Бегство мертвого шпиона
Шрифт:
— Дэниель, мы должны кое о чем поговорить. О Лейле.
Марчант с трудом подавил невольное желание перебить ее. Он меньше всего ожидал услышать имя Лейлы.
— В ваше отсутствие Маркус Филдинг сделал очень серьезное заявление на ее счет.
— Она ведь работала на них, не так ли?
— На кого?
— На Лэнгли. Она подставила меня во время марафона. Это единственное объяснение ее поступку. Она могла обо всем рассказать, снять с меня все подозрения, но не сделала этого.
Армстронг ответила после короткой паузы:
— Лейла рассказывала вам о своей матери?
— Очень редко.
— Вы когда-нибудь встречались с ней?
Марчант
— Она не хотела этого. А что?
— Но вы знали, где находится ее мать?
— В доме престарелых. В Хертфордшире. Лейла немного стеснялась этого факта.
— Мать Лейлы вернулась в Иран вскоре после смерти ее отца. Она никогда не жила в британском доме для престарелых.
Марчант ничего не сказал. Он вспомнил слезы Лейлы, телефонные звонки, нежелание обсуждать подробности, ее переживания из-за того, как плохо обращаются с ее матерью.
— Американцы узнали об этом, — продолжала Армстронг. Она могла заявить об этом с триумфом, но, похоже, подобные откровения не доставляли удовольствия ей самой. — Они воспользовались этой информацией, чтобы завербовать Лейлу. Офицер, который осуществлял ее проверку, считал, что ее мать до сих пор находится в Великобритании. Лейла так и не сообщила ему о том, что мать вернулась в Иран. Офицера отстранили от работы.
— Значит, американцы признались вам, что она работала на них?
— В конце концов им пришлось это сделать. Чедвик, не теряя присутствия духа, ответил, что он уже знал об этом. Но они так и не сказали нам, как именно ее завербовали. Лейла знала, что ее карьера в МИ-6 закончится, если выяснится, что ее мать находится не в Хертфордшире. Американцы угрожали ей, что сообщат в отдел проверки на благонадежность. Поэтому она выполняла задания Лэнгли.
— Зачем вы мне все это рассказываете?
— Потому что Филдинг сказал кое-что еще. — Она сделала паузу. Теперь в ее голосе послышались нотки сочувствия, почти что материнской заботы. — Он считает, что все это время Лейла работала на Иран.
— Иран? — тихо переспросил Марчант. Повторяя это слово, он понял, что Филдинг был прав. Это был последний рывок, который он никак не мог совершить в своих выводах. Викарий сделал это за него, ведь его разум не был затуманен любовью.
Филдинг знал, что время на исходе. Когда самолет приземлился наконец в тихом уголке аэропорта Индиры Ганди, на улице была жара почти в пятьдесят градусов. Кондиционер еле-еле справлялся с работой, и в самолете было недостаточно топлива, чтобы совершить еще один перелет, даже если бы для них открыли воздушное пространство, что само по себе казалось маловероятным.
Филдинг держал в руке мобильный Картера, ожидая, что ему перезвонит глава резидентуры МИ-6 в Дели. Все подразделения британской разведки были оповещены. Они должны были немедленно сообщить в Центр, как только кому-то станет известно о местонахождении Филдинга. Но глава местной резидентуры был обязан своим назначением шефу МИ-6, а тому, в свою очередь, было уже нечего терять.
Телефон во влажной руке Филдинга зазвонил, и он ответил, взглянув на Картера и Дентона. Оба сидели без пиджаков, в расстегнутых рубахах, все мокрые от пота. Дентону пришлось особенно тяжко. Он плохо переносил жару и всегда предпочитал прохладный климат Восточной Европы. Несколько мгновений спустя Филдинг передал телефон Картеру.
— Они пришлют машину с топливом в течение десяти минут, — тихо сказал
— Слава богу, — тихо прошептал пилот, но в его голосе уже не было прежней уверенности.
— Они возьмут достаточно топлива, чтобы добраться до Залива. Так что вы можете отсюда вернуться домой.
— А как же вы? — спросил Картер, вытирая лоб рукой.
— В машине приедет один из местных агентов, — сказал Филдинг. — Я поеду с ним и попробую найти Лейлу.
— Филдинг никогда не верил, что ваше участие в марафоне было случайностью, — продолжала Армстронг. — Он все время пытался найти ответ на этот вопрос. Мать Лейлы исповедует религию бахай, которая подвергается преследованиям в Иране. В министерстве разведки и безопасности Ирана увидели в этом возможность шантажировать Лейлу после того, как ее мать оказалась в Тегеране. Если бы Лейла не согласилась работать на них, они убили бы ее мать. Никто не обратил бы на это внимания — в Иране постоянно убивают или сажают в тюрьму представителей этой религии.
— Но почему она вернулась? — спросил Марчант, хотя уже знал ответ на свой вопрос.
— Это была ее родная страна. Зов родины становится громче, когда она в беде.
Однажды Лейла говорила об этом, о том, как ее мать хочет вернуться в родную страну. Вероятно, в конце концов она решила, что у нее осталось слишком мало времени. Ее муж умер, а Иран, несмотря на его нестабильность, всегда был ей ближе, чем Великобритания. В Лондоне ее удерживала только дочь, жизнь которой проходила в постоянных зарубежных командировках.
— А вы действительно верили, что я пытался убить посла США во время марафона?
— Телефон ТЕТРА казался нам неоспоримой уликой.
— Этот телефон дала мне Лейла.
Армстронг снова ненадолго замолчала.
— Мы выяснили, что он был связан с поясом Прадипа. Специально для этого был запрограммирован номер быстрого набора, помеченный как коммутатор МИ-6. Если бы вы позвонили по этому номеру, то погибли бы и вы, и Прадип, и еще много народу.
Марчант едва не позвонил Лейле по этому номеру. Она даже попросила его позвонить ей. Ему стало не по себе. «Если через пятнадцать минут от меня не будет вестей, попытайся дозвониться в офис. Воспользуйся клавишей быстрого набора — 1». Он неожиданно отчетливо вспомнил эту фразу, как и многое из того, что было сказано в тот день.
— Вы знаете, что это был не мой телефон, — сказал он, сглатывая слюну и по-прежнему думая о том, с каким взглядом Лейла отдавала ему телефон ТЕТРА. — Да, когда-то я им пользовался, но в тот день его дала мне Лейла.
— Именно это и сказал Филдинг, то же самое было и в вашем отчете. Но боюсь, что мы все поверили Лейле, которая дала совершенно другие показания. Вчера сотрудники МИ-5 наконец-то получили доступ в Леголенд. Мы нашли человека, который выдавал эти телефоны, и выбили из него правду.
Марчант понял, кого она имеет в виду, но не почувствовал жалости. Он думал лишь о том, что Лейла собиралась убить его.
— Похоже, она пустила в ход свое женское обаяние, чтобы забрать ваш старый телефон, не заполняя никаких документов. Она сказала ему, что эта вещь была дорога вам как память.
Впервые в голосе Армстронг послышалось осуждение, словно она могла снести предательство, но не понимала неразборчивости в отношениях с мужчинами. Реакция Марчанта также была связана со сферой личных переживаний. В тот момент его меньше всего волновали проблемы государства. Главным было то, что Лейла предала его.