Беглец
Шрифт:
Наемница
Рожденный в империи, должен
еще доказать, что он достоин империи.
Автор.
Семь медных монет. Это все, что осталось от последнего найма. Комната в трактире оплачена до конца недели, но, если в ближайшие пару дней не будет работы, придется уходить с попутным караваном на север. Сейчас разгар весны, самая пора заботиться о запасах на зиму. Нария имела честь быть наследницей барона из провинции Кирак. Но здесь, в столичных землях, она представлялась только именем, никогда не упоминая свой скромный титул. Тому было несколько причин. Благородным дамам не пристало носить доспехи и мечи, подобное хоть и не запрещалось, но считалось дурным тоном. Но земли ее отца, барона Орума, настолько бедны и скудны на урожай, что иного способа поддержать семейный бюджет, просто не существовало. И за благо можно было считать даже такое унижение как стать наемником. Нария
От довольно выгодного найма пришлось отказаться. Торговец хотел, чтобы с десяток наемников сопроводили его караван на добрые пять сотен километров. Он вез дорогие шелка с юга и очень опасался нападения разбойников. Но Нария не могла согласиться на эту работу. У нее не было лошади, а бежать за обозом, не позволит старая травма. Пока ходишь неторопливо — то терпимо, даже во время активных разминок с оружием, нога не сильно беспокоила. Но вот после утомительного и длительного бега, старая травма давала о себе знать серьезно.
Время уже за полдень. Нет смысла торчать здесь дальше. Пора отправляться к большой ярмарке. Там будет много других, более мелких нанимателей, кто сможет предложить хотя бы работу ночного сторожа. Сейчас ничем нельзя брезговать. Зимой удалось с оказией передать отцу пять золотых монет. Нария очень надеялась, что до весны им хватило этих денег. Крестьянских подворий в баронстве теперь нет ни одного, так что отцу приходится полностью обеспечивать семью самостоятельно.
В трактире остались только ремесленники, да дворовые люди. Главы наемных отрядов неспешно ведут деловые записи за кружечкой пива. Своих подчиненных командиры сторговали всем желающим еще утром. В это время хороший наниматель уже не появится. А если и случится какой залетный, то предложить ему кроме оставшихся неудачников было некого. Сама Нария к неудачникам себя вовсе не относила. На дуэли или в бою, она легко могла уделать пяток опытных наемников. Ее отец, который в полной мере передал девочке боевое искусство, был рыцарем серебряного круга посвящения. И это звание он получил не за то, что прятался за спины товарищей. Так достойная дочь своего отца не стеснялась боевых навыков, но как к наемнику-женщине, к ней относились с большой долей недоверия. Случались исключения, когда охрана или сопровождение требовались для женщины. Тогда ревнивые, или особо недоверчивые мужья и отцы, с особой охотой пользовались ее услугами. Это была именно ее ниша, ее маленькое преимущество, некая специализация, которой она и пользовалась. Но подобных заказов не было уже очень давно.
Служанка-подавальщица тихонько подошла к ее столику и протянула серебряную монету.
— Простите за беспокойство, госпожа, но вон тот пожилой господин у окна приглашает вас за свой столик.
— Кто он такой?
— Я не знаю, госпожа, никогда его раньше не видела, но заказ сделал хороший.
Незнакомец сидел чуть в тени под окном. Солнечные лучи освещали чисто выскобленный стол, тарелки и кувшин на нем, но сам незнакомец скрывался как бы в тени. Выглядел неброско. Старый, видавший виды серый дорожный плащ, кривая, отполированная руками клюка, тощая холщовая котомка. На монаха или бродягу не похож. Уж слишком пронзительный и уверенный взгляд. Длинные седые волосы заплетены аккуратными косами. Ссутулившийся, сгорбленный старик, но руки выдают в нем аристократа. Нария всегда обращала внимание на руки и на обувь. Даже если человек прятал лицо, род его деятельности и образ жизни можно было легко понять именно по рукам и обуви. У старика были слишком подвижные руки. Пальцы привычные выполнять точные и сложные действия. Это не руки воина или крестьянина, и не руки монаха или писца, нет, это руки аристократа. По запыленной обуви трудно было что-то сказать, да и походки старика, Нария пока не видела. Но беглого взгляда на руки незнакомца было достаточно чтобы рискнуть и… хотя бы выслушать его предложение.
Толкнув широкую двустворчатую дверь, я вошел в светлый зал, в котором оказалось весьма сухо, проветрено, чисто и уютно. Девочка-служанка, завидев меня у дверей, сразу же побежала навстречу.
— Доброго дня господин. Добро пожаловать в таверну «Молоко и мед». Вы будете один, или ждете гостей?
— Столик на одного, деточка.
Юркая служанка проводила меня до крошечного столика в стороне от входа, под самым окном. Из окна дул приятный сквознячок, смывая все запахи переполненного людьми помещения.
— Чего пожелает господин. Освежиться или отведать доброго обеда. Сегодня утром привезли свежее пиво. Есть копченые рябчики, тушеная свинина с бобами.
— Твердый сыр, холодное копченое мясо и пива, — сделал я заказ и устало откинулся на спинку стула.
— Сию минуту, господин!
