Беги или люби
Шрифт:
— А пирожки, Арина, уже съели. Но вместо них могу предложить тебе вина. Ты будешь?
— Буду, — не задумываясь ляпнула. Но потом спохватившись, добавила. — Но исключительно из-за отсутствия пирожков.
— Я так и подумал, — саркастично изогнув бровь, ответил мужчина. И его чувственных губ, коснулась обаятельная улыбка.
На меня сейчас смотрел совершенно иной, непохожий на безжалостного бизнесмена Корецкого, Стас. Всегда аккуратная прическа, была взъерошена. Вместо привычного строгого костюма, обычная футболка и джинсы, страшно подумать, с потёртостям и дырками в самых неожиданных местах. Но больше всего меня поразил взгляд. Всегда такой холодный и колючий, сейчас
По телу, мягким шёлком, поползли воспоминания нашей с ним последней близости. И меня кинуло в жар. Усилием воли я оторвав взгляд от губ мужчины, принялась выбирать себе кусочек по лакомее, по сочнее. Что бы я хотела первым отправить себе в рот. Это немного отвлекло от навязчивых и таких запретных мыслей.
От запаха и вида принесённой еды, рот моментально наполнился слюной. И я сварганив себе огромный бутерброд, почти из всех принесенных мне продуктов, с жадностью откусила громадный кусок, пережёвывая с наслаждением. От яростного жевания меня отвлек звон бокалов. Стас уже поставил передо мной винный и налил доверху искрящейся, немного тягучей жидкостью. Я моментально потянулась к бокалу и поднесла его ближе к губам. Меня обдало винным букетом с оттенками полевых трав и майского мёда. Я пригубила вино и покатала на языке, на вкус оно было таким же приятно сладким и пряным, но не приторным. Скорее медовым. Распробовав сей чудный напиток, сделала уже больший глоток. Вино было изумительным.
— Это Шато Бордо 1963 года. Из очень ценной коллекции. В тот год, когда его произвели, был скудный урожай винограда. И если бы не несколько сотен этих бутылок, проданных на аукционе за баснословную на те времена сумму, хозяин винодельни пошёл бы по миру. Но он рискнул, и смог в дальнейшем хорошо раскрутить свой бизнес. Вложив в него все вырученные деньги.
Я поперхнулась. Для чего он мне это всё говорит.
Как будто прочитав мои мысли мужчина продолжил.
— Ты сегодня просила тебя отпустить.
Я кивнула, стараясь как можно быстрее переживать откушенный кусок.
— Так вот, я думаю нам стоит поговорить Арина. Я хотел сделать это ещё утром, но произошедший инцидент, немного выбил из колеи.
— Немного? — я возмущённо уточнила, с набитым ртом.
— Да, обычно в моём доме безоговорочно подчиняются моим приказам. Иначе, они знают, что их ждёт жестокое наказание. А ты Арина, неприкасаемая для других. И я четко озвучил свой приказ.
— Послушай Стас, — я наконец проглотила еду. — Мне не нравится всё, что здесь происходит, а в особенности то, что произошло сегодня. И я не понимаю, да и не хочу понимать смысл слова неприкасаемая. А тем более, что происходит с теми, кто теряет этот статус. Я просто хочу домой. Ты меня держишь здесь не законно, против моей воли! — я уже говорила на повышенных тонах. Видно хороший глоток вина, выпитый на голодный желудок, сделал своё дело. Развязав мне язык. — Я хочу тебя предупредить, что буду бороться до последнего. И при любой возможности, что появится, попытаюсь сбежать. А если мне это удастся, то я обращусь в полицию и тогда…
Но мне не дали договорить. Мужчина нагнулся, нависая надомной. Сильные пальцы, жестко обхватили мой подбородок, заставляя поднять голову. И Корецкий меня поцеловал, глубоко, властно, жадно, неистово.
В голове помутилось и я вмиг потеряла весь свой запал, а с ним и смысл разговора. Широкая, теплая ладонь, прошлась вдоль позвоночника и крепко обхватила мне талию, сжимая притягивая к себе ближе, заставляя приподняться с кресла. Я прогнулась в пояснице, высоко запрокидывая голову. Так как разница в росте у нас была колоссальная.
Горячие пальцы нежно водила по спине, периодически спускаясь к ягодицам и сминая их. Мужчина тяжело дышал, а меня кидало то в жар, то в холод, от его прикосновений. И от мысли, что ему сейчас мешает, поиметь меня, прямо здесь на рабочем столе, лишь тонкая ткань моего платья. Но самое пугающее было не это, а то, что мне всё это нравилось. Нравилось, чувствовать его тепло, обжигающий жар его тела, целовать в ответ так же страстно и самозабвенно лаская его язык. Ощущать под ладонями сталь его мышц и его мощь.
Меня возбуждала его властная и подавляющая манера в ласках. Его грубость и напористость, с которой он часто напирал, его диктаторские замашки. Я чувствовала силу в нём, силу его желания и то что он сейчас на грани, сдерживаясь из последних сил, чтоб не сорваться. И как не странно это сейчас прозвучит, ликовала. От того что нравлюсь этому мужчине. Что имею над ним власть, хотя бы сейчас, в эту минуту. Осознание этого будоражило кровь, заставляя пожар внизу живота разгораться всё сильнее, а тело гореть от предвкушения грубой ласки. Особенно там, где я уже чувствовала тягучее желание и начинающую разрастаться ноющую пустоту. Я хотела ощутить его в себе, чтоб он заполнил меня до основания, до болезненного растяжения. Чувствовать тяжесть его тела на себе и горячее обжигающее дыхание на своей коже.
Но не успела я раствориться, растаять как сахарный леденец, в горячих объятьях моего мучителя. Как мужчина, резко отстранился. А из моего рта, непроизвольно вырвался стон разочарования.
ГЛАВА 12
— Хочешь меня Ари-ина? — в его голосе были рычащие ноты, отдающие хриплым бархатом, что приятно резал слух. Вводя меня в какой-то транс, состояние отрешенности и предвкушения. Чего-то запретного, остро-сладкого, но такого желанного.
Я лишь отрицательно мотнула головой, так как говорить пока не могла, находясь в своеобразной прострации.
— Нет? Хочешь чтоб отпустил тебя. Да?
— Да, — выдохнула, уже немного отойдя. Но прозвучало это как-то двусмысленно, неуверенно. Как будто и не хотела вовсе, чтоб меня сейчас отпускали.
— А куда тебя отпустить? М-м-м, Арина? — его черные глаза опаляли, пронизывали, сжигали дотла, до основания. И мне захотелось утонуть в них. Так он на меня сейчас смотрел, неистово, пронзительно, проникая под кожу острыми иглами желания и возбуждения. Раствориться в его тьме без остатка, пропасть, сгинуть, исчезнуть. Закрыть глаза и не о чем не думая сорвавшись с обрыва, окунуться в эти омуты с головой. И умолять его не спрашивать зачем, просто потому что, я уже и сама не знала ответа.
— На волю, — пролепетала. Ведь не в моих правилах было показывать слабину. Да и не перед этим человеком, низа что на свете.
— На какую волю, у тебя её нет! И если ты уже забыла, то я тебе напомню, девочка моя. Там, как ты выражаешься — на воле. Тебя ожидает с повинной, господин Емельянов. И готов принять обратно с распростертыми объятьями. Только отрабатывать ты, ему его обиду, будешь намного жёстче, чем наш уговор. И не мне тебе рассказывать, о вкусах твоего бывшего хозяина. Или ты думала я об этом не узнаю, Арина? Как так получилось девочка, что ты оказалась всем и везде должна?