Бехтерев
Шрифт:
Новое направление в психологии, именовавшееся Бехтеревым сначала как «объективная психология», а затем «психорефлексология», с выходом указанной книги стало называться «рефлексологией». «Рефлексология, — по определению Бехтерева, — в частности рефлексология человека, есть научная дисциплина, ставящая своей задачей изучение ответных реакций в связи с внешними и внутренними раздражителями и вообще всех соотношений с окружающим миром человеческой личности как биосоциального существа, например, ее действий и поступков, поведения вообще, устной и письменной речи, мимико-соматических соотношений, наследственно-органических рефлексов или инстинктов и простых рефлексов». Он считал, что методы рефлексологии, которая представляла собой фактически направление физиологической психологии, обеспечат возможность объективного изучения не только психической деятельности здоровых и взрослых людей, но и психики младенцев, душевнобольных, животных. Противопоставляя рефлексологию классической психологии, которую он именовал субъективной психологией,
В отличие от классической психологии, допускавшей логические построения на основе аналогий и предположений, рефлексология, как считал Бехтерев, позволяла «ввести изучение высших отправлений организма, устанавливающих его отношение к окружающему миру или той деятельности, которую мы называем соотносительной, в цикл биологических наук, которые имеют дело с строго объективным методом». При этом он был убежден, что «наблюдения внешних проявлений человеческой личности в виде поведения и движений вообще, включая речевые, в виде сосудистых изменений и секреции в связи с теми или иными внешними условиями, нам дадут более полную и более точную картину всей вообще соотносительной деятельности, нежели выяснение одних субъективных переживаний данной личности».
Бехтеревым признавалось, что не все «субъективные переживания» сразу же реализуются зримыми действиями. В таких случаях он говорил о торможении или задержке соотносительной (психической) деятельности в виде недосказанных мыслей, которые могут, однако, проявляться «слабыми внешними эффектами (так называемая внутренняя речь, изменения дыхания, сердечнососудистые реакции и т. п.) и… рано или поздно, освободившись от торможения, перейдут в объективный мир в форме ли пересказа, или в форме действия и других реакций. Таким образом, — писал Бехтерев, — в течение известного времени достигается желаемая полнота объективного изучения личности».
Еще И. М. Сеченов в книге «Рефлексы головного мозга», опубликованной в 1863 году, утверждал: «…моя главная задача заключается в том, чтобы доказать, что все акты сознательной и бессознательной жизни по способу происхождения суть рефлексы». Бехтерев стремился обосновать это положение, и обосновывал он его основательно, привлекая огромный литературный материал и массу добытых в руководимых им лабораториях и клиниках фактических данных. Подчас умозрительные суждения Сеченова Бехтерев подтверждал экспериментальными и клиническими наблюдениями. Следовательно, созданное Бехтеревым научное направление — рефлексология — служило развитию представлений Сеченова о сущности психических процессов и возможности их изучения физиологическими методами и отражало стремление к осуществлению завета Сеченова: «вносить физиологические основы в психические процессы». Этим же заветом отца русской физиологии руководствовался в то время и И. П. Павлов. К тому же основной метод изучения психической деятельности у Бехтерева и Павлова был единым — изучение врожденных и сочетательных или условных и безусловных рефлексов. Работы обоих этих ученых укрепляли фундамент, на котором к тому времени классиками марксизма-ленинизма уже было построено величественное здание диалектического материализма. В наше время можно говорить, что и бехтеревским, и павловским работам была свойственна некоторая схематичность представлений о деятельности мозга. Но это ни в коей мере не умаляет заслуг обоих ученых, тем более что их основные идеи в дальнейшем получили развитие в трудах советских и зарубежных исследователей.
Важное значение Бехтерев всегда придавал не только профессиональной подготовке своих сотрудников, но и их отношению к своему делу. После революции он особенно отчетливо осознал, как много зависит от стремления работать во имя блага народа. В связи с этим, выступая в 1919 году перед сотрудниками Института мозга, он говорил: «На переломе истории нельзя стоять на перепутье и ждать, — нужна воля к действию, к строительству и к созидательной работе; и для нас, научных деятелей, которые всегда отдавали свои силы на службу человечеству, не должно быть колебаний. Мы должны отдавать себе отчет, будем ли мы с народом, который завоевал себе свободу, который хочет строить свое будущее сам и зовет нас соучаствовать в этом строительстве. Может ли быть сомнение в ответе на этот вопрос? Мы поэтому должны стремиться к тому, чтобы сократить, по возможности, время разрухи, отдавая всю сумму наших знаний и все умение на созидательную работу в настоящих условиях страны на пользу народу».
