Бегство Квиллера
Шрифт:
Было уже слишком поздно ложиться “на грунт”, потому что когда через час я явился в “Красную Орхидею”, то увидел, что они обложили отель, и понял, что попался в ловушку.
14. Отсчет времени
Я позвонил Пеппериджу, но его на месте не оказалось.
Работал автоответчик. Я оставил послание.
“Я у красной черты. Звони мне.”
На часах 10.03.
Когда ловушка захлопывается, первым делом вы должны взглянуть на часы, потому что позже это может спасти вам жизнь.
В 10.03 снаружи находилось пять человек, и я еще раз убедился в их присутствии, приоткрыв
11.14.
Как мне нужен звонок от Пеппериджа.
“Вот это мой номер. По нему всегда будет включен автоответчик. Ты можешь оставить на нем сообщение, если я, скажем, выскочил перекусить в паб.”
Он не мог быть в пабе в три утра.
Так где же он?
“Прости, это не тот уровень работы, к которому ты привык.”
У меня еще была возможность ускользнуть от слежки, если бы я мог переговорить с Пеппериджем и продержаться до наступления темноты, но в любом случае я должен исходить из. предположения, что Кишнар уже здесь.
За ним, конечно же, послали.
Сайако сказала, что послезавтра он вылетает из Бангкока, и его план заключался в том, что люди Шоды прочешут город, пока не найдут меня, после чего им останется загнать меня в угол и преподнести ему. Именно так они и действовали, им повезло, я был приговорен к смерти, и они послали за ним — а уж он-то не будет терять времени. Шода, скорее всего, отправила за ним один из своих личных реактивных самолетов, а для него тут всего три часа лета.
В полдень я позвонил Тхонгсвасди, тайскому инспектору полиции, о котором мне рассказала Кэти. Пепперидж сообщил обо мне их службе разведки, и они приняли сообщение обо мне без тени сомнения, но это не означало, что в посольстве не может быть агента Шоды. Если я попрошу предоставить мне информацию о Манифе Кишнаре, он получит предостережение, что я осведомлен о его существовании, чего мне не хотелось.
— Чем я могу вам помочь? Тхонгсвасди.
— Вы недавно говорили с мисс Маккоркдейл относительно Манифа Кишнара.
— Совершенно верно.
Сквозь постоянно открывающиеся двери вместе с утренним солнцем в помещение проникали запахи с улицы, на которую я не мог выйти, разве что мне удастся дожить до сумерек.
— Можете ли вы его мне описать?
Описание оказалось совершенно бесполезным для меня: типичный индус, пяти футов девяти дюймов, десять стоунов веса, черные волосы, карие глаза, никаких шрамов, никаких особых примет.
— Какими он пользуется методами?
— Прошу прощения?
Его было плохо слышно на линии.
— Как он убивает?
— Исключительно с помощью удавки. Туг-дуашгешь.
— Использует ли он чью-либо помощь?
— Нет. Он всегда работает в одиночку. И очень гордится эффективностью своих действий.
— Как предпочитает он работать — при свете дня или в темноте?
— Убивает он только по ночам. — Что вполне понятно, ибо он предпочитает убивать жертву со спины. Именно Кишнар убрал одного из агентов, которого таиландская разведка направила против Марико Шоды.
С улицы вошли два человека, и я наблюдал за ними сквозь арку.
— Есть ли у вас на памяти еще что-нибудь, инспектор, что может мне пригодиться?
Наступила краткая пауза.
— Мисс Маккоркдейл упомянула, что вам, возможно, угрожает опасность со стороны этого человека. Это верно?
— Да.
— Если хотите, я могу переслать вам копию его досье.
— В этом нет необходимости. Думаю, вы выложили мне все, в чем я нуждался.
Вошедшие уже стояли у стойки, беседуя с Лили Линг; я уловил несколько итальянских фраз. Никто из них не имел отношения к команде, следившей за мной.
— Если позволите дать вам совет, — Тхонгсвасди, — вам стоило бы приложить максимум усилий, чтобы избежать встречи с Манифом Кишнаром.
— Что я и сделаю.
Поблагодарив его, я повесил трубку и вышел в холл, прислушиваясь к разговору итальянцев, заказывавших номер: они были представителями небольшой обувной компании из Неаполя. Поднимаясь наверх, я внимательно осмотрелся.
Я заметил женщину, которая была в той группе, которая выслеживала меня, когда я направлялся к Джонни Чену; узнал я ее потому, что у меня ушло два часа, пока оторвался от них. Приметил я и молодого китайца, стоящего ярдах в пятидесяти от гостиницы рядом с рыбным лотком и то и дело разминавшего ноги; он тоже был из той команды, и его выдавала приметная походка каратиста. С задней стороны гостиницы располагались двое мужчин и женщина: один из них на балконе магазинчика, выходящего к реке, а двое других, стараясь не выделяться из толпы, фланировали по улице: доходя до перекрестка, они тут же поворачивали назад и шли себе, не поднимая глаз на гостиницу, потому что мой номер выходил на другую сторону, и они держали под контролем только выход с заднего двора и низкий беленый забор, окружавший его.
13.15.
Пепперидж все не звонит. Время от времени я выходил на площадку лестницы, где меня могли бы увидеть Ал или Лили Линг, если бы возникла необходимость подозвать меня к телефону. Время, подходившее к полудню, тянулось невыносимо долго, и я предпринял еще один обход здания, на этот раз обозревая его более критическим взглядом.
Скорее всего, он постарается подобраться ко мне босиком. Нервные окончания и мышцы на ступнях обладают исключительной чувствительностью, контролируя и равновесие верхней части тела, равно как и ног. Обувь же перекрывает доступ информации от ступней, ощупывающих поверхность, так что, когда в работу включено все тело, единственным органом, контролирующим его равновесие, остается внутреннее ухо. Кроме того, обувь поскрипывает при ходьбе, а ему необходимо приблизиться ко мне совершенно бесшумно.
Если он войдет в гостиницу, первым делом он будет искать меня в номере; что можно скинуть со счета, поскольку я не собирался там торчать. Все внимание я сосредоточил на местах, где он мог бы ко мне подобраться: коридоры, площадки и лестницы. Начав осмотр с крыши, я постепенно скользил взглядом сверху вниз, отмечая все, что могло мне пригодиться. Крыша для меня опасна в силу трех причин: выбраться на нее трудно из-за узких световых люков и единственной двери, ведущей к ней. Если я воспользуюсь ею, мне придется разбить стекло люка. Сама крыша была голой, и даже ночью мой силуэт на ней будет четко виден на фоне городских реклам. В третьих — она довольно крутая, если не считать ржавой пожарной лестницы на северной стороне гостиницы; но я прикинул, что с крыши можно спрыгнуть на первую площадку лестницы в семи или восьми футах ниже, уповая на то, что черепицы не поедут под ногами и не расколются — хотя площадка была достаточно широка, с нее предстояло спускаться во двор с высоты пятого этажа — смертельный номер.