Девочка убежала на кухню, а я стал осматриваться по сторонам в попытке оценить общество завсегдатаев. К счастью, это оказалось довольно просто. Под вывеской безобидной таверны скрывалась самая настоящая биржа наемников. Такую можно было встретить почти в каждом городе. Наемники разных
По правде сказать, ордер на мою поимку был выдан еще двенадцать лет назад и, до сих пор, не потерял актуальности, но ни один из вменяемых охотников за головами, не станет преследовать Архимага, некроманта и демонолога, сколько бы золота за это не посулили. Не их полета птица. В открытом бою с прежним Синасиром Дидаром не справились бы и десяток магистров-боевиков. А уж со мной и Архимагам тягаться совершенно бессмысленно.
Потягивая, действительно очень хорошее, пиво, я разглядывал ауры тех редких бойцов, что остались еще в трактире. Бывшие солдаты, отошедшие от дел разбойники, опытные когда-то воры, один даже капитан тайной имперской стражи в отставке. Жажда наживы, золото, трофеи, есть даже те, кто получал удовольствие от убийства и пыток. Насильники, мародеры, от бандитов только и отличные тем, что существуют в рамках закона и состоят в различных гильдиях. Ни рыцарей, ни паладинов среди этой братии не было, да и быть не могло. Хотя, одна аура выделялась среди прочих. Совершенно не запятнанная жаждой наживы, не пылающая ненавистью или жестокостью, аура человека, исполненного праведным гневом. Я присмотрелся внимательней. Это была женщина, лет двадцати пяти — двадцати восьми. Довольно высокая, плотно сбитая. На ней были экипированы заметно потертые, но еще вполне прочные легкие доспехи. Хороший меч, охотничий нож, короткий кинжал. Светло-русые волосы, голубые глаза, точеный, словно у античной скульптуры, нос. Ее аура светилось желто-зелеными оттенками собственной силы, вспыхивала фиолетовым гневным сполохом, и синими искрами болезненной тоски. Для простолюдинки у нее были слишком тонкие черты лица. Получить опыт в армии или тайной службе, она не могла, в гвардию женщин не брали. А боевой опыт у девушки был и, судя по всему, немалый. Может быть не самый удачный, учитывая несколько шрамов заметных на открытом участке шеи, на левой руке и над бровью. Скорее всего боевые навыки она получила от отца. Бывшего гвардейца или даже рыцаря. Глядя на меч, лежащий перед ней прямо на столе, можно сказать что рыцаря. И пятилетнего жалования гвардейца не хватит на такой дорогой клинок, украшенный когда-то драгоценными камнями, от которых остались крепления, как напоминания былой роскоши. Из чего следует, что она скорее всего дочь мелкого аристократа, рыцаря. Разорившегося, погибшего или лишенного титула. Хотя, в последнем случае, ей бы запретили носить меч с родовым гербом. Скорей всего просто наследница обедневшего вассала, попавшего в немилость, отсюда и праведный гнев в ее ауре. Она явно считает все случившееся, с ней и ее семьей, несправедливым. Какой смысл гадать, если можно просто спросить. Рано или поздно, мне придется искать верных людей в команду и для путешествия на другие континенты, да и эти земли не мешало бы исследовать, в расчете на собственные интересы. Надежные люди в команде всегда понадобятся, а аура этой девочки мне нравилась. Да и учитывая отношение к женщинам в среде наемников, да и в целом в обществе, можно сказать с уверенностью, что приличные предложения ей поступали весьма редко.
— Ардак, — обратился я к джинну используя лишь мысленный канал.
— Да, хозяин, я здесь.
— Скажи-ка дружище, сможем ли мы где-то раздобыть золото. Я имею ввиду не металл, а деньги.
— По первому же приказу достану сколько угодно, хозяин. Здесь в ходу монеты даже старых династий. А кладов в округе полным-полно.
— Вот и хорошо. Найди хороший клад, чтоб не очень далеко, но не выкапывай.
— Да, мне нетрудно, хозяин.
— Нет, Ардак, не выкапывай. Просто подскажешь мне где находится и все. Хочу проверить в деле вон ту наемницу, как она отреагирует на легкие деньги.
— Тогда придется брать еще наемников, или лошадь покупать. Ну или хозяин все золото в свой домен спрячет, там пару сундуков всякого добра.
— Лошадь купим. Лишней не будет.
— Как скажешь хозяин. Клад в сорока километрах на север, в заброшенном поместье. Плохая земля, солончак да сушь, все родники пересохли.
— Клад не проклят?
— Нет, хозяин. Места считаются гиблыми, а так все чисто. Клад уж лет триста там лежит.
А что, отличная идея. Появляться в столице и в коллегии мне еще рановато, а вот тощий кошелек в большом городе, может стать помехой. Озаботиться наличными средствами самое время.
Подозвав служанку, я протянул ей две серебряные монетки.
— Одну монетку возьми себе на угощения, — сказал я ей, — а другую передай вон той госпоже и скажи, что я приглашаю ее за свой стол. А после принеси дорогое, но не кислое, вино и пару жаренных куропаток, хлеба и сыра. Да упакуй хорошенько, я возьму припасы в дорогу.
— Да, господин, сейчас все сделаю.
Служанка побежала выполнять мое поручение, а я тем временем снял с пальца кольцо, уж слишком оно приметное. Превратил искусно сделанный посох в обычную клюку и напустил на одежду морок, создающий видимость потертости и поношенности от дальних странствий.