сразу бы вас отшил. Ну да лучше поздно, чем никогда. Извиняйте, мужики!
– Люди торопятся, а потому ошибаются, – сказал Гуров. – Может, это ты сгоряча, Валентин? У тебя же натура здоровая. Неужели ты можешь спокойно смотреть, как рядом преступления совершаются?
– Теперь могу, – упрямо сказал Валентин. – Научили.
– Ясно, – заключил Гуров. – Тогда ты вот что скажи…
– Ничего больше не скажу, мужики! Я и так свой уговор нарушил. Вообще не хотел к вам выходить. Откуда я знаю, может, они вон из тех кустов за мной наблюдают? Нет, базар закончился, мужики. Прощайте!
– Ну, будь здоров! – сказал Гуров. – А мы ведь завтра опять к Трем Скалам собрались. Если вдруг все же надумаешь – ты знаешь, где нас найти.
– Не надумаю.
– Кто знает? Ведь там на дне, может, твой сосед лежит, – сказал Гуров, повернулся и пошел прочь.
Крячко зашагал за ним. Валентин посмотрел им вслед, еще раз тревожно оглядел улицу и юркнул назад во двор.
В полном молчании они вернулись в гостиницу. Каждый болезненно переживал новую свалившуюся на них неприятность, но переживал по-своему. Крячко всерьез злился на Валентина, потому что, по его мнению, настоящий мужик должен был в подобной ситуации идти до конца, а прятать голову под крыло – значит признаваться мерзавцам в собственном бессилии. Гуров же, наоборот, был расстроен из-за того, что посторонний и почти незнакомый человек попал по их вине в критическую ситуацию и теперь его жизни угрожала нешуточная опасность. Повлиять же на эту ситуацию ни Гуров, ни Крячко не могли – здесь Валентин был прав, – а поэтому вряд ли имели право навязывать свою волю человеку, которого не могли защитить.
Но одновременно и Гуров, и Крячко одинаково понимали одно – нужно было как-то выходить из положения. Поиски должны быть продолжены, и как можно скорее. Агрессивность и активность закулисных сил недвусмысленно указывали на то, что направление они выбрали правильное, что бы на эту тему ни говорил майор Загоруйко. Вся цепь развернувшихся в Лазурном Мысу событий упрямо вела
Лишь зайдя в номер и с мрачным видом рассевшись по углам, они наконец решились заговорить о том, что беспокоило обоих.
– Ну и что дальше? – спросил Крячко.
Гуров не ответил. Достал из кармана тщательно сложенный полиэтиленовый пакет, развернул его и вытряхнул на диван уже высушенную, съежившуюся от воды и времени кепку. Но вырезанная из толстого куска бронзы буква П тревожно поблескивала, как гильза последнего патрона, который так и не пригодился.
– Двенадцатого июня утром он вышел в море с Рештиным вместе, – сказал Гуров. – Погода была ясная, не штормило. Не были они с Рештиным и пьяные. Но оба исчезли. Ни тел, ни лодки – вообще никаких следов. Одна эта кепка. Майор Загоруйко должен был уцепиться за нее обеими руками и поднять на уши всех своих ищеек. А он предпочел изучать заявление о мелком хулиганстве двух приезжих оперов. Чего в этом больше – глупости или злонамеренности?
– А какая разница? – осведомился Крячко.
– Разница очень большая, – спокойно ответил Гуров. – Если это просто глупость, то это личное дело Загоруйко. А если он, не дай бог, заодно с теми, кто творит здесь темные дела, то нам грозит смертельная опасность, Стас!
– Вот потому я и призываю тебя не проявлять бурную активность, – бодро заявил Крячко. – Пусть все сделает Валерия Алексеевна. Ее здесь не знают, а о том, что у нее какие-то дела с нами, вообще никто не догадывается. А мало ли какие капризы могут быть у богатой женщины?
– Смотрю я на тебя и печалюсь. Ты шестой десяток разменял, а ума так и не нажил, – с сожалением сказал Гуров. – Это откуда же видно, что никто ни о чем не догадывается? По-моему, как раз все с точностью до наоборот. Догадываются с самого начала, и очень многие. С ходу назову тебе только двух человек, но и этого больше чем достаточно. Дудник и парень в красной рубахе – припоминаешь? А погром, который сегодня учинили во дворе у Валентина? Это что – тимуровцы приходили?
– Ну, вообще-то… – неуверенно пробормотал Крячко. – И все-таки я почему-то на Валерию надеюсь. Хватка деловая у нее есть. Вот увидишь, она уже сегодня принесет нам хорошие новости.
Он не совсем ошибся, хотя Гуров не мог однозначно оценить новости, которые действительно принесла им Валерия Алексеевна. Она позвонила им еще днем, когда они уже собирались идти разыскивать Вазалевского. Однако планы пришлось поменять.
– Мальчики! – деловитым тоном сообщила Валерия Алексеевна. – Я времени зря не теряла. Можете меня поздравить. Я нашла нужных людей. Вы еще не передумали плавать по морям?
Первым побуждением Гурова было ответить, что да, как раз передумали – настолько наигранным показался ему тон Валерии Алексеевны, совсем неподходящий к ситуации. А особенно поразило его это почти интимное «мальчики». Из его памяти напрочь изгладилось, когда в последний раз его называли мальчиком. Но старая привычка не поддаваться первому впечатлению сработала и сейчас. Он не вспылил и не стал возмущаться. В конце концов, ему предлагали выбор. Другого варианта у него пока не было. Рассчитывать на Вазалевского было так же ненадежно, как ориентироваться на предсказания метеорологов. Гуров решил воспользоваться предложением Валерии Алексеевны.