Бегство мертвого шпиона
Шрифт:
Лейла посмотрела на высокий свод храма, имевший форму распустившегося бутона лотоса. Первые солнечные лучи струились сквозь окна, озаряя внутреннее убранство неземным сиянием. В огромном святилище стояли ряды скамей, Лейла села на одну из них. В храме почти никого не было, за исключением нескольких уборщиков, которые мыли пол, да отряда индийской полиции, стоявшего в дверях. За последние сутки офицеры секретной службы четыре раза проверяли храмовый комплекс, и до визита президента должны были состояться еще две проверки.
Лейла осмотрелась, затем достала клочок бумаги и стала медленно читать то, что там было написано. Слезы
«О ты, кто прощает все наши грехи, позволь этой пробудившейся душе войти в царствие твое, разреши этой птице, которую ты воспитал, воспарить в вечном саду из роз. Она сгорает от желания быть рядом с тобой, так дозволь ей приблизиться к тебе».
За два часа до этого Лейла узнала новости о своей матери. Она испытывала сильное желание позвонить в Тегеран с того момента, как проснулась. Сознание сыграло с ней странную шутку: прокручивая в голове все последние события, она убедила себя в том, что знала о смерти матери еще до того, как ей позвонили. Соседка ее матери просидела с ней всю ночь, пытаясь утешить ее в последние часы. Она не должна была говорить об этом Лейле, но было ясно, что женщине хотелось поделиться своим горем.
«Она сгорает от желания быть рядом с тобой, — продолжала Лейла, но слова путались. — Позволь ей приблизиться к тебе. Без тебя она страдает и теряет рассудок. Позволь ей подняться в твое небесное святилище».
Последние двенадцать часов были самыми худшими в ее жизни. Она до полуночи читала о Фариборзе Сахбе — иранском архитекторе, проектировавшем храм. Мать часто рассказывала о нем и о его прекрасном храме, который она посетила вскоре после окончания учебы в 1980 году. Сахба построил храм в виде цветущего лотоса, это был символ надежды, что новая эра мира и религиозной терпимости поднимется из темных вод истории, полной невежества и насилия.
Спайро часто бывал резок и груб, но прошлой ночью он впервые позволил себе насилие по отношению к ней. Она пыталась сопротивляться, отговаривала его, но он пригрозил, что расскажет Монку Джонсону, будто она сама провоцировала его. Она не могла рисковать накануне визита президента, во время которого ей предстояло играть важную роль, поэтому вышла вместе со Спайро из ресторана и последовала в его номер.
После, вернувшись к себе, она приняла душ, всхлипывая и яростно втирая в себя сандаловое мыло. Когда слезы иссякли, она села за работу и стала искать в Интернете информацию о религии бахай с усердием умирающего пациента, который пытается отыскать спасительное лекарство. Она узнала о простом процессе посвящения в религию, который требует заполнения «декларационной карточки». О литургиях в индийских деревнях, которые устраивали бахай после правления Ганди, многие из них подписывали свои послания, рассказывающие о единении всего человечества, всего лишь отпечатком своего большого пальца. О британском инспекторе по оружию, принявшем эту религию несколько лет назад, а позже погибшем при таинственных обстоятельствах.
Когда наступил рассвет, все эти сведения немного подготовили ее к известию о смерти матери, а усталый разум Лейлы пытался убедить ее в том, что она уже заранее обо всем знала. Она почувствовала, что стала ближе к своей матери, лучше понимала ее и знала, как молиться за нее после смерти. Она еще не знала веру бахай так хорошо, как ее мать, но ей удалось многое постичь за последние месяцы, и она была готова к этому дню.
Теперь она стояла здесь, в храме Лотоса, и ждала, пока придут ее коллеги из секретной службы. Она всеми силами старалась не давать воли своему горю. Лейла была офицером разведки и привыкла управлять своими эмоциями, разграничивать свою личную жизнь и те роли, которые ей приходилось играть. Однако Лейла знала, что в ближайшие несколько часов все ее способности подвергнутся самому суровому испытанию.
«С глазами полными слез устремила она свой взор в Царство Тайны. Много ночей провела она с тобой, и много дней жила она сокровенными воспоминаниями о тебе».
Она вытерла глаза платком и обвела взглядом храм, черпая силы из окружавшей ее красоты. Монк Джонсон наверняка захочет еще раз пройти весь путь, которым будет следовать президент: сначала по улице, а затем вверх по лестнице — под защиту лепестков Лотоса. В храме Лейла также чувствовала себя в безопасности. В одной руке она держала декларационную карточку, в другой — листок с молитвами. Она готовилась принять религию своей матери и надеялась получить прощение за тот выбор, который она сделала, и за те поступки, которые ей только предстояло совершить.
Глава 48
Марчант поднял голову, взглянул на зарешеченную дверь и услышал, как отодвигается задвижка. Его веки сильно распухли, и он полагался больше на слух, чем на зрение. Он предположил, что его поместили в подвале американского посольства в Дели. Его затащили в вертолет, надели на голову мешок, сковали, а затем избили двое мужчин, которых он принял за спецназовцев из отряда «Морские котики».
В их поведении было столько мстительной злобы, что Марчант заподозрил, не те ли это американцы, которые пытали его в Польше. Но за все время они не проронили ни слова, и Марчант ничего не мог сказать наверняка. Возможно, они просто вымещали свое раздражение из-за того, что не нашли Дхара, так как понимали, что им самим надерут задницы, когда они вернутся к начальству с пустыми руками да еще накануне президентского визита.
Марчант терпел побои, но нападавшие действовали как-то нерешительно. Он надеялся, что в скором времени потеряет сознание, однако переполнявший его гнев не позволял ему отключиться. Поэтому Марчант катался по полу вертолета, пытаясь защититься, согнув колени и выплевывая кровь, чтобы она не застыла потом у него в горле.
Теперь он снова лежал на полу, дверь его камеры раскрылась, и в помещение проник прохладный воздух из коридора, где были установлены кондиционеры. Он приготовился к новому избиению, но его ожидания не оправдались.
— Дэниель? — Это был тот же голос, который он слышал по мобильному Дхара. Он принадлежал Харриет Армстронг.
Марчант слышал, как она вошла в помещение, и тяжелая дверь закрылась за ней на задвижку. Она приблизилась к тому месту, где лежал Марчант.
— Я хотела спросить, все ли у вас в порядке? Хотите пить?
Марчант не знал, что ему думать и как отвечать. Эта женщина сделала все, чтобы добиться смещения его отца, и она подозревала его самого в измене. Что она делает здесь? И почему она позвонила ему, пока он был в джунглях?
— Я не ожидал вашего звонка, — с трудом проговорил Марчант.
Армстронг протянула ему пластиковую бутылку. Он прижал ее к губам обеими руками. Теперь его руки были связаны спереди, а не за спиной, как прежде. Сделав несколько глотков, Марчант уронил бутылку, но Армстронг подняла ее и снова поднесла к его губам. Затем она поставила бутылку на пол и помогла ему сесть, прислонив спиной к стене.
— Спасибо, — сказал Марчант.
Армстронг ничего не ответила. Он слышал, как она отошла от него и постучала в дверь камеры. Через несколько секунд задвижку снова отодвинули. И опять в камере повеяло холодным воздухом.