Белая акула

Ольховская Влада

Часы тянулись все так же мучительно – как течет застывающая лава. Александра понимала, что ей сейчас нужно думать как полицейская. Анализировать ситуацию, намечать план расследования – она упорно называла это расследованием, а не местью. Но мыслей не было вообще, в голове зависла какая-то ватная пустота, совершенно ей не свойственная. Иногда в памяти громыхали те самые выстрелы, и Александра невольно вздрагивала, прижимаясь к брату. А больше ничего не было…

Доктор вышел к ним спустя целую вечность, Александра даже отдаленно не

представляла, сколько времени прошло на самом деле. Врач не утешал ее, говорил мало и по делу.

Пока жив.

Будет ли жить дальше – неизвестно.

Раны опасные, но он молодой и сильный.

Время покажет.

Она ни о чем не спрашивала, хотя вопросы метались внутри разъяренным пчелиным роем. Александра сохранила достаточно самообладания, чтобы понимать: врач не ответит ей, не сможет просто. У каждого свой предел жизни и смерти, и Андрей своего пока не знает, а уж остальные и подавно.

Когда доктор ушел, Ян снова обратился к ней:

– Давай отвезу тебя домой!

– Не хочу. Здесь буду.

Каждое слово давалось ей на удивление тяжело. Она и сама не понимала толком, почему.

Взгляд приклеился к собственным рукам, покрытым засохшей бурой коркой, и отказывался покидать их.

Так много крови… И на ней, и на асфальте было. Если столько вылилось, сколько вообще осталось?

– Саша, нет смысла здесь торчать, это никому на пользу не пойдет. Тебе нужно прийти в себя, вернемся позже!

– Я сказала, буду здесь. Как там Гайя?

Она только сейчас вспомнила о нем. Это произошло бы раньше, если бы она могла думать, а она не могла. Но теперь, когда она оттаивала, имя пса было первым, что вернулось в ее память.

– Не знаю, – удивленно отозвался Ян. – Мне-то откуда знать?

– Разве не ты увел его с улицы?

– Нет… Я о том, что случилось, от соседей узнал, когда я выбежал на улицу, скорая уже уезжала, а Гайи нигде не было. Я решил, что ты успела отвести его в квартиру.

Вот только она не успела. Да и как? Она бы не решилась ни на секунду отойти от Андрея!

Теперь шок стремительно отпускал ее, ей нужно было заботиться не о самой себе, а о другом живом существе. Александра старалась вспомнить, что случилось с псом. Огромный динго затеряться не мог! Но и в машину скорой помощи его бы не пустили…

Так, нет, нужно идти по порядку. Отправляясь за город, они, конечно же, взяли Гайю с собой. Подъезд они покинули все вместе, и пес, еще не гулявший, сразу побежал к газону. Александра собиралась отнести вещи в машину, а потом вернуться и убрать за ним. Вот почему его не было рядом, когда перед ними остановилась машина… Это и к лучшему: увидев человека с оружием, Гайя мог броситься на него, он такому обучен. Мог и шальную пулю получить! Но тогда не пострадал бы Андрей…

Все стало слишком сложным.

Выстрелы привлекли Гайю, служебный пес все-таки. Александра смутно помнила, что он сидел рядом с ней, когда она дожидалась скорую. Но куда он

делся после этого?

– Нужно возвращаться, – твердо произнесла она.

Ян лишь кивнул. Он уже понял, что дела обстоят хуже, чем он ожидал.

Гайя был поразительно умен – но все равно до определенного предела. Если бы все произошло в частном секторе, он бы без труда нашел свой дом и дожидался бы ее там. Однако случилось это посреди Москвы, во дворе нескольких многоэтажек. Да, многие ее соседи знали Гайю – и многие побаивались просто за то, что он огромный и откровенно хищный. Пустили бы они его хотя бы в подъезд? Или вызвали бы службу отлова?

Александра понимала, что в той ситуации она не могла поступить иначе, и шанса не было. Но понимала она и то, что никогда не сможет себя простить, если с псом что-то случилось.

Когда они прибыли обратно к дому, день близился к своему завершению. Она вышла в сумерках и возвращается в сумерках, а дня как будто и не было… Эксперты уже закончили работу во дворе, но Александра пока не спрашивала Яна, нашли ли они что-нибудь стоящее. С асфальта даже попытались смыть кровь, но как-то неумело, дурацки – как будто просто из ведра полили.

Александра запретила себе смотреть в ту сторону, у нее были дела поважнее.

– Гайя! – крикнула она. – Ко мне! Гайя!

Ответа не было. Слух у пса отменный, и если бы Гайя затаился где-нибудь в подвале, он уже выбежал бы к ней. Значит, он далеко… Но где? Александра свистнула – и снова никакой реакции. Неужели пес отправился искать ее, побежал следом за скорой? Или, того хуже, рванул за черной машиной, а Александра этого даже не заметила!

– Думаю, стоит вызвать ППСников, – предложил Ян. – Сделают себя полезными в кои-то веки!

– Да, может… Надо все дворы осматривать… Гайя!

И снова ответа не было – по крайней мере, со стороны пса. Зато открылось окно на первом этаже, и рыжеватый свет фонарей упал на весьма недовольное лицо пожилого мужчины, высунувшегося оттуда.

– Вы чего вопите тут? – возмутился он. – Мало того, что все в доме вопят, так еще и рядом с домом вопят! Это что, мода такая теперь?

Александра его не знала. Да она почти никого тут не знала! Не было у нее привычки знакомиться с соседями. Она просто запоминала их лица, чтобы знать, кто свой, а кто – чужой, полицейская привычка. И деда этого она не раз видела, но не представляла, кто он такой.

А вот Ян, живший в этом доме несколько лет, знал предсказуемо больше.

– Не громыхай, Захарыч, – попросил он. – У нас тут своя беда. Ты собаку не видел? Большую такую, рыжую.

Дед еще дальше высунулся из окна, да так, что рисковал в любой момент тюленем скользнуть вниз. Он подслеповато присмотрелся к близнецам, наконец разглядел их, и возмущение на его лице сменилось странным выражением. Так выглядит тот, кто привык на других орать, а теперь хочет сочувствовать, но не помнит, как это делается.