Белая и пушистая
Шрифт:
Потом на место происшествия прибыли криминалисты, и в небольшой учебной комнате стало совсем тесно.
– Смерть наступила примерно минут сорок назад, – слышался бесстрастный голос эксперта. – Предположительная причина – отравление. Остальное будет ясно после вскрытия и анализов.
Выдав эту фразу, он хмуро еще раз взглянул на труп, посмотрел на часы, вздохнул и произнес:
– Можете увозить.
Девушку накрыли простыней и, положив тело на носилки, тут же унесли.
Усатый капитан вздохнул. Понедельник начинался ужасно…
Глава 1
Я
«Скоро все зацветет, – мечтала я, сидя на подоконнике и поглядывая в окно на стремительные потоки ручьев. – Можно будет скинуть надоевшее пальто и тяжелые сапоги, облачиться в открытые туфельки на каблучке… А там – сарафанчики, шортики, Волга, пляж…»
Можно даже выехать куда-нибудь на море отдохнуть. Но не сейчас, а попозже: все-таки для открытия курортного сезона было еще рановато. А ехать за границу мне что-то в этом году не хотелось. Можно и у нас отлично провести лето.
Я улыбнулась, с наслаждением подставив лицо солнечным лучам и ощущая, как ласковое тепло растекается по всему телу. Повернула голову вправо-влево, чтобы солнце охватило лицо со всех сторон…
Идиллию прервал телефонный звонок. С легкой досадой я соскочила с подоконника и взяла трубку. И тут же услышала встревоженный женский голос.
– Могу я поговорить с Ивановой Татьяной? – торопливо спросила звонившая.
– Да, вы ее уже слышите, – ответила я.
– Я не буду отнимать у вас много времени, – как-то нервно, стараясь скрыть волнение, начала женщина. – Обратиться к вам мне посоветовал один знакомый… Но говорить по телефону мне бы не хотелось. Так что…
– Вы можете приехать ко мне домой, – пожав плечами, предложила я. – Вы знаете мой адрес?
– Да, но… – как-то неуверенно проговорила женщина. – Это будет удобно?
– А что же здесь неудобного? – удивилась я. – Обычно все мои потенциальные клиенты так и делают.
– Хорошо, тогда я буду у вас примерно минут через двадцать. – женщина, кажется, успокоилась.
– Я вас жду, – коротко ответила я и положила трубку, попутно отметив, что женщина так и не представилась.
Через двадцать минут раздался звонок домофона, и я пошла открывать.
– Это я, – послышался уже знакомый мне голос, и через пару минут женщина входила в мою квартиру.
Она была еще довольно молода – не больше сорока – и держалась очень интеллигентно, хоть и несколько неуверенно. На ней было надето длинное, с широкими фалдами, мягкое пальто абрикосового цвета и изящная кремовая шляпка, из-под которой спускались светлые локоны. Руки облегали узкие кожаные перчатки, на ногах – белые сапожки на остром каблучке. Все вещи были явно дорогими, но… Не очень современными. Я отметила, что пальто и шляпы подобного фасона были на пике моды несколько лет назад, сейчас же их время ушло и выглядели они хоть и очень элегантно, но несколько нелепо. Это были вещи другой эпохи.
– Здравствуйте, – теребя кончик розового шейного платка, поздоровалась женщина. – Это я вам звонила. Меня зовут Ангелина Николаевна, фамилия Стрельцова…
– Добрый день, – ободряюще улыбнулась я. – Давайте пройдем в комнату.
Ангелина Николаевна сняла пальто и сапожки и проследовала за мной в комнату, где присела на край дивана. Что-то мучило ее, заставляло нервничать, она никак не могла начать разговор.
– Так что вы хотели мне сказать, Ангелина Николаевна? – поторопила я ее.
– Вообще-то меня все называют просто Линой, я думаю, по отчеству – это будет слишком солидно…
Стрельцова как-то виновато повела плечами.
– Так что можете звать меня тоже просто Линой, – наконец закончила она фразу.
– Отлично, – согласилась я. – Мое имя вам известно.
Я умолкла, давая возможность Ангелине начать разговор, но та молчала и, похоже, вообще ушла в себя. Я улыбнулась еще шире и предложила:
– Хотите кофе?
– Нет, – поспешила она отказаться, но тут же воскликнула: – То есть да… Если можно, конечно.
– Конечно, можно, раз предлагаю, – усмехнулась я на ходу, направляясь на кухню.
Пока кофе готовился, я расставляла чашки и нехитрые сладости, ведя при этом непринужденную болтовню. Нужно же было расшевелить эту Ангелину Николаевну, а то она этак будет мямлить до вечера, а сути дела я так и не узнаю.
Наконец мы уселись, гостья поднесла к губам чашку с горячим кофе и благодарно кивнула мне.
– Вы меня простите, пожалуйста, – отпивая кофе малюсенькими глотками, заговорила она. – Я веду себя несколько… заторможенно, но это потому, что у меня такое горе. Такое горе! – повторила она и, не выдержав, тихо расплакалась, отставив чашку и закрыв глаза руками.
Я прошла к бару, достала оттуда бутылку коньяка и, вернувшись к столу, вопросительно посмотрела на Ангелину.
– Давайте, – чуть поколебавшись, шепнула она. – А то я совсем не смогу сосредоточиться…
Я плеснула ей коньяку в кофе, Ангелина сделала несколько глотков и, промокнув глаза тонким платком, заговорила, сцепив белые пальцы.
– У меня умерла дочь… – произнесла она каким-то ровным, будничным голосом, и я вздрогнула от неожиданности.
Ангелина сидела ровно, не шевелясь, напоминая своим видом застывшую скульптуру.
– Как это произошло? – осторожно спросила я, выдержав паузу.
Ангелина набрала воздуха и, выдохнув его, начала говорить:
– Я сама ничего толком не знаю. Мне сообщили об этом сегодня утром, – она замолчала на минутку и глубоко вздохнула. – Она умерла прямо на занятиях. Отравилась…
– Подождите, – мягко перебила ее я, – давайте все сначала. Где все это произошло?
– Да, да, конечно. – Ангелина сделала большой глоток кофе и, похоже, немного успокоилась.
Потом последовал более-менее связный рассказ о том, что произошло с ее дочерью.