Бегущий в Ночи
Шрифт:
Но, с другой стороны, судьба была милостива к Елкину – несчастья скатывались с него как с гуся вода.
Шахматы нашла буфетчица тетя Зина. Она так и не поняла, что делали деревянные фигурки рядом с картофельным пюре, и чуть было не начала продавать их как миниатюрные пирожные.
Учителя никак не могли поверить тому, что когда-то поставили Елкину двойки, сетовали на плохое зрение и переставляли эту оценку строчкой выше – двоечнику Ежову.
И наконец перед городской контрольной по математике учитель отдал свои очки Максиму
Сам Максим как будто не замечал этих мелких неприятностей, был по-прежнему приветлив и улыбчив.
Но одному человеку это очень не нравилось.
Лиза собирала учебники в рюкзак, когда к ней подошла Туся и виноватым голосом начала:
– Слушай, пойдем домой вместе, мне нужно с тобой поговорить.
Лиза мельком взглянула на нее, однако успела заметить, что, несмотря на подавленный вид и виноватый голос, Туся как обычно безукоризненно накрашена и ее каштановые волосы тщательно уложены.
– Кажется, ты не очень-то нуждалась в моей компании когда мне объявили бойкот. – Лиза не хотела ее упрекать, вообще не хотела с ней говорить, но слова эти сорвались сами собой.
– Если бы ты знала, Лиза, как я сама страдаю от всего того, что сделала! – Туся попыталась взять Лизу за локоть, но та отдернула руку.
– Не думаю, что мне это нужно знать, – отрезала она и пошла к выходу.
Но Туся не отставала от нее ни на шаг.
– Понимаешь, Лиза, говорят, что лучше отпустить девять преступников, чем казнить одного невинного человека. Выслушай меня!
Лиза остановилась.
– Говори, если тебе есть что сказать. – Лиза старалась казаться спокойной и невозмутимой. Только постарайся не врать, потому что у меня аллергия на твою ложь.
– Хорошо, – начала Туся, – это действительно я взяла твой дневник. Но я всего-навсего хотела быть ближе к подруге. Мы же с тобой единое целое! Меня оскорбляло, что у тебя есть от меня какие-то тайны.
– А с Егором ты тоже единое целое? Зачем ты отдала дневник ему? – Едва Лиза произнесла это имя как ее показное спокойствие улетучилось.
– Не отдавала я! Он просто заходил ко мне домой за кассетами, а потом смотрю – нет нашего дневника!
– Моего дневника, – поправила Лиза.
– Ах, ну да, твоего дневника. И я побоялась признаться, что это из– за меня дневник попал к нему, боялась потерять твою дружбу…
Казалось, еще немного и Туся заплачет. Так плачут крокодилы после сытного обеда, и эти слезы способствуют процессу пищеварения.
– Почему я должна тебе верить? – грустно спросила Лиза.
– Потому что я могу доказать тебе свою искренность. Могу доказать, что хочу стать другой, что устала интриговать!
– И как же это можно доказать? – удивилась Лиза.
– Я признаюсь тебе в том, на чем меня не поймали, – решительно сказала Туся.
– Ты ограбила банк или убила кого-нибудь из первоклашек?
– Почти, – кивнула Туся. – Это я виновата во всем, что случалось с Елкиным.
– Как? И очки, и шахматы, и двойки – это все твоих рук дело?
– Да, и это только те дела, которые получились, – тихо сказала Туся.
– Как ты могла?
– А как он мог разлучить меня с моей лучшей подругой? – в свою очередь спросила Туся. И между прочим, он не такой хороший, каким хочет казаться. Все его поведение – сплошное притворство. Поверь мне, я знаю, что говорю. Я должна была ему отомстить, но теперь жалею обо всем, что сделала, потому что это еще больше отдалило меня от тебя.
И с этими словами Туся кинулась Лизе на шею.
– Я знаю, что я – не самый лучший человек на земле! – рыдала она. – Может быть, я даже совсем не заслуживаю хорошего отношения! Но мне теперь… мне теперь так плохо, и ты не можешь от меня отказаться!
Лиза сама любила поплакать, но очень боялась, когда это делали другие. И потом, история с дневником изрядно ей надоела. Побывавший в чужих руках дневник больше не представлял для нее ценности.
– Хорошо, Туся. Мир. Но только с одним условием.
– Я согласна, – восторженно посмотрела на нее Туся, – согласна на любые условия!
– Ты должна все рассказать Елкину, – строго сказала Лиза.
– Хорошо, – закивала Туся, – обязательно при случае расскажу.
– Не при случае, а сегодня. Надеюсь, тебе не надо к врачу?
Помирившиеся подруги уже приближались к дому Елкина, как вдруг увидели нечто, что заставило их ускорить шаг.
Максим Елкин лежал на асфальте, прямо около крыльца своего подъезда. Лицо его было в крови, но разбитые очки по-прежнему оставались на носу.
От него удалялись три фигуры. И хотя они были довольно далеко, Лиза без труда узнала Сюсюку, Рябого и Егора.
– Максим! Максим! О Господи! – кричала Лиза. Она склонилась над Елкиным и пыталась привести его в чувство.
16
У Максима оказалось сотрясение мозга, и в школу он не ходил. Ему нельзя было говорить по телефону, смотреть телевизор и даже читать.
Все это время Лиза не находила себе места.
Только она и Туся видели, кто напал на Максима, но он сам попросил их никому об этом не рассказывать.
«Пожалуйста, никому не говорите» – это было первое, что он сказал, когда пришел в себя. Но почему?
Вообще-то Лиза понимала Максима. Он учился с Егором в одной школе. Как-нибудь на перемене он встретит обидчика в коридоре и пройдет мимо, опустив глаза. А что ему остается делать? Но как посмотрят на него товарищи? Что может быть унизительнее… И Лиза молчала, понимая, что все-таки нужно что-то делать. Но что?
Чем больше Лиза думала, тем загадочнее выглядела эта история. После их первой встречи в парке Егор казался ей настоящим героем. Но трое на одного… И потом Максим был младше.