Бегущая по головам
Шрифт:
Я вздохнула, покачала головой и выбрала старенькую «Ладу».
– А она точно может ездить? – на всякий случай уточнила я.
– Еще как... – убежденно закивал парнишка, сдавший мне это чудо.
Обзаведясь квитанцией на право пользования сим, с позволения сказать, транспортным средством, а затем получив от толстой тетки, торговавшей рядом с прокатом газетами и прочей мелочовкой, карту города, я посчитала, что сезон охоты за убийцей Дмитрия Нуштаева открыт.
Я лихо запрыгнула в салон своей новой четырехколесной подружки, повернула ключ зажигания раз, другой... С третьей попытки «Лада» завелась и, бренча внутренностями, выползла на трассу. Отлично, первая трудность преодолена с успехом! Теперь хочется надеяться, что это дырявое корыто довезет меня куда надо без приключений.
Между тем Петровск просыпался, улицы начинали заполняться прохожими, а на трассу вливались все новые и новые партии автомобилей.
Итак, вчера мне ясно и четко дали понять, что я подозреваемая номер раз в деле убийства Дмитрия Нуштаева. Малоприятный факт... Думаю, следственная группа во главе с гениальным сыщиком Курбатовым мало чего нароет, руководствуясь этой догадкой. Дело не в том. Если попытаться восстановить события того вечера, то получается очень странная картина. Сначала Дима спускается в холл и вручает администратору записку с четким указанием передать мне ее ровно в девять часов. Спрашивается, для чего ему нужен был такой большой промежуток времени? Чтобы подготовиться к предстоящей встрече? Возможно. Только он этого не успевает, поскольку следом за ним спускается господин в льняном костюме (или Александр Смирнов, если следовать записи в учетной книге Виктора Семеновича, которой лично я не верю!). Этот человек собрался выезжать из гостиницы, и пока администратор заполняет все необходимые документы, он читает записку, оставленную для меня. Дальше просто – он догоняет Диму и наносит ему несколько ножевых ранений, а потом идет на пляж и дожидается меня на веранде... Можно было бы предположить, что это правда, если бы не ряд нестыковок. Во-первых, Диму убили в парке, находящемся в совершенно противоположной стороне от пляжа. То есть мой любезный друг и сосед собирался куда угодно, только не на встречу со мной! И во-вторых, полагать, что убийца Димы и человек, с которым я так неудачно встретилась на веранде, одно и то же лицо, – полный бред! Как тогда объяснить то, что Диму он решил убить ножом, а в меня стрелял из пистолета? Как правило, убийцы действуют по одной и той же схеме. Да и вообще нелепо: сначала убить Нуштаева, а потом рысью мчаться на пляж и караулить меня там. Все это наводит только на одну мысль – моего соседа по номеру убил кто угодно, но только не тип, выехавший вчера вечером из гостиницы. Но это вовсе не значит, что мне совсем не хочется пообщаться с ним. Очень хочется! Уж больно мучает любопытство: чем же я так ему не угодила? А вообще все это очень смахивает на подставу... Если Дима был в курсе того, что за ним следят, то зачем так открыто оставлять записки у стойки администратора, где ее может прочесть кто угодно? Мог бы просто зайти за мной в номер или позвонить. Создается такое впечатление, что он сделал это специально, чтобы тип, следивший за ним, отправился именно на пляж, следом за мной, в то время как сам Дима был намерен решить какие-то другие неотложные дела и желательно без лишних свидетелей. Вот только решить их ему не удалось...
Ладно, все равно пока никаких конкретных версий относительно того, за что убили Диму, у меня нет. Найти типа в льняном костюме тоже не представляется никакой возможности. Поэтому буду работать с тем, что есть. А есть у меня только адрес нотариуса.
Удерживая руль одной рукой, я поворошила содержимое сумки и извлекла из нее листочек, полученный от Константина Сергеевича Нуштаева. Так, Соколовая, 25. Я сверилась с картой города. Похоже, двигаюсь в верном направлении...
Номера телефона Александра Венедиктовича Ташкова у меня не было, поэтому предупредить его о своем визите я никак не могла. Но, насколько я помню, Нуштаев упоминал о том, что нотариус принимает клиентов на дому, а это значит, что шанс увидеться с человеком, у которого были какие-то дела с Дмитрием, у меня есть. Обнадеженная такими размышлениями, я припарковала свою машину у блочной пятиэтажки и выбралась из душного салона.
Ни о каком лифте, разумеется, и речи не шло. Мне пришлось топать пешком аж под самую крышу, прежде чем я остановилась перед нужной дверью. Я вдавила кнопку под номером семнадцать. Где-то в глубине квартиры загавкал звонок, но открывать мне никто не спешил. Ну, вот вам и пожалуйста... Я потопталась пару минут в ожидании ответа, потом надавила еще раз. Результат тот же. «Сегодня явно не мой день». Я отвернулась и уже хотела уйти, как вдруг в глубине нужной мне квартиры что-то зазвенело – похоже, упала сразу стопка тарелок или какая другая бьющаяся утварь. Значит, в квартире кто-то есть? Я тут же снова оказалась рядом с дверью и начала жать на звонок. Прежний результат. Может, у нотариуса дома живет кошка и это она столкнула что-то со стола? Я хотела прислониться к двери, чтобы послушать, не донесется ли изнутри еще какой звук, но стоило мне только коснуться ручки, как дверь скрипнула
– Эй, есть кто дома? – позвала я.
