Беглец с чужим временем

Гнедина Татьяна Е.

В зале ожидания царила суматоха. Спекулянты готовились к выгодным сделкам. Жены замазывали косметикой появившиеся морщины. Дети потели в нарядных костюмах. Сердца бились учащенно. Стрелка вокзальных часов прыгала через минуты. Буфетчик запер дверь и отправился за новой партией прохладительных напитков. Наконец послышался воющий гудок поезда. Он становился все тоньше и тоньше по мере приближения состава. И хотя гаммельнцы не ведали о существовании эффекта Допплера, они еще с детства привыкли по гудку определять, приближается или удаляется поезд. Встречающие бросились к дверям. Толстая женщина с потрепанной прической оказалась в первых рядах. Это была фрау Бункер, вдова железнодорожного контролера, местная спекулянтка. Узнавая заранее о прибытии пассажиров «из замедленного времени», она отлично сбывала

им залежавшиеся товары гаммельнских магазинов. Сегодня она тоже рассчитывала на выгодную сделку. В дверях на перрон фрау Бункер охнула, остановилась. Кто-то с силой наступил ей на ногу, от боли у нее потемнело в глазах. Между тем этот «кто-то» поднес к ее лицу перстень с таким крупным драгоценным камнем, что у фрау Бункер задрожали колени, и она пошла за владельцем перстня, словно загипнотизированная.

— Сколько? — шепнула она.

— Договоримся,- ответил незнакомец.

Так состоялось знакомство господина Веске и фрау Бункер.

В Гаммельне не существовало тайной полиции. Все свое время полицейские посвящали регулированию уличного движения, а в условиях гаммельнских удивительных физических эффектов это требовало особой сноровки и внимания. И хотя такая роль полицейской системы в целом казалась Веске жалкой и недостойной германского государства, он решил пока довольствоваться помощью добровольных любителей тайной слежки за своими ближними. Первой энтузиасткой оказалась фрау Бункер. В ее доме и поселился бывший сотрудник отдела гестапо «номер сорок два», обладатель перстня с отлично сфабрикованным фальшивым брильянтом.

Новое жилище господина Веске было расположено рядом с домом профессора Айкельсона, и это обстоятельство дало почву для доверительных бесед между фрау Бункер и ее новым постояльцем. Новый жилец хотел знать все. Фрау Бункер ненавидела своих соседей Айкельсонов глухо тлеющей ненавистью. Для этого было много причин.

Безутешная вдова, посвятившая себя спекулянтской деятельности на привокзальной площади, нуждалась в поддержке. Ее покойный супруг, железнодорожный контролер, сообщал ей расписание поездов, приходящих из иного времени. После его смерти она оказалась одинокой в своих стараниях и ходила на спекулянтские дела вслепую. Вот тут-то она и обратилась за помощью к «привокзальному физику» Айкельсону. Но старик пришел в такое негодование, что фрау Бункер пришлось немедленно убираться. И она поклялась отомстить.

По вечерам на втором этаже дома Айкельсонов вспыхивая синий свет. Присмотревшись, фрау Бункер заметила там какие-то приборы. Однажды туда же на веревке поднимали огромную каменную плиту. И фрау Бункер отправилась в полицию. Там ей ответили, что профессор Айкельсон проводит опыты по поручению железнодорожного управления. Синий свет продолжал мигать. Но время работало не на Айкельсона, а на фрау Бункер…

Кто бы мог подумать, что все начнется с рукоделья? Да, именно с рукоделья. На парадном черном мундире железнодорожного контролера, который пришелся впору новому квартиранту и тарному руководителю фрау Бункер в делах государственной важности, она вышила череп и скрещенные кости. Так железнодорожный мундир ее покойного супруга стал мундиром первого гаммельнского эсэсовца.

Безоговорочно передав Веске все свои сбережения, фрау Бункер превратилась в его послушную рабу. То, чем она раньше занималась из любви к искусству — то есть сплетнями и наушничеством,- оказалось, по словам Веске, не чем иным, как ее патриотическим долгом, сделавшим ее первой национал-социалисткой в городе. Кроме того, твердо заявил Веске, за свои услуги фрау Бункер будет щедро вознаграждена из фонда имущества уничтоженных врагов Третьего рейха, а к ним, безусловно, принадлежат ее соседи Айкельсоны. Во-первых, они смущают и тревожат умы честных немцев своими бессмысленными и вредными опытами, не приносящими никакой практической выгоды городу; во-вторых, до него дошли слухи, будто Айкельсон пытается доказать своими археологическими

