Шрифт:
I
Бенно Таллента засекли в ту самую минуту, когда он взялся за труп жирного лавочника. Опустившись на корточки спиной к развороченной витрине, Бенно старательно обшаривал тысячу и один карман рабочего фартука мертвого торговца.
Вошедших мародер не услышал. Слишком уж громко визжали над городскими улицами кибенские корабли, слишком истошно вопили умирающие.
Трое суровых мужчин с решительными взглядами подкрались к Талленту сзади. Хруст бетонной крошки под тяжелыми ботинками утонул в реве взорвавшейся
Монеты и банкноты полетели в лужу крови.
Потом Бенно Таллент, болезненно выгнув шею, оглянулся на сцапавших его мужчин.
— Пустите! Он был уже дох.лый! Я только хотел немножко денег на еду! Честно! Пустите! — На глаза навернулись слезы боли и отчаяния.
Один из мужчин — шепелявый толстяк неопределенного возраста — рявкнул:
— Между прочим, мародер, это бакалейная лавка. Если ты не заметил. Еды тут полно. Что же ты ее не взял?
И он еще круче заломил Талленту руку.
Тот прикусил язык. Спорить было бессмысленно. Не мог же он сказать, что деньги нужны ему на наркотики. Просто прикончат — и точка. Время теперь военное, город громят кибены, и мародеров убивают на месте. Может, оно и к лучшему? Может, со смертью кончится эта ненасытная жажда дури — и он будет свободен? Свободен. Хоть и мертвый.
Свободен жить без дури. Свободен вести нормальную, нормальную жизнь. Быть свободным! Да ведь только это и нужно! Все! Теперь бы выкарабкаться живым — и к дури он больше не притронется!
Тем более что тот барыга наверняка загнулся.
Как всегда, от мыслей о смерти по спине забегали злые мурашки. Колени подогнулись. Таллент повис на руках у мужчин.
Один из них, с каким-то свинячьим рылом, лишь презрительно фыркнул. А шепелявый снова заговорил:
— Черт побери, по-моему это не катит! Что, неужели во всей группе нет никого достойнее? Гляньте только на него — это ж сопля зеленая!
Блондин покачал головой-. Похоже, он был у них главный. На высоком перепачканном лбу еще светилась волшебной белизной чистая полоска. Но блондин тут же устало потер лоб — и полоски не стало.
— Нет, Зиг. По-моему, то что надо.
Он нагнулся к Талленту и внимательно рассмотрел трясущегося мародера. Аккуратно приподнял ему правое веко:
— Так, наркоман. Отлично. — Выпрямился и добавил: — Ну, парень, весь день мы тебя искали.
— Я вас первый раз вижу! Чего вам от меня надо? Пустите меня! Пустите! — Не торопятся они его приканчивать. Тут что-то не так.
Таллент истерически заверещал. Пот хлынул по лицу будто на лбу открылась пропускная щель.
Тогда, оглянувшись через плечо, высокий блондин торопливо скомандовал:
— А ну-ка, взяли его отсюда. Пусть Док Баддер с ним поработает. — Когда дрожащего Таллента подняли, он похлопал мародера по тощему животу и добавил: — Пять часиков хорошей работы — и порядок!
Шепелявый по имени Зиг ввернул:
— Если желтые образины нам столько предоставят.
Третий, со свинячьим рылом, согласно кивнул. Потом, словно лишнее подтверждение, откуда-то из быстро опускающихся сумерек донесся истошный женский вопль. Все трое, с мародером на руках, застыли на месте. И Талленту вдруг показалось, что он прямо сейчас свихнется. Прямо тут — из-за этого вопля, из-за этих гадов — из-за этого мира, что разлетается вокруг него на куски! Мародеру нестерпимо захотелось лечь — и дрожать, дрожать, дрожать от страха.
Он попытался осесть на пол, но свинорылый быстро привел его в вертикальное положение.
Поднимая облака пыли и треща раскиданными повсюду кусками пластали, они добрались до выхода из лавки.
Там чуть помедлили, пристально вглядываясь в сгущающуюся тьму.
— Кисло нам будет эти четыре мили, — заметил шепелявый.
Высокий блондинистый вожак кивнул в подтверждение.
А снаружи на постоянный визг и вой кибенской атаки вдруг наложился оглушительный взрыв топливного резервуара. И не столь оглушительные, но не менее жуткие вопли гибнущих.
Потом наступило секундное затишье — то затишье, что лишь предрекает новые ужасы, — и не успели они сделать и шагу, как с диким воем пронесшаяся у них над головами ракета разнесла фасад многоквартирного дома по другую сторону улицы. Куски бетона вместе с арматурой полетели во все стороны, замолотили по развороченной мостовой.
Несколько мгновений троица напряженно наблюдала за жуткой картиной — а потом, подхватив свою добычу, быстро и неслышно скрылась в вечернем сумраке.
Позади, в разгромленной лавке, так и остался лежать жирный торговец. Мертвый. Свободный и беспечный.
II
Бенно Таллент очнулся во время операции. В горле совсем пересохло, а голова плыла от усталости. Стоило открыть глаза, как перед ним оказался его распоротый живот — его собственные оголенные внутренности. Скользкие, влажные. Смоченные пульсирующей кровью. Седовласый коротышка с торчащими во все стороны шипами белой бородки аккуратно запихивал ему в брюхо шишковатую металлическую дулю. Мародер поймал на себе дебильный взгляд слепящей операционной лампы — и тут же снова забылся.
Когда Таллент очнулся во второй раз, выяснилось, что он лежит голый до паха на операционном столе в жутко холодной комнате, голова чуть выше ног. В глаза сразу бросился красный сморщенный шрам от самой грудной клетки до бедра. Словно малиновая река бежит по белой пустыне. В середине шрама еле-еле просвечивало что-то вроде металлического контакта. И тут он вспомнил.
Чтобы не орал, ему заткнули рот скомканным полотенцем.
Потом на глаза Талленту попался тот высокий блондин из разгромленной лавки. Блондин уже успел умыться и переодеться в сероватую армейскую униформу с тремя полосками коммандера на лацкане. Стоял и внимательно наблюдал, как по лицу мародера прокатываются всплески эмоций.