Созидательную работу на пользу народу Бехтерев от души приветствовал и активно пропагандировал. Когда широкую известность в стране получил великий почин рабочих Московского депо «Сортировочная», вышедших в субботу 10 мая 1919 года на первый коммунистический субботник, в журнале «Железнодорожная техника и экономика» появилась статья Бехтерева «Проблески будущего», в которой также давалась высокая оценка новой форме трудовой деятельности. «Субботники, или, правильнее, субботничество, — писал в этой статье Бехтерев, — представляет собой общественное явление, которое не может быть обойдено молчанием со стороны психолога. В самом деле, не удивительно ли, чго в то время как с наступившей разрухой в России, когда недоедание стало обычным явлением… массы лиц, руководимые известной идеей, выходят на тяжелую работу в тот день и час, когда, казалось бы, нужен был трудящимся отдых после шестидневной работы, и притом выходят на работу не для своей пользы, что было бы легко объяснить необходимостью дополнительного заработка, а совершенно бескорыстно отдавая свои силы и свой труд на пользу другим, на пользу обществу… Этот коллективный труд в форме субботничества развивается ныне… по всему лицу Советской России. Это есть не что иное, как почин, «великий почин», как назвал его Ленин, в созидательной работе новой жизни. Пусть даже это есть временное общественное явление, ибо демократический принцип всякого труда — его полная оплата, здесь же оплаты никакой нет, здесь бескорыстное служение обществу, но тем более выдвигается его значение в новой жизни. Субботничество есть общественный порыв и в то же время показатель того, как надо служить обществу».
Страна переживала тяготы экономической разрухи, неурожая, гражданской войны, борьбы с иностранной интервенцией, Бехтерев чувствовал пульс молодой Советской Республики, напрягавшей все свои силы. В статье «Интервенция и блокада народов Запада по отношению к Советской России» он писал: «Не прекратившаяся до сих пор война на внешнем и внутренних фронтах продолжает отвлекать массу рабочих от производительного труда и не дает им возможности сосредоточиться на создании новых ценностей, столь необходимых для нашей все более и более оскудевающей страны. Это бедственное положение усугубляется блокадой России, отрезанной совершенно от всего мира, лишенной самого необходимого — товарообмена и благ цивилизации… Население вымирает, в частности, исчезают последние немногочисленные интеллигентные и научные силы страны… В этот грозный час мы не можем молчать. Долг совести заставляет нас возвысить голос для спасения гибнущих людей и культуры. Необходимо исчерпать все средства, чтобы прекратить братоубийственную гражданскую войну, достигнуть внешнего примирения и облегчить страдания населения. Словом, по нашему разумению, надлежит применить все силы и найти выход из создавшегося положения; задача эта, не терпящая отлагательств и промедления, требует объединения науки и техники, дабы использовать все, что дано им знанием и опытом.
Эта творческая работа возможна лишь при дружных совместных усилиях всех слоев населения и при гражданской свободе, обеспечивающей каждому гражданину неотъемлемость и неприкосновенность присущих ему прав безотносительно к его прошлому… Это значительно облегчило бы достижение конечной цели — прекращение гражданской войны и примирение враждующих сторон на внутреннем и внешнем фронтах».
Понимая тяжелое, подчас бедственное положение населения страны, Бехтерев стремился использовать любые возможности для оказания ему помощи. Одной из главных бед был голод. Особенно тяжко страдало от него население промышленных центров и Поволжья. 1 января 1920 года в центральной советской прессе было опубликовано и в тот же день передано по радио за границу обращение Бехтерева к врачам всего мира с предложением печатно и устно протестовать против неслыханного злодеяния так называемых культурных стран, прежде всего стран Антанты, проявляющегося продовольственной блокадой России. «Россия, — говорилось в обращении, — переживая вместе с другими народами тяготы бывшей великой войны, ныне, раздираемая гражданской войной, уже в течение нескольких месяцев подвергается всем последствиям продовольственной блокады извне со стороны держав, входящих в состав Антанты. Какими бы мотивами ни руководствовались правительства иностранных держав в установлении этой блокады, для всех должно быть ясно, что эта столь жестокая мера является не чем иным, как заведомым убийством многих сотен тысяч, а может быть, и миллионов населения России.
Какова бы ни была роль политических тенденций правящих сфер различных народов, соседство последних не может быть устранено никакими условиями. А если так, то судьба нас будет связывать вместе с вами и территориально и духовно. А если так, то прекратите же вашу блокаду, к последствиям которой вы до сих пор оставались глухи, быть может, потому, что вы сами не осязали и не осязаете всего ужаса этой бесчеловечной кары, губящей в конце концов более всего ни в чем не повинных детей, женщин, стариков. Есть вещи, о которых нельзя и преступно молчать, а имеющие уши да пусть слышат.
Я обращаюсь, в частности, — говорил Бехтерев, — к товарищам врачам всех стран, которые по международным установлениям признаются нейтральными элементами даже в войнах, обусловленных политическим раздором народов и которым человеческие страдания более близки, чем кому бы то ни было».
Возможно, обращение Бехтерева оказало определенное воздействие на общественность европейских стран. Во всяком случае, «через две приблизительно недели из-за границы в наших газетах появилось известие, что блокада снимается» ( В. М. Бехтерев.Автобиография). Среди иностранных общественных деятелей, принимавших участие в оказании помощи голодающему населению Советской России, значительную роль сыграл известный полярный исследователь Ф. Нансен. Заявления же правительств стран Антанты имели лишь декларативный характер. В архивах Бехтерева сохранилась его неопубликованная статья «О помощи голодающим Поволжья».