Беглец
Шрифт:
На пике своей карьеры Тристис был пятым замом главы имперской сыскной службы. Эх, как он тогда радовался и с каким рвением брался за самые безнадежные дела, чтобы доказать правильность своего повышения! Только вот потом оказалось, что назначили его с целью нацепить всех блох от темных делишек начальства и предшественника, который сразу после того, как Тристис оказался в опале, уже с «очищенной репутацией» снова вернулся на свое место. И все бы ничего – повысили, опустили, нашел работу в другом месте… Только вот в эйфории от повышения он взялся за слишком уж безнадежное дело, потянул не за ту ниточку… Вот и приходится теперь сыщику высшей категории мотаться по захолустью, расследуя всякую бытовуху и ограбления. Даже формулировку придумали для оправдания такой низкоквалифицированной работы: «Назначение
Впрочем, как показали последние события, какая-то логика (помимо обоснования понижения) в этом все-таки была. То, что случилось пару дней назад, – дело действительно имперского масштаба! Возможно, лет пять тому назад, сразу после опалы, Тристис вцепился бы в это дело, чтобы раскрытием поднять себе репутацию и снова вернуться в большой сыск.
Теперь же, хорошенько обдумав ситуацию и вдоволь наездившись по глухомани, Тристис совершенно по-другому оценивал открывавшиеся (а точнее, закрывавшиеся) перед ним перспективы. И эти оценки печалили еще сильнее. Впереди пугающей черной дырой развернулась неизвестность. Не раскроешь дело – окажешься крайним, раскроешь – может, повезет и повысят, а может, наоборот, намотают на жезлы и оборвут нить твоей жизни. Академики свято хранят свои тайны и тайны истоков Искусства и простых смертных к ним не подпускают. Лишь две вещи помогали Тристису не думать о пугающей перспективе: воспоминания о старых добрых временах и погружение в мутный омут расследования загадочного дела.
Ник
– Легко же тут сдаются тайны следствия! – наконец-то отмерла Карина и обличающе хмыкнула.
– С тем, кто сумел перестроить защитную систему тюрьмы без всякого жезла, – вышел из задумчивости Тристис и посмотрел на меня, как бы ища в моей ауре подтверждение своих слов, – и взял под контроль артефакт, одна настройка и управление которым требует навыка как минимум магистра Искусства, а то и профессора, хочется быть максимально откровенным и дружелюбным. – Он слегка улыбнулся.
– Логично. – Я вернул ему улыбку, создал еще один бокал и, наполнив вином, силовыми нитями поднес сыщику. – Насколько я понимаю, сейчас я являюсь как бы врагом империи? Преступником?
Тристис, не отводя взгляда от бокала, слегка помялся.
– Решать подобное не в моей компетенции, однако, на мой взгляд, никаких преступлений против империи вы не совершали. – Он искоса посмотрел на Карину. – К сожалению, есть один неприятный момент. Девушка, которую вы прихватили, уходя из тюрьмы, все-таки является преступником. От вашего решения зависит и отношение к вам. Если позволите ее забрать, то никаких проблем с вами быть не должно. А иначе вы сами становитесь преступником за помощь в побеге и укрывательство заключенного.
Все глядели на девушку. Та застыла истуканом и перестала переводить. Руки ее постоянно сжимались и разжимались, крылья носа от напряжения шевелились, а из-под воротника появилась недовольная морда дракончика, который уставился на присутствующих и ощерился, зашипев. Правда, самого шипения слышно не было, а вот горящие глаза и иногда появляющееся пламя изо рта впечатляли. Глядя на пораженные лица сыщика и коменданта (второй искусник все так же находился в трансе), я хмыкнул.
