Беги, Люба, беги!
Шрифт:
— Ненавижу! — в отчаянии крикнула я в сторону
прихожей. Тут ноги подкосились, и я упала на табурет. — Господи... а вдруг это он?
Мысль пронзила, словно током. Если это Олег звонит, чтобы извиниться, сказать, что любит только меня и что никогда больше... Я вскочила и, путаясь в неверных ногах, бросилась к телефону.
— Да?! —закричала, срывая трубку. — Я слушаю!
— Здравствуйте! — немного растерянно произнес высокий женский голос. После секундной паузы женщина осторожно поинтересовалась: —
Стиснув свободной рукой лоб, я зажмурилась. Не понимаю, в чем дело... Это не Олег. Кто это? Спрашивают какую-то Медведеву... Боже мой, да ведь Медведева — моя девичья фамилия!
— Кто вы? Что вам нужно? — Странный звонок заставил меня очнуться.
— Ну, это точно ты, Медведева! — удовлетворенно протянула женщина. — Я уж подумала, что не туда попала! Это Зотова... Вера. Ну, вспомнила?
«Вера Зотова...— забормотала я. В имени было что-то невероятно знакомое. — Вера Зотова...»
— Верка, ты, что ли?
— Я! — радостно подтвердила моя. рывшая одноклассница и засмеялась. — Вечно, Медведева, до тебя как до жирафа!
.. Схватив трубку обеими руками, я закричала, дрожа от нервного возбуждения:
— Верка! Верка! Я узнала! Конечно, узнала! Господи... Зотова, здравствуй!
–
— Ну, здравствуй еще раз! — хихикнула подруга. — Как дела? Я тебя не отвлекаю?
Разом сбившись с дыхания, я торопливо забормотала:
— Нет, нет, Верочка! Что ты...
Взбодрившись ответом, одноклассница пустилась в пространные воспоминания о далеком отрочестве, дав мне тем самым несколько минут, чтобы прийти в себя.
Слушая заразительное хихиканье Верки, с самого детства слывшей невероятной болтушкой, я испытывала довольно странное чувство, словно только что вынырнула с огромной глубины и глотнула воздуха.
Не прошло и получаса, как мне удалось выяснить, чего ради она вдруг позвонила: в нашей школе намечается встреча одноклассников.
— В субботу, двадцать третьего... — трещала Верка. — В шесть... Встречаемся у крыльца. Ну что, Медведева, сможешь?
— Смогу, — кивнула я, разглядывая настенный календарь. — Приду обязательно! Спасибо тебе, Зотова!
Если бы Зотова догадалась, что сегодня для меня сделала, то могла бы быть уверена, что где-то там, наверху, в небесной канцелярии, в списке совершенных добрых дел напротив ее имени поставили большой жирный крестик...
Застегнув пуговицы халата, я вскинула вверх руки и потянулась. Будем считать это утренней зарядкой. Отодвинув занавеску, выглянула в окно. Воскресное утро выглядело весьма многообещающе. Солнышко, птички, первая робкая мать-и-мачеха... Похоже, будет отличный день. Не у меня, конечно. Лично мне радоваться было не с чего: муж, исчезнувший вчера вечером после скандала, не появлялся и не звонил.
Я включила музыку й направилась на кухню. Машинально поглядывая в окно, сварила кофе, сделала бутерброд с сыром. Потом села, отрешенно глядя на свой легкий завтрак. Невеселые мысли прервал звонок в дверь. Я вздрогнула. У Олега ключи...
Приоткрыв дверь, украдкой вздохнула.
— Доброе утро, Любовь Петровна... — с чувством приветствовал меня молодой высокий парень по имени Коля, наш сосед слева, и печально вздохнул.
— Здравствуй, Коля! — обреченно кивнула я и отступила назад. — Проходи.
Деваться было некуда. Ведь Коля пришел лечиться. А я врач...
— Вот, — смущенно сказал сосед и стал косить в сторону, — болею...
Я посмотрела на него укоризненно. Он смотрел на календарь.
Николай Ферапонтов здоров как бык. Однако вече-рами,имеет большую слабость к чрезмерному потреблению горячительных напитков, отчего по утрам частенько страдает и мается.
— Сердце, Любовь Петровна... Щемит, щемит... Терпенья нет!
Коля взглянул на меня с надеждой. Я жестом приказала ему задрать рубашку и пошла за стетоскопом.
Могучее сердце соседа исправно перегоняло по сосудам слегка разбавленную кровью водку и никаких нарушений в работе не предвещало. В очередной раз изумившись, я сообщила, что он совершенно здоров, и прочитала небольшую лекцию о правильном питании и здоровом образе жизни. Сосед огорчился.
— Тебе, Коля, жениться надо, — сказала я, — и перестать глупости выдумывать.
Чтобы совсем не добивать парня, я сжалилась и выписала ему витамины. Получив рецепт, он повеселел и поинтересовался:
— Любовь Петровна, я сейчас на рынок смотыляюсь, может, вам чего надо?
' Я задумалась, потом кивнула:
— Картошки... Килограмма три. Можешь?
Коля посмотрел на меня снисходительно и кивнул.
Выпроводив Колю, я вернулась на кухню. Кое-как запихнув в себя бутерброд, распахнула окно и уселась на широкий подоконник.
Одуревшие от бурного наступления припозднившейся весны почки на ветках бухли и лопались прямо на глазах. Распоясавшиеся воробьи бесчинствовали, затевая бесконечные потасовки на глазах млеющих от героизма кавалеров воробьих. Прижавшись виском к оконной раме, я жадно разглядывала бурлящую жизнью улицу, забывая вытирать катящиеся по щекам слезы.
Зазвонил телефон. Может, это... На ходу ловя соскакивающие тапочки, я торопливо прошаркала в прихожую.
— Слушаю!
— Привет! — раздался голос Лидки Вельниченко, моей подружки.
— Привет, — вяло отозвалась я.
Лидка многозначительно хмыкнула:
— И что у нас с голосом?
Я замялась. Мне рассказывать, так же как ей слушать, одно и то же в сто первый раз едва ли нужно.
Так... Настроение ни к черту.
— Ясно! — Она протяжно вздохнула. — Опять любезный супруг мастер-класс показывал? Что на этот раз?