раскопками, что в жилах гаммельнцев течет вовсе не чистая немецкая кровь, а некая сложная смесь, образовавшаяся в результате многовекового сосуществования нескольких племен на территории нынешнего гаммельнского округа; в-третьих, многозначительно глядя в глаза фрау Бункер, Веске спросил ее, знает ли она, откуда произошла фамилия Айкепьсон и кто он по национальности? Фрау Бункер подхватила идею на лету. Ее атака была короткой и решительной. Она сразу же представила нужную информацию о «намеченном объекте». Айкельсон общается с какимто неизвестным человеком. Его в городе никто не знает, и прибыл он неизвестно откуда. Говорят, срисовывает то, что раскапывает из земли старик Айкельсон. А может быть, Айкельсон занимается вовсе не раскопками? Время от времени он исчезает на несколько недель и уходит в такую даль, где ни один гаммельнец сроду не бывал. Да еще таскает с собой диковинные приборы — фрау Бункер сама их видела.

— Шпион! — коротко обобщил Веске. — Недаром бродит где-то у границы.

Так, случайно попав в погоне за Трассеном в «городок относительности», Веске занес в него первые бациллы коричневой чумы. И хотя городок продолжал жить своей обычной жизнью, план действий, намеченный Веске невидимыми чернилами в «донесении № 8», становился реальностью.

КЛЕМПЕРТ СЧИТАЕТ, ЧТО МИР НЕ ИЗМЕНИЛСЯ

Рауль стад помощником профессора Айкельсона. Сегодня он сдал старику большую серию зарисовок. Среди них была интересная виньетка из древней рукописи: по лавровому венку бежит человек с крылышками на ногах. Кто это? Бог ветра? Но как он попал в этот медлительный мир? И с какой скоростью он бежит?

Профессор Айкельсон рассеянно просмотрел рисунки и сказал:

— Завтра утром вы свободны, Рауль. Я возобновляю работу в лаборатории.

В лаборатории Клемперт никогда не бывал, и о физике Айкельсон с ним не разговаривал. Только однажды профессор сказал, что уже много лет повторяет один и тот же эксперимент. «Опыт Айкельсона»,- бросил он с усмешкой. Рауль сдержался и не упомянул о знаменитом опыте Майкельсона. Это было бы нелепо. Что знает гаммельнский физик о Майкельсоне? И какая может быть между ними связь, кроме созвучия фамилий?

Рауль вышел на улицу и, миновав сверкающий никелем центр, отправился в пригороды. Он никогда еще там не бывал. Шел он медленно, чтобы возрастающая собственная масса не мешала идти. Наконец Рауль вышел за городскую черту, и перед ним раскинулся призрачный поселок с тускло поблескивающими в темноте окнами. Дома выстроились вдоль широкой дороги, уходящей к далеким заводским зданиям. Пахли полынью.

Рауль подошел к покосившемуся домику. Заглянув в окно, увидел за столом старую, полную женщину, раскладывающую по тарелкам еду из кастрюли. Двое мальчишек лет по двенадцати, отчаянно болтая ногами, пытались скользить по комнате вместе со стульями. Высокая молодая девушка причесывалась перед зеркалом и, вынимая из рта заколки, что-то раздраженно выкрикивала, поворачиваясь к мужчине, сидящему на кровати. Стукнула калитка. Звеня ведрами, пробежала девочка.

— Сдачу верни! — крикнули из дому.

Девчонка сначала помчалась с завидной быстротой, но потом, как будто передумав, медленно и вяло поплелась вдоль дороги, поддавая ногой ведро. Рауль пошел за ней. Почему у них так далеко колодец? Неужели гаммельнский водопровод кончился у последнего городского дома с черепичной крышей? Весь поселок состоял из самодельных домиков.

А девчонка все шла и шла вперед, позвякивая пустыми ведрами. Остановилась она около домика, похожего на терем Бабы Яги. В домике светилось одно-единственное круглое окошечко.

— Добрый вечер, фрау Паулина, — сказала девочка. — Два ведра, пожалуйста.

— Не забудь вернуть сдачу. У меня опять были неприятности с твоей матерью.

Девочка поставила ведра под кран водопроводной колонки, и из него с шипением вырвался поток воды. Наполнив ведра, девочка снова вышла на дорогу. В окошке задернулась занавеска. Рауль обошел крошечное строение. За ведро воды здесь платят? Почему?

— Фрау Паулина! — негромко позвал он.

В окне появилось гладкое, казалось, промытое до мельчайшей морщинки, доброе лицо.