Белая дорога
Шрифт:
Затем махнул рукой, указывая направление, и пошел вверх по тропинке. Судя по охам и вздохам, он последовал за мной.
Однако минут через пять такой ходьбы мы уперлись в стену. Я почувствовал сильнейшее желание протереть глаза. Тропинка — довольно широкая и утоптанная — выходила из скалы. Монолитной скалы, я готов был поклясться, что в ней не было никаких потайных дверей.
— Пошли обратно? — неуверенно спросил Олег.
Я пожал плечами. Положительно, это нагромождение скал действовало на меня угнетающе. Восточные горы! Сколько десятилетий назад ушел отсюда последний человек? А тропа, между тем, утоптанная, новая… Тропа оборвалась
Отойдя от обрыва, я сделал несколько шагов в обратном направлении. Он стоял в тени, отбрасываемой скалами, и его фиолетовый плащ почти полностью сливался с фоном. Вообще-то в Центральном не бывает теней, светится все небо, со всех сторон. Но тут стены почти смыкались, и под ними царил полумрак.
— Эй! — окликнул я его.
Фигура в фиолетовом сделала три шага и вышла из тени. Синяя, блестящая кожа, треугольные оранжево-желтые глаза без белков, провалы на месте носа и рта… Синяя чума!
— Берегись! — крикнул я Олегу.
Выхода не было. Единственный путь с обрыва лежал мимо этого существа, одного прикосновения которого хватило бы, чтобы сделать нас такими же, как он…
— Прыгай!
На лице Олега появилось выражение ужаса. Тогда я сгреб его в охапку и швырнул вниз. Хоть какой-то шанс… Уже следуя за ним, я увидел то, что должен был заметить с самого начала! — невдалеке стоял корабль, бурный на фоне бурых скал, почти скрытый за выступом берега. Чумной корабль! Потом я врезался в воду.
Первой мыслью, когда я открыл глаза, было, что, пожалуй, за последние дни я теряю сознание слишком часто, и добром это не кончится. Тут я нащупал под собой доски и поспешно сел. Над моей головой лениво хлопали паруса. Впрочем, я сразу понял, что это не чумной корабль, — тот был коричневато-бурой замшевой развалиной, вдвое превышающей приютивший нас изящный бриг.
В трех шагах от меня, в луже воды, разлившейся по палубе, лежал Олег.
Сколько времени я пробыл без сознания? Разогнал усилием воли пелену, застилающую глаза, и на четвереньках подполз к борту. Ага! Передо мной вздымался обрыв — тот самый, с которого мы так удачно сверзились. Бриг шел почти вплотную к берегу — видимо, капитан хорошо знал фарватер. Задрав голову, я различил на краю обрыва затянутую в фиолетовый шелк фигуру, и, несмотря на неопределенность своего нынешнего положения, испытал нечто вроде злорадства. Тебе-то я не достанусь.
— Кто знает, — возразил внутренний голос, тот самый мудрец, который сопровождает каждого из нас, чтобы говорить гадости. Ну конечно! Если мы идем таким курсом, то за поворотом нос к носу столкнемся с чумным кораблем!
— Эй! — крикнул я, и тут только заметил главную странность — на судне не было экипажа. Совсем.
Я завертел головой — ни души. Ни на реях, ни у штурвала, хотя в такой близости от берега без этого не ходили даже в Онизоти. Словно в ответ на мое недоумение, штурвальное колесо со скрипом повернулось, а снасти пришли в движение. Заложив крутой поворот, бриг устремился в открытое море, а из-за скал ему наперерез под всеми парусами вылетел чумной корабль.
Я сразу понял, что таким курсом и при таком ветре нам не уйти от погони. Оставив на время вопросы по поводу пустой палубы, я замер, ожидая неизбежной развязки.
И тут на баке ударил колокол. Просто звонкий толчок в литую медь, но почему-то мне кажется, что именно он был причиной всех дальнейших событий. Не сигналом к ним, а именно причиной.
Звон еще висел в воздухе, когда волосы у меня встали дыбом, а кончики рей и перекладины штурвала расцвели веерами призрачного пламени. Затем вода между двумя судами словно вскипела — раздался громкий давящий гул, и над волнами поднялись клубы густого пара; ветер рвал их в клочья и гнал прочь от берега. С глухим ударом чумной корабль разлетелся на куски, а на том месте, где он только что находился, взметнулся фонтан упругого пара. Легко, словно лезвие гигантских ножниц, дорожка кипящей воды скользнула в сторону и уперлась в обрыв, в то самое место, — над которым маячил мой недруг. С тяжелым грохотом скалы осели, словно песок, и над ними повисла туча пыли.
Совершенно механически, даже не задумываясь особенно о том, что делаю, я присел над Олегом и принялся приводить его в чувство. После десятой пощечины он застонал и открыл глаза.
— Где мы?
Так же машинально я пересказал ему события, последовавшие за прыжком с обрыва, затем, тоже машинально, встал и обошел корабль. Никого не найдя, растянулся на бушприте и стал глядеть в серое небо. Я был потрясен.
С раннего, так сказать, детства и до сегодняшнего дня, я был абсолютно убежден, что в Центральном мире не действует все то, что принято называть боевой техникой. И вот теперь, на моих глаза, корабль-призрак топит суда и рушит скалы способом, один намек на который в долю секунды должен был превратить суденышко в пылающий факел.
Может быть, Хранитель уже пал, и пока я тут возился с Олегом, кому-то посчастливилось вырвать из запретного мира его соотечественника?
Я перевел взгляд на берег и охнул. Гор не было! Мы шли теперь мимо пологого песчаного пляжа-пустыни с редкими островками колючих кустов. Юг?! Задумчивые верблюды провожали нас глазами, а чуть позади догорал у берега вертолет — видимо, экипаж вывел его сквозь канал, не зная, что двигатель в Центральном работать не сможет. Не сможет?! — Выходит, запрет все-таки остался? И потом — как мы сюда попали? До южных берегов — а это, конечно, южные берега — нам пришлось бы добираться месяцы…
Тут бриг заложил поворот и направился к устью реки, которой — я готов был поклясться — минуту назад здесь не было.
Пустыня тоже куда-то делась, мы плыли под сводами исполинских деревьев, в приятном полумраке.
— Как ты думаешь, — поинтересовался Олег, — какой клан захватил нас в плен на этот раз?
— Не знаю, — признался я. — Честно говоря, не думаю, чтобы это были кланы — не тот почерк. К тому же… — Я поделился с ним своими наблюдениями по поводу недавней баталии. Глаза Олега расширились.
— Может быть, это сам Хранитель? — прошептал он.
Тут я не выдержал и расхохотался.
Еще двадцать минут пути — и бриг подошел к левому берегу реки. С громом сорвались вниз якоря, а потом, к моему удивлению, между бортом брига и берегом повис невесть откуда взявшийся мостик.
— Кажется, наш выход, — пробормотал я.
Мы сошли на берег.
— Что теперь? — поинтересовался Олег и вдруг издал изумленный возглас.
Я резко обернулся и обнаружил, что корабль исчез.
— Вот так, — озадаченно пробормотал я.