Белая акула
Шрифт:
– А снимать она не собирается? – поинтересовался мальчик.
– Она не думает, что от нее это требуется: она приучена снимать только...
Камера вдруг дернулась назад, и в голубую воду выплеснулось черное облако.
Аманда вскрикнула.
Десять или пятнадцать секунд изображение скакало, как сумасшедшее, дергалось в разные стороны, затуманивалось чем-то похожим на чернила, очищалось и снова туманилось.
Перед объективом блеснуло нечто яркое.
– Остановите! – закричал Чейс Аманде, но она застыла с расширившимися глазами, закрывая рот рукой. Тогда он сам нагнулся вперед и нажал на кнопку возврата.
Изображение расплывалось, потому что блестящий предмет находился слишком близко к объективу и не попадал в фокус. Но, снова прокрутив пленку, просматривая кадр за кадром, Чейс отбросил всякие сомнения относительно того, что видел: пять когтей, изогнутых, заостренных на концах, наточенных, как бритва, и сделанных из нержавеющей стали.
27
– Плесни еще, Рей, – сказал Ржавый Пакетт бармену в «Вороньем гнезде».
Он толкнул по стойке пустой стакан, а вслед бросил пятидолларовую бумажку.
– Хватит – значит хватит, Ржавый, – отрезал Рей. – Иди домой.
– Слушай! Я положил сюда долбаные пятьдесят зеленых. И просил мне сообщить, когда они кончатся. – Пакетт показал на кучку банкнот рядом с пепельницей. – Я еще не пропил и половины.
– Следи за языком! – бросил Рей. Он положил руки на стойку и нагнулся к Пакетту. – Счастливые минуты, Ржавый, приходят и уходят. Люди собрались пообедать и не желают слушать твои охотничьи байки. Сделай одолжение, забери сдачу и двигай к дому.
Пакетт повернулся на табуретке и обозрел помещение остекленевшим взглядом. Рей говорил правду: бар заполнился, в ожидании свободного столика образовалась очередь. Когда это все произошло? Он посмотрел на часы, закрыв один глаз, чтобы различить цифры на циферблате. Боже праведный! Он просидел здесь уже три часа.
Ржавый заметил, что несколько человек пристально смотрят на него, и догадался: они слышали все, что он рассказал Рею об увиденном сегодня. Черт с ними, его это не волновало – все было правдой, каждое слово. Он подмигнул одной из слушательниц, недурно выглядевшей девице: та вспыхнула и выбежала из заведения. Может быть, Ржавый ее заинтересовал; может, стоит потолковать с ней?
Неожиданно в голову ему стукнуло нечто забавное. Он повернулся к Рею и произнес достаточно громко, чтобы услышали все:
– Не следовало бы затыкать мне рот, Реймонд. Весь этот долбаный городишко может полететь к чертовой матери.
Рей не засмеялся. Напротив, он казался разозленным. Он поднял откидную панель стойки, вышел и сгреб Пакетта за ворот рубашки.
Пакетт почувствовал, как его поднимают с табуретки и рука Рея заталкивает ему в карман брюк скомканные деньги, а потом осознал, что его выволакивают из дверей.
– Можешь вернуться, когда протрезвеешь и прекратишь бредить, – сказал Рей. – На твоем месте. Ржавый, я бы задумался. У тебя явно белая горячка.
Пакетт услышал, как за барменом закрылась дверь, а затем голос Рея произнес:
– Извините, граждане.
Ржавый стоял на тротуаре, с трудом соображая и слегка раскачиваясь. Из автомобиля вышла пара и обогнула Пакетта, направляясь в ресторан.
Рукой он оперся о стену, чтобы прекратить качку. Потом двинулся по улице, переводя взгляд с одной ноги на другую, когда сосредоточенно совершал шаг.
Что за лажу имел в виду Рей, говоря «охотничьи байки»? Рей достаточно хорошо знает Ржавого и знает, что Ржавый не сочиняет волшебные сказки. И никакой белой горячки у него нет. Он чертовски хорошо знает, что видел нечто такое, что едва не убило его, и он ничего не преувеличил.
Это могло казаться идиотизмом, могло казаться невероятным. Но это была правда. Ржавый видел долбаного монстра.
Часть V
День благословения флота
28
– Ты точно не хочешь дождаться нас с Амандой? – спросил Чейс. Он держал носовой конец «Уэйлера», пока Макс заводил мотор и укладывал фотоаппарат под рулевой консолью. – Она будет готова через полчаса, самое позднее – в одиннадцать тридцать.
– Не могу, – сказал Макс. – Благословение флота начинается в полдень, и если я сейчас не отправлюсь, мне не достанется хорошего места.
– Ты ведешь себя как парень, назначивший свидание, – улыбнулся Чейс.
Мальчик скорчил гримасу:
– Ну, па...
– Ладно, извини... Значит, где якорь, ты знаешь, на борту два спасательных жилета, ты...
– Ты уже все это говорил.
– Верно, – вздохнул Чейс и забросил носовой конец в лодку. – Поставь «Уэйлер» в клубе, если не будет свободного причала – вытащи на берег.
– О'кей!
Макс включил передачу, повернул штурвал и медленно отошел от дока.
– И помни, – крикнул вслед Чейс, – никаких остановок на пути... что бы там ни было... что бы ты ни увидел.
– Пока! – Макс помахал рукой.
Чейс смотрел, как Макс набирает скорость и выводит лодку на редан.
Сначала Чейс не хотел отпускать сына на «Уэйлере» – мальчик никогда прежде не ходил на лодке один. Хотя пролив до самого Уотерборо был хорошо размечен, беспечные могли наткнуться на скалы. Длинный педантично следил за подвесными моторами, но в любом таком двигателе таится нечистая сила, которая по собственному разумению может в любой момент остановить его без всякой очевидной причины. Макс доказал, что он аккуратный моряк и отличный пловец, однако если ему придется оставить лодку и вплавь добираться до берега...