– Что ж… Видимо, не судьба. – Тристис и комендант перевели взгляд на меня. – Придется мне считаться у вас преступником. Не знаю, что натворила Карина, но уверен – разногласия произошли по политическим вопросам. А политика – это не для меня. Я обещал ей свою помощь и разбрасываться словами не намерен. Так что придется вам как истинным сынам своей империи искать меня, когда я уйду. Сначала соберу всю возможную информацию о моих амулетах, а потом исчезну. Вместе с девушкой. И вряд ли у вас получится меня найти и тем более поймать.
В воздухе повисла неловкая пауза.
Тристис
Что ж, похоже, неведомый искусник прав. Он выбьет всю информацию об артефактах и скроется. Вероятно, даже оставит их в живых. Тристис наработал немалый опыт, расследуя различные
Еще когда сыщика направленным искусным или чародейским воздействием буквально внесло в комнату, он хоть и растерялся, но оценил ситуацию в первые же секунды. Комендант, несмотря на внешне спокойный вид и крепкие нервы, был явно на взводе, аура и напряженные ноги выдавали его с головой. Рядом сидел городской верховный жрец. Кровь из носа и характерные признаки в ауре Адамуса говорили о том, что тот безуспешно пытался обратиться к богу за помощью. Ну а позы остальных участников разговора, девушки и парня, явно показывали их главенствующее положение.
Последующие события скорее добавляли вопросов, чем давали ответы. Тристис изначально предполагал политическую подоплеку в этом деле. Поэтому он и зашел к коменданту за дополнительными бумагами, касающимися узников. Так уж получилось, что почти все документы комендант «конфисковал» у начальника тюрьмы. Но то, с чем он столкнулся, напрочь перечеркивало предположения сыщика по поводу сбежавшего узника. Поведение и странная заклинательная школа явно указывали на его чуждость как чародеям, так и искусникам. Другой язык, похожий на смартанский и даймонский, незнание современных реалий – все говорило об этом. То, что он не определил в искуснике жреца, вполне объясняется тем, что о них тридцать лет назад, когда парня посадили в тюрьму, практически ничего не было известно. Тристис никогда не увлекался географией далеких от Кордоса стран. Сыщик полагал, что пустая голова – до краев наполнена эрудицией, а умная – изучает то, что действительно может пригодиться в текущей и будущей деятельности. Теперь же жизнь ткнула его туда, где привычная картина мира расползалась на части. Во многих знаниях много печали…
Ник
Все о чем-то задумались, переваривая мои слова. Впрочем, я тоже от них не отставал. Похоже, сыщик не соврал, да и комендант врал лишь отчасти: об Умнике и бадди-компе власти ничего не знают. А значит, нужно решить, как я буду собирать информацию. Не нанимать же мне официально сыщика на работу, когда здесь крутится столько народу!
– Вы не сможете далеко уйти через горы, погода и стихия будут немилосердны к вам! – вдруг очнулся тот первый искусник. Взгляд его стал осмысленным. В глазах плескалась некая строгость и полная уверенность в своих силах. Мне даже стало неуютно. То же почувствовал и сыщик. Даже комендант поморщился от такого пафоса.
Мы с Кариной переглянулись. Странный какой-то искусник, и реакция других на его слова тоже странная. Непонятная речь в его положении. Или, может, где-то какие-то полумагические бури в это время творятся?
– А уж это меня беспокоит меньше всего. При желании я любую погоду себе наколдую! – несколько провокационно ответил я, чтобы посмотреть на его реакцию.
– Движения стихий, кругообороты воды и воздуха – на все это воля богов, и не тебе, смертный, за них решать!
– Неужели? – хмыкнул я. Эка дяденька распоясался. Похоже, неубедительно я играю роль могучего и грозного высшего мага, если он такие диспуты устраивает. – Боги, – назидательно продолжил я и принял слегка высокомерный вид, чтобы еще сильнее позлить неприятного типа, – это не более чем гигантские умные энергетические паразиты. Через так называемый астрал они вселяются в своих жрецов, их устами заставляют толпу молиться, получают от этого энергию веры и жалкие крохи возвращают обратно в виде чудес, чтобы привлечь в свою паству еще больше доверчивых баранов!