Бехтерев
Шрифт:
Бехтерев и Рагозин прекрасно понимали, что во многих случаях они не могут обеспечить больных адекватным медикаментозным лечением, так как такого лечения просто не существовало, но они прекрасно понимали, что на душевное состояние больных во многом влияют условия их содержания, возможность занять досуг интересной, посильной и полезной работой. В Казанской окружной больнице они наложили строжайший запрет на все виды насилия над больными. К тому времени многие психиатры признавали целесообразным «нестеснение» своих пациентов, но в некоторых лечебницах не обходились без «смирительных камзолов» и других «успокоительных» мер подобного характера. Случалось, что санитары и смотрители занимались рукоприкладством, а то и попросту избивали своих подопечных. В результате между «опекунами» и «опекаемыми» возникали отношения, основанные на взаимной озлобленности, ненависти; создавался своеобразный «порочный круг», разорвать который могла лишь гуманность персонала. Бехтерев и Рагозин особое внимание стали уделять подбору и обучению
Много внимания в лечебнице уделялось трудотерапии: больными обрабатывались большой огород и садовый участок, для них были созданы мастерские, продукция которых давала даже некоторый доход. Все это позволяло получать дополнительные средства для улучшения условий жизни и лечения больных.
Следует отметить, что Казанская окружная психиатрическая лечебница была первым в России крупным государственным психиатрическим учреждением и потому являлась в какой-то мере экспериментальной. Во многом благодаря энергии и добросовестному отношению к делу Бехтерева и Рагозина «казанский эксперимент» оказался удачным, он послужил основанием к тому, чтобы правительство пошло на строительство подобных окружных больниц и в других зонах России. В конце XIX — начале XX века такие больницы были построены в Варшаве, Виннице, Вильно, Москве и Томске.
Окружная психиатрическая лечебница, на базе которой Бехтерев стал преподавать психиатрию, находилась в четырех верстах от города. Добираться туда было непросто, особенно в непогоду, но зато на лекциях можно было показать больных, страдающих тем недугом, которому посвящалась лекция. Это придавало ей большую убедительность, излагаемый на лекции материал студентами лучше усваивался и запоминался. Лекции Бехтерева посещались охотно; послушать его нередко приходили студенты не только медицинского, но подчас и других факультетов университета: будущие естественники, филологи, юристы. С 1886 года по инициативе Бехтерева студентов доставляли на лекции в Окружную лечебницу в извозчичьих экипажах на средства университета.
Бывало, что на лекциях Бехтерева оказывались люди самых разных профессий: чиновники, лица духовного звания, любознательные мастеровые. Среди них можно было увидеть и рабочего булочной Алексея Пешкова — будущего великого пролетарского писателя Максима Горького. Позже о посещении лекций в Окружной лечебнице он вспоминал на страницах биографической повести «Мои университеты».
Голос у Бехтерева звучал глуховато, говорил он «окая» — по-вятски, речь строил просто и убедительно, избегая нарочитых ораторских фигур и тропов. Изложение велось ровно, а сказанное неизменно подкреплялось очевидными фактами. Как это обычно случается с хорошими лекторами, Бехтерев делал своих слушателей как бы соучастниками в отыскании научной истины.
Там же, на базе Окружной лечебницы, проводились и практические занятия по психиатрии. Эти занятия — по сути дела, курация отдельных больных — велись под руководством сотрудников кафедры и работающих в лечебнице специалистов. Они давали возможность студентам приобретать навыки общения с душевными больными и способствовали закреплению знаний, полученных на лекциях профессора и в процессе работы со специальной литературой.
На создание обещанной Бехтереву научно-исследовательской лаборатории министерство просвещения выделило 1000 рублей, на поддержание и расширение ее в последующем в смету университета включалась дополнительная сумма в 300 рублей ежегодно. Это позволило ему организовать в главном корпусе Казанского университета первую в России психофизиологическую лабораторию. Фактически она состояла из нескольких лабораторий, в которых изучались строение и функции нервной системы, ставились физиологические и психологические эксперименты. Работать в лаборатории могли все желающие. Помимо сотрудников кафедры психиатрии, исследования в ней под руководством Бехтерева проводили практические врачи из различных лечебных учреждений Казани. Были здесь и гистологи, и физиологи, и окулисты, и терапевты. Дружески расположенные к Бехтереву профессора направляли к нему сотрудников для проведения совместных исследований, содействовали укреплению его лабораторной базы. К работе широко привлекались студенты. Всем здесь находилось дело. Многие подключались к исследованиям, проводимым самим Бехтеревым, некоторые приходили в лабораторию для того, чтобы подтвердить или опровергнуть собственные идеи. Бехтерев со всеми был приветлив, всегда готов оказать помощь словом и делом.
Возглавив кафедру и лабораторию, Бехтерев получил наконец возможность сосредоточить все свои силы на осуществлении давно задуманного плана: как можно лучше изучить нервную систему и все связанные с ее функцией клинические, психологические и социальные проблемы. Все, что было сделано раньше, рассматривалось им теперь лишь как своего рода «пристрелка». Наступило время начать планомерное познание сущности нервной и психической деятельности человека в условиях нормы и патологии.
