Бегство в мечту
Шрифт:
— Ты сам спровоцировал подобное представление о себе, — сказала я. — Ты вел себя как студент-первокурсник на каникулах.
— Иногда очень надоедает быть серьезным и правильным, — сказал он. — Да и нет худа без добра — я уже говорил тебе, что самая крепкая дружба начинается, как правило, с ссоры.
— Но тогда ты не мог знать, что мы встретимся еще раз… Так что, ты ошибся тогда.
— А сейчас?
Ответить я не успела. На огромной скорости к нам подлетела громадная темно-синяя иномарка и, взвизгнув
— Марьванна, не ругайте меня, пожалуйста: у меня не зазвонил будильник, и я проспал на урок, — донеслось из машины.
— Тоже твой знакомый? — спросила я Володю, кивая на машину.
— И твой тоже, — ответил он. — Познакомься: это и есть господин Бобров.
Я изумленно уставилась на бодрого, не поддающегося времени мужчину лет пятидесяти пяти, пытающегося извлечь из салона машины несколько огромных, красочно-ярких надувных шаров. Наконец ему это удалось, и, протягивая шарики мне, он пояснил:
— Цветов не нашел… А свое опоздание требовалось как-то искупить…
— Э-э? — сказала я, и шарики выскользнули из моих пальцев, стремительно возносясь в небо.
— Жалко, — проводил их взглядом Бобров. — Красивые были. А огромные — просто жуть… Всю дорогу ехать мешали…
— Э-э? — повторила я.
— Что? — повернулся он ко мне. — Ах, это… Ну, не похож… Бывает… А что делать?
— Вы — Бобров? — не поверила я.
Он посмотрел на меня с укоризной:
— Водительские права показать?.. Володя, скажи честно: я — Бобров?
— Не уверен, — улыбнулся мой знакомый. — Сегодня вы что-то не похожи на себя, Семен Викторович.
— Спасибо, ты как всегда извращенно-любезен, — обиделся Бобров. — Не слушайте его, Настя. Я — самый настоящий Бобров… Мафиози… М-да…
— Что-то я ничего не понимаю, — развела я руками. — И это стало особенно часто происходить в последние недели… Миллионеры не похожи на миллионеров, телохранители — на телохранителей, а…
Я смутилась и замолчала.
— Продолжайте, продолжайте, — весело поощрил Бобров. — А?..
— Вы знакомы? — уклонилась я от неудобной для меня темы.
— С Володей? — уточнил Бобров. — Да. Лет… семь?
— Шесть с половиной, — подтвердил Володя.
— Все никак не могу его уговорить перейти ко мне, — пожаловался Бобров. — Уже месяц, как я турнул своего последнего разгильдяя и вынужден обходиться без надежного телохранителя. Рискую, можно сказать, а он… Ну так как, надумал?
— Я должна вас огорчить, Семен Викторович, — ответила я за Володю, — но он уже дал свое согласие работать на меня.
Бобров вопросительно посмотрел на парня. Несколько секунд тот непонимающе моргал глазами, но потом все-таки сориентировался и нахально подтвердил:
— Да, за восемьсот долларов в месяц.
— Володя, ты путаешь, эта сумма фигурировала только в самом начале обсуждения твоего оклада. А сошлись мы на трехстах долларах.
— На… На… На трехстах?! — задохнулся он. — А- а! Вспомнил! Это ты путаешь. Как раз в этот момент в офис зашел дворник, и именно ему ты назначила подобную зарплату. Что же касается моего заработка, то ты сказала, что тебя будет мучить по ночам совесть, если он будет ниже семисот долларов.
— Если ты хорошенько вспомнишь, — отомстила я, — то за эту сумму ты обязался еще мыть полы в офисе, а «чистая» зарплата телохранителя составляла четыреста долларов. Ты в тот раз проявил к бедной девушке лояльность и остановился именно на этой цифре.
— «Лояльность», а не «ненормальность», — подчеркнул он. — За подобную сумму можно нанять убийцу, а не телохранителя. Мы сошлись на шестистах — это я помню точно.
— Пятьдесят долларов — это была обговоренная премия за «особые заслуги», — парировала я. — А сумма была — пятьсот пятьдесят.
— Ты никогда не занималась амреслингом? — сдался он. — Ладно, пятьсот пятьдесят, так пятьсот пятьдесят.
— Вот и хорошо, — обрадовалась я, закрепляя договор рукопожатием. — На четырехстах пятидесяти и сошлись…
Он попытался было выдернуть руку, но я удержала его ладонь в своей и заверила:
— Для начала…
— Мне показалось, что я только что слышал голос Туманова-старшего, — покачал головой Бобров. — Это был родной брат Моргана и Флинта, но по сравнению с тобой он кажется мне теперь «доброй феей-крестной». Ты знаешь, что обычная ставка этого парня — двести долларов в день?
— Спасибо, дядя Семен, — кокетливо улыбнулась я. — Как и каждая женщина, я просто таю от комплиментов.
«Дядя Семен» покраснел от подобного обращения и застенчиво потупился, но это выражение держалось на его лице только до тех пор, пока я не закончила:
— И раз уж между старым другом «родного брата Флинта» и его дочерью столь быстро проскочила искра взаимопонимания, то я хотела бы сразу обсудить некоторые суммы, которые мы выплачиваем вашей фирме за… за охрану нашего концерна. Когда мне принесли смету ежемесячной выплаты, я поняла, что только вы сможете развеять мой ужас перед столь ужасной опечаткой…
Бобров долго кашлял, а потом хрипло сообщил:
— Я — не Володя. Я при виде «красивых глазок» уже давно не теряю голову. Мой жизненный принцип: дружба — дружбой, а бизнес — бизнесом… Пойдемте в офис, на улице становится прохладно для моих старческих костей… И не улыбайся так, я не уступлю ни рубля!.. Нет, ни рубля… Спорю на свой золотой «Ролекс» против твоей «Славы», что больше десяти процентов я тебе не уступлю!..
ТУМАНОВ