Беги, Люба, беги!
Шрифт:
Да что же за напасти обрушились на голову Любы Платовой! Какие -то отморозки шарахнули ее по голове, настоящий бандит гоняется за ней с ножом, все машины на улице норовят сбить, а отвратительный маньяк, что регулярно названивает Любе по телефону, кажется, знает о ней все... И к тому же на работе, куда она устроилась по большому блату, творится что-то запредельное. Тайной и круговой порукой охвачена деятельность медицинского центра... И все-таки Люба разгадала его жуткую криминальную загадку — а потому церемониться с ней не собираются. И только
Я сцепила пальцы и поежилась. В горле прочно обосновался горький пульсирующий комок. Стащив с плиты остывший чайник, я налила в чашку воды и, с трудом сделав глоток, всхлипнула:
— Не могу больше... У меня нет сил... Когда только это все кончится?!
В коридоре послышались шаги. В проеме кухонной двери образовался красавец-мужчина. Дипломированный адвокат и по совместительству мой супруг. Одарив меня сверкающей презрительной улыбкой, он поправил воротничок белоснежной рубашки и усмехнулся:
— Хоть сию же секунду... Что, поискать свидетельство о браке?
Глядя в умопомрачительные сливовые глаза, я судорожно сглотнула, с превеликим трудом удерживаясь от слез. Их супруг не выносил. Однако веки предательски набухали, пришлось опустить голову и начать разглядывать дрожащие пальцы.
— Ой! — гнусаво протянул Олег, застегивая манжеты. — Что тут у нас? Снова трясемся, поджав облезлый хвост? И перестань качаться, как припадочная! — заорал он, и стеклянный плафон под потолком отозвался глухим дребезжанием. — Хватит сырость разводить! Только и можешь, что рыдать! Смотреть противно... Не баба, а черт знает что!
Сдерживаться далее не хватило сил, я взвыла и заплакала, давясь слезами. Олег с отвращением смотрел несколько секунд, злобно шарахнул кулаком о стену и выскочил в прихожую.
— Чтоб ты сдохла... — услышала я, потом громко хлопнула входная дверь, и все стихло.
Стиснув руками голову, я привалилась к холодной стене и сползла на пол. Мне и правда захотелось умереть.
Самое обидное, что я снова не успела понять, из-за чего же мы сегодня поссорились. Хотя наш брак длился всего два года, эта милая забава прочно вошла в привычку, которую мало кто решился бы назвать хорошей. Однако муж всем способам выяснения отношений предпо-читал именно этот, и поделать с этим я ничего не могла.
Первый скандал, расставивший все точки над «i», произошел месяцев через семь после свадьбы, когда я, вернувшись с работы в неурочное время, застала любимого супруга в обществе весьма привлекательной блондинки. Муж пришел в сильнейшее негодование, блондинка молча удалилась, красиво виляя крутыми бедрами, а я, наивно предположив, что имею полное право узнать, что происходит в моей собственной квартире, заработала в глаз, после чего целую неделю ходила на работу в темных очках. Вы когда-нибудь видели кардиолога в черных очках? Если видели, значит, были у меня на приеме...
Через неделю последовало бурное примирение, клятвы в вечной любви и голубиное счастье. Но где-то глубоко, на самом донышке хрупкой семейной вазы, уже появилась чуть заметная трещинка...
Держась за стенку, я осторожно поднялась. Голова кружилась, и мысли путались. Добравшись до окна, рывком распахнула обе створки. В лицо пахнул свежий весенний ветер. Закрыв глаза, я глубоко вздохнула. Вдох... выдох... вдох... Сердце, послушно подлаживаясь под ритм дыхания, постепенно начинало биться ровнее.
«Господи, зачем я это делаю? — пришло вдруг в голову. — Глупая привычка: «вдох-выдох, вдох-выдох!» Кому это нужно?»
. Я перегнулась через подоконник и открыла глаза. Третий этаж. Смешно... Мне ли не знать: счастливцы, которым не довелось свалиться с такой высоты вниз головой, потом месяцами лежат в гипсе, терпеливо сращивая покрошенные в винегрет кости. А заботливые родственники тычут им в рот ложки с манной кашей... Но кто будет кормить меня? Олег? Ха-ха... Представляю...
«Ну-ка, отойди от окна! Ты же врач! Не смеши людей...» — скомандовала я сама себе. Развернулась и, стиснув кулаки, оглядела кухню. На столе стояла чашка с водой.
— Конечно! — я даже рассмеялась. И бросилась к висящей на стене аптечке. — Я же врач!
Рванула хлипкие пластмассовые дверцы — на руки посещался целый ворох разноцветных упаковок. Схватив, сколько могла удержать, я вывалила лекарства на стол. Шаря трясущимися пальцами по гладким бокам коробок, долго не могла найти то, что искала.
Наконец под руку попалась плоская красно-белая упаковка, и я, вытащив блистер, принялась торопливо выдавливать таблетки.
Маленькие плоские колесики со стуком падали на стол, составляя причудливую белую мозаику. Я аккуратно убрала остальные лекарства и села, неотрывно глядя на пугающе-манящую белоснежную россыпь. Придвинула чашку. Легонько придавив указательным пальцем, потянула к себе ближний кружочек.
Ничего страшного... Не будет ничего страшного... Просто все закончится: тоска, унижение, боль... И никогда не повторится. Потому что терпеть я больше не в силах. Потому что все равно люблю этого бездушного мерзавца. Который, к сожалению, любит только одно — втаптывать меня в грязь...
Да, я врач. И знаю все симптомы. Просто сердце начнет биться сильнее. Но ему это не привыкать, так что ничего... Потом заложит уши, и ледяной холод, сковывающий ноги, потечет вверх по жилам, стремительно превращаясь в расплавленный огонь...
Я закрыла глаза, и в следующее мгновение таблетка оказалась во рту. Горькая, словно моя жизнь...
Гром телефонного звонка, раздавшийся из прихожей, заставил меня вскочить на ноги. От испуга чашка выскользнула из пальцев и опрокинулась, заливая рассыпанные по столу лекарства. В замешательстве я кинулась за тряпкой, потом бросила ее и принялась судорожно собирать враз размякшие таблетки.
Руки тряслись и не хотели слушаться. А телефон звонил и звонил, будто издевался, разрывая мой и без того закипающий мозг.