К тому времени
Нервные волокна были описаны еще в конце XVIII века, нервные клетки — сравнительно недавно, лет за пятьдесят до описываемой поры. В деталях рассмотреть их строение позволили достигшие к тому времени значительного совершенства микроскопы. А успехи химии дали в руки ученых методы фиксации и окраски нервной ткани, обеспечивающие тонкую дифференциацию ее структур. Тогда же было установлено, что нервные волокна являются отростками нервных клеток, а среди отростков каждой из них можно выделить один маловетвящийся, обычно наиболее длинный — аксон или нейрит, тогда как другие отростки — дендриты — имеют меньшую длину и большее число ветвлений. К началу 80-х годов специалисты утвердились во мнении, что нервные клетки и их отростки составляют не бесконечную сеть, а являются элементарными единицами нервной ткани. Нервная клетка со всеми своими отростками получила название неврона или нейрона. Нейронная теория строения нервной ткани была создана в 1881 году немецким неврологом Вальдейером, а несколько позже испанский нейрогистолог Рамон-и-Кахаль сформулировал очень важный для понимания принципов деятельности нервной системы закон динамической поляризации нервной ткани, согласно которому нервные сигналы (импульсы) движутся по неврону, как правило, в одном направлении: дендрит — тело клетки — аксон. Зона контакта аксона с дендритом или телом последующей нервной клетки английский нейрофизиолог Шеррингтон назвал синапсом («застежкой»). Цепи невронов, проводящие нервные импульсы в одном направлении и имеющие идентичное функциональное значение, составляют проводящие пути. — Входящие в их состав аксоны, имеющие большую протяженность, группируются в пучки, каждый из которых занимает в спинном и головном мозге строго определенное положение.
Когда Бехтерев возглавил кафедру, изучение тонкого строения мозга активно велось многими неврологами разных стран мира. Бехтерев принял в этой работе самое активное участие. Уже в 1885 году он описал одно из важнейших клеточных скоплений в стволе мозга, входящее в состав вестибулярной системы. Оно получило впоследствии название вестибулярного ядра Бехтерева.
Особое внимание Бехтерев уделял изучению проводящих путей. Это давало возможность выявлять взаимосвязь различных отделов мозга и судить об их функциональной значимости. Знание же функций отдельных структур мозга давало возможность по выявленному у больных функциональному расстройству судить о том, какие структуры их мозга поражены патологическим процессом. Многочисленные морфологические исследования, а также углубленное изучение накопившихся в литературе сведений по нейроморфологии позволили Бехтереву в 1892 году опубликовать в «Ученых записках Казанского университета» большую работу «Проводящие пути мозга», которая через год вышла в свет в виде монографии, вскоре переизданной на немецком языке.
Много внимания уделяя морфологическим исследованиям, Бехтерев продолжал и изучение физиологии в направлении, начатом трудами Николая Осиповича Ковалевского. С именем Ковалевского связано развитие и укрепление в русском естествознании и прежде всего в психофизиологии материалистических воззрений. Являясь современником И. М. Сеченова, Ковалевский разделял его взгляды на психические процессы как на результат деятельности мозга. Речь Н. О. Ковалевского на торжественном акте Казанского университета в 1876 году «Как смотрит физиология на жизнь вообще и психическую в особенности», направленная против идеализма и метафизики, стала значительной страницей в истории материалистического естествознания. Заведующий кафедрой физиологии Петербургского университета H. E. Введенский в 1906 году писал, что Сеченов «является у нас в области физиологии… новатором, и вслед за ним можно поставить разве только имя казанского профессора физиологии Н. О. Ковалевского». Высокую оценку деятельности Ковалевского давал и И. И. Мечников. На кафедре Ковалевского была хорошо оборудованная физиологическая лаборатория, основанная в 1858 году его учителем известным русским физиологом Филиппом Васильевичем Овсянниковым, к тому времени работавшим в столице в Российской Академии наук. В этой лаборатории совместно с одним из ближайших сотрудников Ковалевского, Николаем Александровичем Миславским, Бехтерев смог провести целую серию экспериментов, в ходе которых изучалось влияние отдельных территорий коры больших полушарий на функции различных органов и систем подопытных животных.
В ходе собственных и совместных с Миславским опытов Бехтерев немало сделал для развития идей нервизма, продемонстрировав связи отдельных зон коры с определенными внутренними органами и тканями и подтверждая таким образом влияние коры больших полушарий на вегетативные функции, а также функциональную специализацию отдельных территорий коры. При этом было установлено расположение в коре полушарий собак корковых областей, от функции которых зависят слезоотделение и зрачковые реакции, перистальтика желудка и кишечника, деятельность поджелудочной железы, печени, почек, состояние мочевого пузыря, работа сердца, состояние артериального давления и пр.