Бегство мертвого шпиона
Шрифт:
— Им представили улики?
— Все до единой, — ответила Армстронг.
— И они до сих пор считают, что Лейла работала на них?
— Нет. Но им приходится в это верить, — сказал Филдинг. — Альтернатива кажется им немыслимой. Однако я могу их понять. Она спасла их президента. Вы же слышали Стрейкера. Она «погибла от пули, предназначавшейся ему». В этой войне, которую Запад ведет с террором, она стала настоящей героиней. Сейчас Америке нужны герои и не нужны предатели.
— Тогда почему же они согласились отпустить меня? — спросил Марчант.
Два офицера секретной
— Мы обещали убедить британскую общественность в невиновности Лейлы.
— И этого было достаточно, чтобы меня освободили? Они же считают, что я собирался убить американского посла в Лондоне, они думают, что я — предатель.
Филдинг посмотрел на бумаги и обвел взглядом собравшихся. Его колебания вызвали у Марчанта чувство неловкости, и он понял, что не знает всей правды.
— Есть и еще кое-что? Что же? Расскажите мне.
— В день смерти утром Лейла отправила электронное письмо, — сказал Филдинг, не сводя глаз с Марчанта. — Там она сообщила место и время, где была назначена встреча с иранским связным в Лондоне, в Гайд-парке. Несмотря на то что весь мир узнал о смерти Лейлы, мы установили наблюдение за этим местом. Один из сотрудников иранского посольства должен был появиться там и проверить, не оставила ли она что-нибудь перед поездкой в Индию. Мы не знали этого человека, однако он был внесен в дипломатический список. Харриет сократила его.
— Он оказался старшим офицером иранской разведки и рассказал нам все в обмен на возможность покинуть страну, — сказала Армстронг. — О том, как Лейла начала работать на иранцев, как они не оставили ей выбора из-за матери, как ее потом завербовали американцы. Но оказывается, Лейла заключила куда более выгодную сделку, чем мы предполагали. Это был смелый и самоотверженный поступок. В обмен на ее согласие шпионить в интересах Ирана они не только должны были обеспечить безопасность ее матери, но также запретить полиции преследовать общину бахай в Иране.
В комнате повисла пауза.
— Последние данные комитета по правам человека подтверждают это, — тихо сказал Дентон. — Число бахай, подвергшихся гонениям за последние шесть месяцев, ниже, чем за такой же период любого года со времени революции 1979 года.
— Мы послали расшифровку беседы в Лэнгли, — сказал Филдинг.
— И что? Что они сказали? — спросил Марчант.
— Ничего, — ответил Филдинг. — Мы и не ожидали от них ответа. Два дня спустя они согласились реабилитировать твоего отца. Лорд Бэнкрофт в скором времени закончит свой отчет. Он подтвердил, что не было найдено никаких улик, которые ставили бы под сомнение его верность государству. В память о нем будет устроена большая служба в Вестминстерском аббатстве, на которой собираются присутствовать премьер-министр и посол США в Лондоне.
— Все документы, подтверждающие связь между Салимом Дхаром, его семьей и вашим отцом, были изъяты из его дела и у нас, и в Лэнгли, — добавила Армстронг. — Но, между нами говоря, они до сих пор считают, что мы оказываем честь предателю. Впрочем, мы думаем, что они делают то же самое. Время всех рассудит.
— Мне кажется, что рано или поздно вся правда о Лейле раскроется, — сказал Чедвик. — Лет через пятьдесят историки узнают о том, как она подрывала разведывательную деятельность и организовала волну террора в Великобритании. Более того, она, похоже, исполняла роль главного британского связного для террористов. Ваш отец был прав, это была южноиндийская группа. — Чедвик впервые за все это время посмотрел Марчанту в глаза. — Только Стефан не знал, да и мы все не знали, что ею руководили люди из Тегерана.
— Стефан посетил Дхара — восходящую звезду джихада, потому что надеялся, что Дхар знает что-то об этой группе, — сказал Филдинг.
— Кроме того, он хотел наконец увидеть своего сына, — вмешался Марчант.
Чедвик поморщился.
— Стефан был уверен, что террористической группе помогал кто-то из британской разведки, — продолжал Филдинг таким тоном, словно слышал Марчанта. — И на этот счет он оказался прав. Но иранцы держали Дхара в неведении. Он не мог сказать Стефану, кто стоял за терактами в Великобритании или кто был кротом, потому что не знал этого.
— Собираются ли иранцы и дальше использовать его? — спросил Локхарт. — Ему удалось устранить Лейлу, одного из их самых ценных агентов, которая смогла проникнуть в западные разведывательные организации.
— Их интересы еще могут пересечься, — ответил Филдинг. — Это было весьма необычное сотрудничество. Возможно, поэтому никто не обратил на него внимания. Я думаю, что в будущем Дхар еще будет работать на Аль-Каиду. На сайтах, посвященных джихаду, его приветствуют как героя, поздравляют с тем, что он подобрался к своей цели так близко.
— Но он наш? — спросил Локхарт.
Марчант знал, что он был единственным, кто мог дать ответ.
— Дхар — вольный человек, он сам себе хозяин, — ответил Марчант.
— Однако он ведет войну не с Великобританией.
— Пока что его мишенями были американцы.
— Выйдет ли он снова на контакт? — спросил Локхарт.
Марчант молчал. Но в глубине души он надеялся на это.
— Предоставим это дело Дэниелю, — сказал Филдинг. — Мы считаем, что в данном случае Дхар может руководствоваться исключительно личными мотивами. Семейные дела, — добавил он, глядя на Марчанта.
— А если он все-таки выйдет на связь? — не отступал Локхарт.
— Мы окажемся в довольно щекотливой ситуации. Для Запада сейчас Дхар — один из самых опасных преступников. Даже если службе ее величества и удастся установить с ним контакт, нам придется держать это в секрете.
— И как вы понимаете, даже если он станет британским агентом, премьер-министр должен оставаться в неведении? — заключил Локхарт, оглядывая сидящих за столом. — Что бы ни случилось, мы не имеем права рассказывать об этом кому-либо. Информацией будут обладать только шесть человек, присутствующих в этой комнате.