Бегущий всегда одинок
Шрифт:
– Вы думаете, что это моя работа, уважаемый полковник? Да? – Густав мотнул подбородком и звездочет предложил: – Но посмотрите, Шип, где расположена звезда. В самом углу, сокрытая от посторонних глаз и посетителей.
– И что?!
– А то, мой друг, что эту звездочку оставил – Дум. Каким бы приближенным мой коллега не был, он тоже не решался запросто входить к правителю. Прежде чем вскрывать запечатанную заклятием дверь Дум предпочитал убедиться – ждут ли его?
– Докажите, – выпятил нижнюю челюсть Шип.
– А
– Не юродствуйте!
– И в мыслях нет, – вздохнул астролог. – Ну что?.. Я приступаю или вы поджали хвост?
У Шипа появилось дикое желание звездануть звездочета по сопатке. Не хотелось думать, будто Медиус брал вояку на слабо – он все же умный человек, понять способен, что перед ним не задиристый недоросль, а человек умеющий собой владеть. Но все же… «поджатый хвост» кого угодно разозлить способен.
А Медиус продолжил действовать в выбранном ключе. Придав лицу выражение безмерной усталости от всеобщего тугодумия и трусости, астролог тихо выговорил:
– Я начинаю или вы продолжите девочку-белошвейку изображать? Полковник… черт возьми… я рискую больше вашего. Кровать правителя находится прямо под этим знаком, взгляните, убедитесь, что он здрав, и можете быть свободным!
– Приступайте, – стиснув зубы, прошипел Густав. – Но если что…
– Можете не продолжать, я знаю. Вы пришибете меня, одним шлепком. Так?
– Обязательно.
Медиус поморщился. Отвернулся от полковника и приложил ладонь к мерцающей звезде.
Звездочка, только что казавшаяся намертво впечатанной в кирпичную кладку, начала растворяться. Исчезать под ладонью мага. Стена как будто продавилась… В едином монолите возникло круглое оконце… Но его продолжала загораживать рука астролога…
И Густав понял, почему придворному потребовалась помощь видящего второй степени: плоть, непроницаемая для прочих видящих, закрывала обзор. А также стало ясно, что объявляя звезду собственностью Дума, астролог не соврал: несанкционированная звездочка не была подчинена Медиусу, он не мог убрать ладонь и продолжал прямой контакт с чужим творением.
Шип вздохнул и сосредоточился. «Размыл» обычное зрение – росписи на стенах, теряя фокус, стали перемешиваться, расплываться… рука астролога уподобилась ладони костлявой Смерти. Но тонкие белые косточки не загородили от видящего все «оконце»…
Густав смотрел на комнату. Формой она напоминала половинку арбузной дольки, из мебели в ней только самое необходимое для работы и отдыха правителя. Вплотную к изогнутой стене примыкало изголовье кровати под узорчатым балдахином.
На постели со сложенными на груди руками лежал человек. Безусловно это был Пантелеймон. Вне всякого сомнения Пантелеймон был – мертв. Его грудная клетка не вздымалась при дыхании.
Шип облизал пересохшие губы и хрипло выдавил:
– Все кончено. Правитель мертв.
Белые
– Вы уверены?!
– Абсолютно. Пантелеймон скончался. – «Веер» начал уползать со звезды, но Шип остановил движение астролога: – Подождите, Медиус, в комнате еще есть люди.
– Что?!
– Там двое живых и еще один мертвец.
– Кто?!
Сиплый голос звездочета втыкался в ухо полковника, как горячее веретено, короткие вопросы долбили мозг и мешали сосредоточиться. Шип поморщился:
– Не мешайте мне. Второй мертвец – астролог Дум. Я его не раз встречал и хорошо помню. Кто у стола стоит… не разберу. Эти двое наклонились над бумагами, стоят спиной ко мне…
– Как они одеты?!
– На одном из них плащ с защитными рисунками, я вижу только его голову и шею. Второй… мужчина снял накидку… Но он тоже стоит спиной и я не вижу его знаков. Хотя головы их не обриты, то есть, они не слуги и не простолюдины…
Медиус стремительно убрал ладонь с «оконца» и задышал так тяжело и часто, как будто два часа без остановки бежал в гору.
Шип повернулся к царедворцу. На звездочете не было лица. Оно превратилось в посмертную маску, искореженную ужасом. Посеревшие губы астролога помертвели и не могли извергнуть звука, глаза остекленели и сосредоточились на одной точке…
Астролог пытался думать. Но шок от сообщения полковника лишил его не только дара речи, но и способности здраво рассуждать – глаза Медиуса выдавали, что он находится в совершеннейшем ступоре. Звездочет всего лишь хотел узнать жив ли их правитель, а случайно наткнулся на свидетельство антигосударственного заговора. На людей, что тайком проникли в покои правителя, роются в его бумагах и, может быть… убили Дума. А не исключено… убили и Пантелеймона.
Медиуса затрясло. Он был неглупым человеком и быстро понял, что столкнулся с неведомой и очень могущественной силой. Заговорщики, что тайком проникли в самую охраняемую комнату державы, не могли быть случайными одиночками, они наверняка принадлежат к серьезной тайной организации… Они величина, а не пылинки!
Медиуса обуяла паника. Дворцовый астролог слишком хорошо знал, как скоро расправляются с людьми, вмешавшимися в чьи-то планы. Тем более, что нынче речь идет, возможно… о захвате власти.
Звездочет громко сглотнул и беспомощно поглядел на полковника.
А Шип, чего уж тут скрывать, и сам стоял прилично обалдевший: он понимал, что стал свидетелем преступного заговора. Да что там «стал свидетелем», пораженный в правах полковник его – раскрыл!
– О том, что правитель умер, а в его комнате есть люди, надо немедленно сообщить, – решительно сказал гвардеец.
Шип резко развернулся, собираясь выйти к начальнику охраны Пантелеймона и его личному секретарю, но Медиус схватил полковника за руку и дернул на себя.