Бегущая с волками. Женский архетип в мифах и сказаниях
Шрифт:
Иногда коллектив принуждает женщину быть "святой", просвещенной, политически правильной, разносторонней, чтобы каждое ее достижение было верхом совершенства. Если мы заискиваем перед коллективом и уступаем нажиму, требующему от нас бездумного согласия, нам удается избежать изгнания, \но этим предательством мы навлекаем опасность на свою дикую жизнь.
Некоторые думают, что прошли времена, когда женщину, заслужившую прозвище "дикарки", подвергали проклятию. Если она была дикой, то есть выражала свою естественную душу-самость, ее обзывали дурной и никчемной. Эти времена не прошли, нет. Изменились только формы поведения, которые позволяют объявить женщину "неуправляемой". Например, если сегодня в разных уголках планеты женщина утверждает себя в сферах политической, общественной, духовной, семейной, экологической, если она показывает, что тот или иной король –
Если в жесткой общине рождается дикий ребенок, то в результате он, как правило, сталкивается с унижениями, поскольку все его сторонятся. При этом все сторонящиеся относятся к жертве так, будто она не существует. Они лишают ее духовной заботы, любви и других необходимых душе факторов. Смысл такого отношения в том, чтобы вынудить жертву смириться или убить ее духовно и/или изгнать из деревни, чтобы она затосковала и умерла в одиночестве.
Если люди сторонятся какой-то женщины, то причина почти всегда в том, что она совершила некий поступок из разряда диких, порой совсем пустяковый: выразила несколько иное убеждение или оделась в неподходящие цвета – сущие мелочи, а иногда и кое-что поважнее. Следует помнить, что угнетенная женщина не столько отказывается соответствовать, сколько не может – для нее это смерти подобно. На карту поставлена ее духовная целостность. И она старается освободиться любыми средствами, пусть даже рискованными.
Вот недавний пример. Согласно CNN, в начале войны в Персидском заливе женщины-мусульманки, которым религия запрещает водить машину, сели за руль и поехали. После войны этих женщин отдали под трибунал. Их поведение осудили, и лишь после долгого следствия и разбирательств их освободили под опеку отцов, братьев и мужей, которые пообещали в будущем держать своих женщин в узде.
Вот вам пример того, как знак животворящей и жизнеутверждающей функции женщины в этом безумном мире был расценен как скандал, безумие и неуправляемость. В отличие от девочки в сказке, которая позволяет окружающему обществу еще больше себя иссушить, иногда, чтобы не спасовать перед иссохшим коллективом, есть единственный выход – совершить поступок, брызжущий отвагой. Этот поступок не должен обязательно походить на землетрясение. Быть отважным – значит следовать своему сердцу. Каждый день миллионы женщин совершают поступки, исполненные великой смелости. Иссохший коллектив может и не измениться из-за единичного поступка, но непрерывная череда таких поступков сделает свое дело. Как однажды сказала мне молодая буддийская монахиня, "вода камень точит".
Кроме того, у большинства коллективов есть одно очень скрытое свойство, способствующее угнетению дикой, душевной, творческой жизни женщины, – это тенденция общества поощрять женщин к тому, чтобы они сами "доносили" друг на друга и приносили своих сестер (или братьев) в жертву правилам, которые убивают близость, присущую женской природе в семейной жизни. Эта тенденция не только заставляет одну женщину донести на другую и тем самым обеспечить ей неприятности за непосредственную, естественную самореализацию, за проявление вполне законного ужаса или отвращения при виде несправедливости, но и поощряет женщин постарше сплотиться, чтобы физически и психологически травить тех, кто младше, слабее и беззащитнее, а молодых женщин – относиться с невниманием и пренебрежением к потребностям старших женщин.
Отказываясь поддерживать иссохший коллектив, женщина отказывается отбросить свои дикие мысли и вытекающие из них поступки. В сущности, сказка "Красные башмачки" учит нас тому, что дикая душа нуждается в надлежащей защите, а для этого женщине необходимо самой безоговорочно ценить ее, защищать ее интересы, отказываясь подчиниться душевному нездоровью. Мы также узнаем, что своей энергией и красотой дикое всегда притягивает взгляды той или иной личности, той или иной группы, вызывая желание его присвоить, а если не выйдет, то хотя бы ослабить, изменить, подчинить, убить, переделать или ограничить. Дикому всегда нужен страж, иначе оно станет жертвой злоупотребления.
