Беглецы из ниоткуда
Шрифт:
– Отнесем его, – сказал Нарев.
– Сначала катер, – возразил капитан.
И все зашевелились, словно проснувшись.
Проницатель мчался незримым облачком напротив той силе, неразумной мощи, которая, подчиняясь приказу, возникла из как бы пустого пространства и концентрировалась сейчас, чтобы обрушиться на тело-помеху и раздавить его, скомкать, превратить в комочек вещества – и выбросить далеко-далеко, – туда, где оно больше не будет мешать.
Так можно было сделать с самого начала – и, безусловно, для очистки канала избрали бы именно такой способ, если бы не одно обстоятельство: уничтожая помеху, сила исказила бы и параметры канала, и потом потребовалось бы время, чтобы он снова мог действовать без осечек. Всеобъемлющий старался избежать этого. Межпространственный канал – образование весьма хрупкое. Но сейчас терпение иссякло. К тому же Федерация не выполнила соглашения: тело не ушло.
И вот сила надвигалась – а Проницатель мчался ей навстречу, излучая лишь одну мысль:
– Они ушли! Ушли! Ушли! Отменить силу! Отменить!
Чтобы излучение было достаточно мощным, он уходил в него сам, становясь все меньше и слабее, но продолжая слать свой сигнал до последнего.
До того мига, как перестал существовать как отдельная индивидула высокого заряда.
Но сила замедлилась. Она не мыслила, она подчинялась лишь сигналам – и сигнал Проницателя оказался сильнее, потому что они были совсем рядом.
Замедлилась. Остановилась. И начала рассеиваться. Уходить к своим истокам.
А корабль стартовал, хотя и несколько позже установленного времени. Освободил наконец зону канала.
Разогнался, как встарь, до переходной скорости. Вспыхнул на мгновение голубым светом – и в чужом пространстве стало пусто, как было, пока кусочек земной цивилизации не занесла сюда нелегкая.
Физик Карачаров кое-как пристроился за нештатным компьютером в закоулке туристического модуля. В компьютер была загружена программа – на этот раз его программа, противоположная той, которая заставила корабль в давние годы изменить, находясь в сопространстве, свой знак.
Когда сопространство захлопнулось за ними, капитан дал команду. И Карачаров, повинуясь ей, включил выполнение.
Ничего не произошло, казалось. Но у Карачарова сомнений не было. Или, если и были, он их никак не показал.
– Все в порядке, – сказал он. – Везите на Землю.
– Выйдем в наше пространство – проверим, – сказал капитан. – Какой-то риск все же есть, правда?
– Риск есть, даже когда улицу переходишь, – ответил Карачаров, несколько обидевшись.
Перехватчики висели в сопространстве, дрейфуя вместе с ним. Бромли на «Бахадуре» сидел за собственным пультом.
Командир корабля подошел к нему. Офицер был недоволен.
– Боюсь, доктор, что вся затея – ни к чему.
– Вы полагаете? – пробормотал физик, не отрываясь от пульта.
– Просто я верю в ваши приборы. А они показали бы нам корабль еще до начала его разгона – если бы он вообще существовал в этом пространстве. Но его нет нигде. А коли нет – значит, и не будет. Ничто не возникает ниоткуда, согласны?
Ответ физика оказался совершенно неожиданным:
– Вижу цель, – крикнул он возбужденно.
И в самом деле: еще мгновение назад нигде не существовавшая цель сейчас отчетливо обозначилась на мониторе.
– Опознать цель! – приказал командир.
После паузы он услышал:
– Странные какие-то сигналы. Цель идентификации не поддается.
– Такие сигналы употреблялись двадцать и тридцать лет тому назад, – сказал командир. – Не поддается опознанию – значит, это он и есть. Хотя так и не понимаю – каким образом он мог возникнуть ниоткуда. Где же он был?
– В нигде, – услышал он в ответ.
И скомандовал:
– Курс на объект. Смотри, доктор: если что не так будет…
– Будет, будет так, – успокоил его Бромли.
Самого его уже била дрожь. Но не от страха. То была дрожь азарта.
Корабли медленно сближались. Раньше такое считалось невозможным. Но мало ли что раньше считалось невозможным – и произошло все-таки.
Сближались до тех пор, пока объект вдруг не засигналил – огнями, торопливо, отчаянно:
«Стоп! Прекратите сближение! Опасно! Опасно!»
– Моторы стоп! – крикнул капитан в микрофон.
– Капитан, – сказал Рудик. – Плохо дело. Горим.
– Что?..
– Да все они. Батареи. Я же говорил: гарантии нет. И вот пластины тают. Теряют энергию.
– Взорвемся?
– Нет. Но как только они скиснут окончательно, сопространство, сам знаешь, выкинет нас неизвестно куда. И так далее.
– Сколько они еще продержатся?
– Ну, не знаю. У них же характеристики не те. Фирменные простояли бы, может быть, сутки. А эти – ну, часа два…
– Все ясно, – сказал капитан. – Эвакуация.
– Жалко… – проговорил инженер.
– У пчелки, – рявкнул капитан. И уже нормальным голосом добавил: – Переходные рукава, скорее всего, не совпадут. Придется катерами. Два часа? Обязаны успеть. Луговой! Сигналь по связи: «Терплю бедствие. Прошу выслать катера для эвакуации людей. Мой катер лишен хода. Эвакуацию проведем в два или три приема. Время – полтора часа».
– Пишу, – сказал Луговой из своего поста.
Все случилось так внезапно, что попрощаться с кораблем никто не успел. С миром, в котором, худо ли, хорошо ли, прожили чуть не двадцать лет. С которым срослись. В котором собирались еще жить и жить – до самой смерти. Но вот – не получилось. Каждый и радовался, и грустил. О том, что будет там, в Федерации, придутся ли ко двору – никто пока еще не задумывался. На это и потом хватит времени. Наверное, будет, как и всегда, у разных людей по-разному.
Катера сновали, набитые под завязку. Очень маленькие суденышки.