Белая дорога

Коннолли Джон

В соответствии с заявлением Джонса, они с Марианной встретились в девять вечера. К этому времени она уже пила пиво с друзьями в «Колумбии», а потом приехала в «Болотную крысу», чтобы присоединиться к нему. Свидетели утверждают, что видели, как они вместе разговаривали, а потом вышли рука об руку. Один свидетель, завсегдатай по имени Д.Д. Герин отметил, что отпускал в сторону Джонса расистские комментарии незадолго до того, как молодые люди покинули бар. Он определил время своих нападок как «около одиннадцати».

Джонс заявил полиции, что потом они имели сексуальный контакт на сиденье его машины, она была сверху. После этого произошла размолвка,

причиной которой стали замечания Герина и выяснение, стыдно ли ей находиться рядом с ним. Марианна выбежала, но вместо того, чтобы направиться к себе в машину, побежала в лес. Джонс сообщил, что она начала смеяться и звать его к ручью, но он был зол на нее и не пошел. Только после того, как ее не было минут десять, Джонс последовал за ней. Он нашел ее в ста футах от машины на тропинке. Она была уже мертва. Он заявил, что ничего не слышал за время ее отсутствия: ни криков, ни звуков борьбы. Атис не помнил, дотрагивался ли до ее тела, но понял, что дотрагивался, раз уж на его руках была кровь. Он также упомянул, что, должно быть, брал камень, который, как он позже вспомнил, лежал возле ее головы. Его расспрашивали люди из Государственного отдела исполнения закона (ГОИЗ), безо всякого адвоката, потому что он не был арестован и ему не были предъявлены обвинения. После беседы его арестовали по подозрению в убийстве Марианны Ларуз. Ему был предоставлен государственный защитник, который уступил свое место Эллиоту Нортону.

И тут появился я.

Я нежно провел пальцами по ее лицу, ощущая неровности фотобумаги, словно поры ее кожи. Прости, подумал я. Я не знал тебя. Я не могу сказать, хорошим ты была человеком или не очень. Если бы мы встретились в баре или кафе, сошлись бы мы, пусть так, как ненадолго пересекаются две судьбы, чтобы потом как ни в чем ни бывало идти отдельно друг от друга каждый своей дорогой жизни? Думаю, что нет. Мне кажется, мы совсем разные. Но ты не заслуживала такой смерти, и, если бы это было в моих силах, я бы вмешался и предотвратил то, что произошло, даже рискуя собственной жизнью, просто потому что не смог стоять бы и смотреть как человек, пусть незнакомый, страдает. Сейчас я попытаюсь пройти по твоим следам, понять, что привело тебя туда, где ты обрела вечный покой среди в этих примятых лилий, в то время как ночные насекомые пили твою кровь.

Прости, что мне приходится это делать. Мое вмешательство причинит людям боль, а некоторые детали из твоего прошлого, которые ты хотела бы скрыть, станут известны. Я могу тебе обещать только то, что человек, который убил тебя, не останется безнаказанным.

И вместе со всем этим я буду помнить тебя.

Вместе со всем этим ты не будешь забыта.

Глава 11

На следующее утро я набрал номер телефона в Аппер, Вест-Сайд. Трубку взял Луис.

— Ты все еще собираешься сюда подъехать?

— Буду через пару дней.

— Как Эйнджел?

— Потихоньку. Как у тебя дела?

— Скриплю помаленьку.

Я только что разговаривал с Рейчел. Мне было достаточно услышать звук ее голоса, чтобы проснулись чувство одиночества и все мое беспокойство за нее, когда она так далеко.

— Хотел тебя кое о чем попросить, — сказал я.

— Валяй, вопросы можно задавать бесплатно.

— Ты не знаешь никого, кто мог бы побыть с Рейчел немного, по крайней мере до моего возвращения?

— Вряд ли ей это понравится.

— Может быть, ты пришлешь человека, который не станет обращать внимание на это?

Повисла пауза, пока Луис обдумывал проблему. Когда он наконец заговорил, я понял, что он улыбается.

* * *

Все утро я провел за телефоном, затем поехал в Уотери и побеседовал с одним из полицейских, которые первыми оказались на месте преступления в ночь гибели Марианны Ларуз. Это был довольно короткий разговор. Он подтвердил содержание своего отчета, но было абсолютно понятно, что он считает Атиса Джонса преступником, а мою попытку поговорить с ним об этом деле — нарушением норм правосудия.

После этого я провел некоторое время со спецагентом Ричардом Брюэром в штаб-квартире ГОИЗ. Сотрудники этого отдела расследовали убийство, поскольку в Южной Каролине всеми делами такого рода занимались именно они. Исключение составляли дела, попадавшие под юрисдикцию Управления полиции Чарлстона.

— Им там нравится воображать себя независимыми, — обронил Брюэр. — Мы их так и называем: «Республика Чарлстон».

Он был приблизительно моего возраста, волосы соломенного цвета, основательная крестьянская комплекция. Ричард носил обычную форму, какую носили сотрудники отдела: зеленые брюки, черная футболка с зелеными буквами аббревиатуры на спине и «глок» сорокового калибра на ремне. Он был чуть поприветливей, чем полицейский, но немногое мог добавить к тому, что я уже знал. Брюэр рассказал, что Атис Джонс не имел близких, не считая нескольких весьма отдаленных родственников, оставшихся в живых. У парня была работенка в «Пиггли Уиггли» — сборщик полок. Он жил в маленькой квартирке в доме без лифта в Кингвилле, которую сейчас занимала семья украинских иммигрантов.

— До этого случая о парне мало кто беспокоился, ну а сейчас и подавно.

— Вы думаете, это он убил?

— Пусть решают присяжные. Но, если между нами, я просто не вижу другой подходящей кандидатуры поблизости.

— Это вы разговаривали с Ларузами?

Среди материалов, которые мне достались от Эллиота, были их показания.

— С отцом и сыном, с прислугой в доме. У них у всех алиби. Мы тут в общем профессионально работаем, мистер Паркер. Все основные моменты проработали. Не думаю, что найдется много брешей в отчетах.

Я поблагодарил его. На прощание Ричард дал мне свою визитку на случай, если возникнут еще какие-нибудь вопросы. Когда я поднялся уходить, он заметил на прощание:

— Ну и работенку вы себе нашли. Готов побиться об заклад, что после этого дела репутация ваша основательно протухнет.

— Это будет новое для меня ощущение.

Он скептически поднял бровь:

— С трудом верится, знаете ли.

Вернувшись в отель, я поговорил с людьми в Пайн Пойнт насчет Медведя. Они подтвердили, что он позавчера пришел вовремя и работал настолько старательно, насколько возможно. В голосе у них все же сквозила некая обеспокоенность, поэтому я попросил, чтобы они передали трубку ему.

— Как дела, Медведь?

— Нормально, — он подумал и добавил. — Хорошо, у меня здесь все хорошо. Я получу работу на лодках.

— Рад это слышать. Послушай, Медведь, я должен это сказать: если ты облажаешься или у людей из-за тебя возникнут проблемы, я лично тебя достану и отволоку в полицию, понятно?

— Понятно.

В его голосе не было грусти или обиды. Я так прикинул, что Медведь привык к угрозам и предупреждениям. Вопрос был в том, прислушается он или нет.

— Ну и ладно, — сказал я.