Если коллектив враждебен естественной жизни женщины, она, вместо того чтобы принять те уничижительные и унизительные ярлыки, которые на нее навешивают, может и обязана держаться, стоять до конца, как гадкий утенок, найти свою стаю и постараться жить, цвести и творить вопреки тем, кто ее преследовал.
Проблема девочки в красных башмачках в том, что, вместо того чтобы укрепить дух для битвы, она блуждает в мире заурядности, захваченная мечтой о красных башмачках. Самое
Как бы я хотела иметь возможность сказать, что теперь никаких ловушек для женщин больше не существует или что женщины стали так мудры, что умеют замечать их издалека. Но, увы! В нашем обществе и поныне обитает Хищник, который по-прежнему старается подорвать и уничтожить все сознательное, всякое стремление к целостности. Не зря говорят, что свободу приходится завоевывать заново каждые двадцать лет. Порой кажется, что ее приходится завоевывать каждые пять минут.
Но дикая природа учит нас разрешать трудности, как только они возникают. Ведь когда на волков устраивают облаву, они не говорят: "Сколько можно?" Они прыгают, увертываются, бегут, ныряют, карабкаются, притворяются мертвыми, вцепляются в глотку – делают все, чтобы уцелеть. И мы не должны впадать в прострацию оттого, что на свете есть энтропия, упадок, трудные времена. Давайте усвоим: то, что крадет у женщин радость, будет всегда менять место и облик, но в нашей подлинной природе можно найти ту абсолютную стойкость и то необходимое либидо, которые нужны для всех отважных поступков.
Ловушка седьмая: притворство – усилия «быть паинькой», свыкшись с псевдонормой
По ходу сказки девочку наказывают за то, что она надела в церковь красные башмачки. Теперь она только смотрит, как они стоят наверху, на полке, но не прикасается к ним. До сих пор она пыталась обойтись без душевной жизни, но у нее ничего не вышло. И теперь, дойдя до последней черты, она старается "быть паинькой".
Вся проблема таких попыток "быть паинькой" в том, что они не разрешают коренного теневого вопроса, и он опять встанет – как цунами, как гигантская приливная волна, и ринется дальше, сметая все на своем пути. Стараясь "быть паинькой", женщина закрывает глаза на все грубое, испорченное или губительное в своем окружении и пытается просто "ужиться с ним". Попытки примириться с таким ненормальным положением еще больше повреждают ее инстинкты, помогающие реагировать на неправильное, несправедливое, замечать его, изменять его, влиять на него.
Вот что написала Энн Секстой о сказке "Красные башмачки" в стихотворении, которое она тоже назвала "Красные башмачки":
Я стою на площадимертвого города,завязывая красные башмачки:они не мои,а моей матери.А прежде – ее матери.Их передают по наследству,но прячут, как постыдные письма.Дом и улица, откуда они родом,скрыты, и все женщинытоже скрыты…Женщина душевно обкрадывает себя, пытаясь быть хорошей, послушной, сговорчивой, чтобы скрыть сложную душевную или жизненную ситуацию при угрозе внутренней или внешней опасности. Она лишает себя знания, лишает способности действовать. Как и девочка из сказки, которая не ропщет, старается скрыть свой душевный голод, сделать вид, что ее ничто не гложет, современная женщина страдает тем же недугом: она пытается видеть в ненормальном нормальное. Этот недуг поражает все общества. Попытки считать ненормальное нормальным заставляют дух, который в обычном состоянии ринулся бы исправлять положение, погрузиться в скуку, самодовольство и в конце концов, как старая дама, еще и в слепоту.
Есть одно важное исследование, помогающее понять, насколько женщины утратили инстинкт самосохранения. В начале шестидесятых ученые [16] проводили опыты на животных, желая выяснить у человека наличие "инстинкта побега". В одном из экспериментов они подвели электрический ток к половине дна большой клетки, так что собака получала удар, как только ставила лапу на правую половину. Собака быстро научилась держаться на левой стороне клетки.
Потом с той же целью ток подвели к левой стороне, а правую оставили свободной. Собака быстро переориентировалась и научилась держаться на правой стороне клетки. Затем ток подвели ко всему дну, чтобы собака время от времени получала удары в любом месте, лежа или стоя. Сначала собака была в недоумении, а потом впала в панику. Наконец она "сдалась": легла и стала терпеть удары, не пытаясь их избежать или предупредить.