Беглецы из ниоткуда
Шрифт:
Он так и знал, что корабль, пока он существует, пока обломки его не разлетелись в пространстве, остается кораблем – пусть даже вдвое, втрое больше лет пройдет. Придет день – и он снова начнет очередной разгон…
– Побежали, штурман. Одеваться, и – в катер. Самым полным.
Оделись и добрались до катерного эллинга в рекордно быстрый срок. Там все было в порядке, как показывала контрольная камера. Только попасть внутрь оказалось невозможно: автоматика подтвердила, что выпускной люк эллинга открыт, катер – в пространстве.
Это было неожиданно. Непонятно. И тревожно.
Непонятно – потому, что катерный эллинг был не тем местом, куда может войти каждый желающий. Только член экипажа.
Не они двое, естественно. И не Рудик; тот все еще не мог даже встать с койки.
Четвертым членом экипажа была Вера. Но с ней они только что расстались в Центральном посту, где писатель держал ее за руку так крепко, что и захоти она – вряд ли смогла бы высвободиться. Значит, и не она. Передать же кому угодно другому свое право доступа она не могла: это не ключ был или какая-то карточка, а папиллярные линии пальцев и радужная оболочка глаз, надежно хранившиеся в памяти контрольного компьютера.
Но, может, она довела кого-то до входа, открыла эллинг, впустила другого человека, а сама вернулась назад?
Следовало проверить. Немедленно.
– Постой, – сказал Луговой. – А Карский?
– Да, конечно, – сказал капитан. – Карский.
У него – земная универсальная карточка. Управлять катером он умел, это оба помнили с давних времен. И к тому же…
«Вера, – подумал капитан. – Только что она была с писателем. И не просто так. Что-то между ними есть». Но там, в Центральном посту, он совсем забыл, что Вера ведь – жена Карского. Разрыв? А значит – жизнь кажется конченой, бессмысленной, и возникает сильное, очень сильное желание – учинить что-то такое!.. Если не с кем-то другим, то с самим собой. Это капитан отлично знал по собственному опыту. Его тогда спасло чувство ответственности за корабль, за экипаж и пассажиров. Карского ничто такое не сдерживало. От него сейчас ничего не зависело, и он ни за что не отвечал.
– Пошли!
– Уже? – обрадованно воскликнула Зоя.
Она вовсю хлопотала вокруг полусонной Милы, полулежавшей в штурманском кресле.
– Еще, – кратко ответил Устюг. Зоя отлично разбиралась в его интонациях. И поняла: что-то неладно.
– Что случилось?
Капитан ответил не сразу. Он оглядел штурманскую, потом выглянул в ходовую рубку.
– Где Вера?
– Ушли, по-моему. С писателем. Да что, собственно…
Ответить было некому: оба судоводителя уже исчезли за дверью.
– Куда сначала?
– К администратору. Ближе, и по дороге.
В лифте капитан включил срочный спуск.
– Администратор, извините за вторжение…
Карский был в фартуке и с ножом в руке. Мелко крошил что-то на доске. Словно бы ничего не произошло. Только глаза были как бы неживыми. Погасшими. Однако вошедших он встретил любезно. Сказывалась школа политика.
– Милости прошу. Садитесь. Может, не откажетесь пообедать со мной? Я тут решил немного поэкспериментировать – в очередной раз…
– Благодарим за приглашение. К сожалению, дела…
Карский понимающе кивнул и слегка развел руками – как бы давая понять, что в этом ничем помочь не может. Может быть, в чем-то другом?
– Могу я вам чем-то помочь?
– Скажите, администратор: в последнее время – дни, часы – вы заходили в катерный эллинг? Или провожали туда кого-нибудь? Открывали эллинг?
Карский удивленно посмотрел на капитана.
– С этим устройством, – сказал он неторопливо, – у меня связаны не самые приятные воспоминания, как вы, вероятно, помните. И с той поры я ни разу и близко не подходил… Да и что мне там делать? – Тут в глазах его мелькнула мгновенная искорка. – Ах, вы полагаете, что случившееся могло подтолкнуть меня… Хотя, возможно, вы не знаете…
– Догадываемся, – кратко ответил Устюг.
– Ну да. Нет, поверьте мне, мысль о подобном решении вопроса мне в голову не приходила. Вот если бы это было политическое крушение, позорное, оскорбительное – тогда, может быть. Но это – простое житейское дело. Так что поверьте…
– Мы верим. Скажите: а ваша карточка – у вас? В сохранности?
– Видимо, произошло что-то неприятное. С катером?
– Кто-то угнал его. Ничто не взломано, кто-то вошел в эллинг по праву.
– Понимаю. Интересно. Карточка? Да тут она – на письменном столе. Сейчас.
Поискав с минуту, он поднял брови:
– Странно – не могу найти…
– Ясно. Кто заходил к вам в последнее время?
– Кто же? Минутку… Нарев. Вера, конечно, – перед тем, как… Ну и Орлана, дочь – у нас с ней был деловой разговор.
– Нарев… Его мы только что видели – значит, не он. Хотя, конечно, если бы ему понадобилась ваша карточка – вряд ли он удержался бы от соблазна. Вера? У нее и так повсеместный допуск.
– Вы думаете, Орлана? Ну, не знаю… Хотя, конечно, в ее возрасте люди бывают способны на самые неожиданные поступки. Тем более, что… м-да.
– Вы хотели что-то добавить?
– Видите ли, сегодня с утра она была не в лучшем настроении, далеко не в лучшем – по причинам и личным и, я бы сказал, политическим. В столь нервозном состоянии – возможно, она и взяла мою карточку. Но, насколько я помню, вы ведь учили ее обращению с катером? Помню, в те времена она даже со мной консультировалась. Но ведь это можно легко установить: с катером же есть связь.
– Пытались. Пока – без ответа. Но попробуем еще, конечно. Нам просто катер срочно понадобился – а его нет.
– Может, вы хотя бы намекнете – что же происходит сейчас на корабле?
Объяснять ему – это, конечно, потеря времени. Но, может статься, не напрасная?
– В двух словах, администратор…
Карский слушал, казалось, внимательно. Однако как-то отрешенно. Словно бы все это его и не касалось вовсе, а происходило где-то далеко-далеко, с кем-то, кого он никогда не знал и не узнает. А когда капитан умолк – проговорил лишь:
– Да, сложная ситуация, весьма. Но я надеюсь, что вы с нею успешно справитесь. Ведь вы сами будете вести переговоры?