Можно было сразу же уйти или позвонить соседям, но я не стала делать ни того, ни другого. Сначала осторожно заглянула в приоткрывшееся пространство, потом еще приоткрыла дверь и, поскольку ничего страшного пока не произошло, решительно шагнула за порог. Я тут же оказалась в просторном коридоре, где, кроме огромного зеркала и тумбочки для обуви, ничего не было.
– Есть кто дома? – позвала я еще раз.
Откуда-то справа донесся странный звук. То ли шепот, то ли вздох. Я обернулась. Звук доносился из кухни. Недолго думая, я сделала несколько решительных шагов вперед и замерла.
На кухне, залитой ярким солнечным светом, у окна сидел человек. Весь пол рядом с ним был усыпан осколками битого стекла, а на стене висела, сорванная с одной петли, полочка. Белая рубашка на мужчине, стены вокруг были перепачканы чем-то красным. «Это кровь. Как же можно было так порезаться?» – пронеслось у меня в голове, а потом я вдруг поняла, что мужчина вовсе не случайно уронил полку и не порезался о битое стекло. Мой взгляд еще раз метнулся по недвижимому телу. Только теперь я заметила, что одна рука несчастного пристегнута наручниками к батарее. Его кто-то пытал, а потом бросил здесь умирать! К горлу подкатила тошнота. Я попятилась. И полочку он сам столкнул, специально. Я проследила взглядом за кровавыми отпечатками пальцев на стене. Должно быть, он из последних сил дотянулся и повис на полочке. Решил, что звон посуды привлечет внимание того, кто так настойчиво звонит в дверь!
Вдруг мужчина слабо пошевелился. Он все еще жив!!! Эта мысль привела меня в движение. Я метнулась к нему, упала на колени и заглянула в лицо несчастного.
– Александр Венедиктович? – позвала я, хотя и не сомневалась в том, что передо мной нотариус.
Мужчина устремил на меня помутившийся взгляд.
– Я сейчас вызову врача. Подождите! – Я начала лихорадочно ворошить содержимое сумки в поисках сотового. – Потерпите немного, еще немного. Я вызову врача, вас спасут.
Рука нотариуса слабо обхватила мое запястье. Я вздрогнула и подняла на него голову.
– Что?
– Не надо, – выговорил он почти по слогам.
Я непонимающе уставилась на нотариуса.
– Они все равно не успеют. Но я должен сказать...
– Что? Вы знаете тех, кто это сделал?
– Они хотели знать секрет... – голос нотариуса прервался, и он зашелся в предсмертном кашле.
– Какой секрет?
– Секрет наследства Леонида Митрохина.
Услышав знакомую фамилию, я так и подскочила на месте.
– Митрохина?
– Да, передайте милиции...
Я прекрасно понимала, что Ташков понятия не имеет, кто я такая и зачем пришла. Скорее всего, он просто принимает меня за клиентку, каких часто консультирует у себя дома. Но излагать истинную цель визита не было времени.
– Они хотели знать секрет... Но я им его не сказал...
– Какой секрет?
– Его знал только старик Митрохин, Лиза и я...
– Какая Лиза? – еще раз попыталась я задать вопрос, но, похоже, нотариус совсем перестал меня слышать. Он только выдавал поток малосвязанных фраз, иногда прерываемых кашлем.
– Даже Дима ничего не знал, хотя и должен был передать...
– Что передать?
– Не понимаю, как ОНИ узнали?... Как ОНИ получили?.. Значит, Дима предал. Значит, он отдал ИМ. А как же теперь Лиза? Как Лиза? Это она должна была все получить...
– Александр Вениаминович, вы видели тех людей, которые это сделали? Вы их знаете?
Нотариус собрал остатки сил, сфокусировал взгляд.
– Вы их знаете?
Он хотел что-то сказать, но не смог. Глаза его, еще пару минут назад смотревшие на меня вполне осознанно, вдруг стали стеклянными.
Еще толком не осознав, что произошло, я медленно поднялась, и, давя осколки, вышла из кухни, прошла в коридор и уже хотела совсем покинуть квартиру, как вдруг неожиданная догадка заставила меня поспешно вернуться. Я заметалась по коридору, открывая все двери и заглядывая внутрь. Так, ванная комната, спальня... Тут явно не может быть ничего интересного. Ага, кабинет! Я решительно шагнула в маленькую комнату, тесно заставленную мебелью, с множеством шкафов и полок и с огромным письменным столом у окна. Мимо шкафов с книгами по юриспруденции и праву я прошла не останавливаясь. Меня интересовала вовсе не литература. Я присела за письменный стол и стала быстро выдвигать один ящик за другим. Мне повезло, нотариус явно жил в квартире один и ничего не запирал. Однако и ничего особенного не хранил. Но где-то же он держит всю документацию!!! Я начала быстро шарить по столу, перекладывая всякие ненужные бумаги с места на место, пока в моих руках не оказалась маленькая записная книжечка. Особо не надеясь на успех, я стала листать странички. Похоже, что это ежедневник.